Виталий Останин - Функция

Дом был закрыт, на это у старого пьяницы мозгов хватило, но я, пользуясь привилегированным положением родной крови, был посвящен в тайну запасного ключа. Он лежал под массивным цветочным горшком рядом с крыльцом — мой дядька, несмотря на долгую службу в органах, умудрился остаться наивным обывателем.

Дверь-то я открыл, но что было делать дальше? Будить его? Он, хорошо если часа в три закончил квасить, до обеда проспит минимум. Да и проснувшись больше будет медведя-шатуна напоминать, чем подпола-отставника. Годы-то идут, нельзя уже в таком количестве коньяк жрать, но дядя Петя плевать хотел на стороннее мнение. До сих пор, наверное, мнил себя молодым, красивым и здоровым.

Делать нечего, буду ждать! У меня в органайзере на сегодня больше никаких дел не запланировано. А тут и крыша над головой, и холодильник со жратвой!

Отстучав Люсе в телеграм сообщение, что останусь у дядьки до вечера, я прошел на кухню и обнаружил там еще одно пьяное тело. Соседа, вероятно, дядькиного вчерашнего собутыльника. Лежал он на животе, прямо на полу, раскинув руки в стороны и напоминая выброшенную на берег морскую звезду. Вот кому тут делать точно нефиг! У нас здесь вскорости непростой семейный разговор намечается!

Подхватив тушу мужика на руки, я аккуратно вынес его из дому. Протащил по пустому проселку до дерева метрах в двухстах от фазенды и бережно уложил на бочок в тени начавших зеленеть ветвей. Пусть думает, что перепил, пошел домой, но свалился и уснул. Нечего ему меня видеть. Тут и с родичем-то проблемы будут, еще чужих людей не хватало.

Прихожка встретила меня тишиной и стволом охотничьей вертикалки, направленным прямо в лицо. За ним, находясь слегка не в фокусе, плыло помятое лицо дяди Пети. С мутным, но вполне осмысленным взглядом.

— Здоров, дядьку, — на хохляцкий манер, как было принято между нами, приветствовал я его. — Ты б волыну-то опустил, стрельнешь еще.

Говорил я спокойно, хотя и понимал, что если отставник решит пальнуть, увернуться не успею, даже с учетом высокой скорости и его пришибленного состояния. Дядька был заядлым охотником и со своей вертикалки утку бил влет, не промахиваясь. Но вряд ли он решит стрелять...

— Это у меня белая горячка или племяш-маньяк в гости заглянуть решил?

Голос у него был хриплым, таким же помятым, как и лицо. Каждое его слово отправляло в мою сторону маленькую волну боевых отравляющих веществ.

— Если ты в это веришь, значит, совсем меня не знаешь. И, если что, убить тебя я мог, пока ты тут храпел. Если бы хотел.

— Логично, — согласился родич, но ствол не опустил. — Ступай в дом. Медленно. Я за тобой.

На кухне я уселся с одной стороны стола, а он, не опуская ружья, с другой. Это лишало меня возможности быстро его обезоружить, если он вдруг захочет устроить пальбу, но давало моему родичу чувство безопасности.

— Сдаваться пришел?

— Щас! За свои косяки я, может, и готов отвечать, а вот за чужие как-то не очень хочется.

— Ванёк, я же прогрессивный пенсионер. Могу видео показать на телефоне. Где ты азера в кашу. Не надо меня лечить, мне сейчас другое лекарство нужно.

— Тут все сложно, дядь Петь...

— Статусами из «вконтача» давай со мной еще поговори!

— Это был я, все верно. Но и не я.

— Обдолбанный, что ли, был? Под наркотой, в смысле?

— Нет. Говорю же, сложно объяснить.

Дядька у меня мужик конкретный и очень резкий. Поэтому выше подпола в милиции не вырос, однако благодаря характеру не стал спивающимся пенсионером — хотя любил это дело, — а сумел организовать охранное предприятие. Он не верил ни в бога, ни в черта, ни в рептилоидов с Нибиру. Только в то, что можно пощупать или увидеть своими глазами. Привлечь его на свою сторону будет посложнее, чем Стаса и Люсю. Хорошо, если на своих ногах отсюда уйти смогу.

— Зачем пришел? — поторопил меня он.

— Паспорт нужен. Из города свалить. Рассчитывал на твою помощь.

— А ты не прихренел, родной?

— Самую малость, дядь Петь. Да отложи ты ствол! Не собираюсь я на тебя кидаться.

— Как знать... — но ружье качнулось, и два вертикально расположенных зрачка перестали смотреть мне в лицо.

Физиономия дядьки скривилось. Я не сразу сообразил, что за эмоции он продемонстрировал, но потом дошло — слезы сдерживал!

— Как так, Ваня? — выдал он спустя несколько секунд этой борьбы. — Ты же нормальным пацаном рос! Как же мы с матерью твоей проглядели, что ты на наркоту подсел!

Столько боли было в этом его восклицании, что мне даже стыдно стало. Будто я сознательно ступил на тропу злодейств и убийств, а не проснулся прямо посреди нее. Или хуже того — спутался с плохой компанией, начал принимать наркотики, а всех своих жертв убил, чтобы найти денег на еще одну дозу!

Пришлось даже приложить усилия, чтобы удержаться от оправданий. Да и не нужны они были — минутная слабость родича прошла, и на меня снова смотрел бывший мент. Жесткий, пусть и постаревший волчара, всю свою жизнь проведший в общении с уголовниками.

Эх, как же тебя убедить? Сразу показать способности? Не, пожалуй, не стоит пока! Перепугаю человека, схлопочу заряд картечи в лицо. Может, даже выживу, но красавчиком больше не буду.

— Я могу рассказать, но это больше на сказку похоже. И ты со своим полицейским мышлением хрен когда в такое поверишь.

— Никогда в полиции не служил.

— Ну, ментовским...

— Попробуй. Только... — тут он демонстративно положил ружье на стол между нами, поднялся и повернулся к холодильнику, стоящему за спиной. Открыл его, достал две бутылки пива. Двигаясь так же неторопливо, открыл обе, одну поставил передо мной, а ко второй приложился, как горнист.

Ну да, у него же трубы горят, а тут я появился, похмеляться мешаю. Однако хороший знак, по крайней мере, не начнет палить сразу.

— Во-о-от! — выдохнул он с таким наслаждением, что мне самому захотелось опустошить свою бутылку в пару-тройку глотков. — Теперь рассказывай.

И я стал говорить, изредка прикладываясь к бутылке. Дядька смотрел на меня, не отрываясь, не скрывая иронии. Мне даже захотелось прервать рассказ и треснуть его по маковке, до того раздражало это снисходительно-саркастичное выражение на лице. Но я сдержался, понимая, что так у нас ничего не выйдет. Закончил я так:

— По сути, все, что про меня говорят, правда. Этих людей убил я. По крайней мере, так это выглядело. Но был это не я, понимаешь? И не обдолбанный наркоман, каким ты меня уже, по глазам вижу, считаешь. Истина в нюансах, как обычно. И главный из них такой: поверишь ты мне или нет?

Замолчал и выжидательно уставился на родича. Он, тертый жизнью и мало кому верящий мужик, меня не разочаровал.

— Ты прав. Не поверю, — прикончив бутылку, резюмировал он. — Слишком бредово, чтобы быть правдой, а я и в самом деле бывший мент.