Виталий Останин - Функция

Действительно, настоящее поместье. Огороженная высоким забором территория занимала, наверное, гектаров пятнадцать-двадцать. Внутри раскинулся небольшой посёлок: крупное трёхэтажное здание — главный особняк, строения помельче, в основном двухэтажные, общим числом не менее полутора десятков. Дорожки между домиками, пруд с лодками, небольшой, очень органично вписанный в территорию лесок и парковка с десятком машин. Не знай я, что смотрю на частное имение, решил бы, что передо мной территория загородной базы отдыха. Хорошо живёт вершина пищевой пирамиды!

— Журналисты про них ничего не говорят, — продолжала Люся. — Запретная тема, даже для федералов, прикинь! Эту съёмку делала группа «Первого» канала из Владивостока, у них пару лет назад была экспедиция по стране, типа дайджест по нуворишам, поднявшимся на перестройке. Пытались раскопать истории про Ланских, в частности, как они скупают все пахотные земли у частников, но начались проблемы с полицией. Им пришлось уехать, только это видео с квадра и осталось. Ты реально по них ничего не слышал?

— Про земельные махинации?

— Про Ланских, Ваня! Невозможно же жить в городе и ничего не знать! Там такие скандалы гремели!

Я пожал плечами. Ну как невозможно... Вполне себе возможно. Просто живёшь своей жизнью и не лезешь в чужие дела.

«И куда нас это привело?»

— Так, а что за скандалы?

— Скупка. Они ведь не только пахотные земли выкупают, но и другие. В аэропорту Игнатьево всё, кроме взлётной полосы, им принадлежит. Уже сколько лет пытаются новый терминал построить, но администрация города с ними в цене сойтись не может.

— И что, власти сопят в тряпочку и ничего не делают?

— Понимаешь, да? Это само по себе уже очень о многом говорит. Но всё-таки случай с аэропортовской землей, скорее, исключение. В основном они стараются свои дела тихо обстряпывать, да и больше сельскохозяйственные берут. Какие-то замутки с паями, которые после совдепа по колхозам были. Сперва выкупают, а потом в аренду фермерам сдают.

— Типа феодалов?

— Ну, где-то так, только без крепостных. То, что я тебе рассказываю, только вершина айсберга. Что там они на самом деле делают — никто не знает. И вряд ли это все законно.

Ну, это-то как раз и неудивительно. Вся страна так живёт, в интернет как ни зайдешь — очередной коррупционный скандал! Правда, всё больше по западам, подмосковье там и т.д. Никогда бы не подумал, что в нашей глуши земля, которой больше чем дохрена, представляет такой же интерес.

— В принципе, пофиг, — спустя пару секунд принял я волевое решение не лезть в дебри распилов и откатов местного рынка земли. Мне от олигархов не это требовалось. — Нужно понять, как к ним подобраться.

Адреса, понятное дело, у загородного имения не было. Просто дом в районе Белогорья, который ещё называют амурской Швейцарией, стоящий неподалеку от берега Зеи. Окружённый лесом и забором. Наверняка там и камер наблюдения в каждый гриб понатыкано с десяток...

— Ты туда идти собрался? — тут же вскинулась Люся.

— Как бы очевидно...

— Я с тобой!

— Нет.

— Почему?

— Если я прав, и они мутанты, то тебе там находиться опасно.

— Мы же издалека!..

— Никаких «мы», женщина! Сиди дома, штопай шкуры и вари мамонта! Мужчина принесёт тебе бусы из ракушек.

— Ну, Вань!..

— Люсёк, я серьёзно! А если я спалюсь и придётся убегать?

— От бомжа же убежали!..

— От одного. А там, я подозреваю, все такие. В смысле, быстрые, а не уродливые. Даже не спорь! Я один пойду.

— И что тебе это даст? — моментально сменила стратегию девушка. — Ну, пойдёшь, посмотришь, убедишься. Дальше что?

Типа, если я не иду, ты тоже? Вот лиса!

— Может быть и ничего. Но надо убедиться. Я масло по башке задолбался уже гонять — прав я, не прав, с ума сошёл? Если они те, кем я их считаю, то мне станет чуть понятнее, что за дела творятся. И потом. Если я прав, они корень моих бед. Понимаешь? В теории, после наблюдения можно будет попытаться узнать, зачем они в меня стреляли. Пленного взять, например. Пока я брожу в темноте и набиваю шишки. И мне это уже надоело!

Скалли неохотно кивнула. Что такое душевное спокойствие, она знала лучше меня. Семь лет или около того верила, что сверхлюди существуют, а доказательство во плоти получила только несколько дней назад.

— Ладно... — недовольно протянула она. И тут же оживилась: — Камеру тогда возьми!

— Люсь! Мне там ползать придётся, как диверсанту в тылу врага, когда ещё снимать-то?

— Да на голову, дубина! Го-прошку. Она тебе мешать не будет.

Мысль неплохая — иметь доказательства всегда лучше, чем наоборот. Для чего только? Слить в интернет под заголовком «Они правят миром»?

— А у нас есть гоу-про?

— Ну... я покупала, когда за одеждой ходила...

— Ты не лиса, Люсёк! Ты хомяк!

— Ну а чего? Камера всегда пригодится!

— Только сразу уговор — никакой выкладки в интернет! Сейчас это нам больше навредит, чем поможет.

— Согласна!

Как-то она быстро согласилась... Не к добру!

— Люсь, я серьёзно.

— Да я всё понимаю! Нужно собрать достаточно материала, прежде чем выдавать. Отдельные видосы слишком легко затирают. А вот потом...

— Ты же не собираешься их шантажировать?

— Ну почему сразу шантажировать? — возмутилась Скалли. — Просто...

Что именно «просто» я решил не уточнять. Махнул рукой и принялся готовиться к походу. Мутанту гика не понять.

Выйти пришлось до рассвета. В самый паршивый час — между четырьмя и пятью. Даже стойкие сторожа в это время начинают клевать носом, полиция давно ничего не патрулирует — то, что нужно беглому преступнику и мутанту! Всё-таки есть преимущества в жизни в провинции. Это Moscow never sleeps[1], а наша глушь вполне себе дрыхнет.

Ранний подъём меня нисколько не затруднил. Я вообще чувствовал, что с новообретёнными возможностями тела могу обходиться без сна сутками. И при этом не уставать, лишь бы было что поесть. Правдивость этого я пока не проверял — не видел особого смысла.

Рысью выбрался из города и неторопливо, держа скорость где-то на уровне двадцати километров в час, побежал в сторону Белогорья. Ветер свистел в ушах, под ногами мягко пружинила покрытая сухими листьями земля, рюкзак с едой сидел как влитой — в общем, сплошная радость бытия. Пару раз только пришлось притормаживать и по дуге обходить стоящие на лесных просёлках машины — чего они там делали? Но выяснять не стал. Нечего создавать легенды на ровном месте.

В итоге тридцать километров я покрыл за пару часов. Можно было, наверное, и быстрее, однако не хотелось прибыть на место выжатым лимоном. А так, на раслабоне, где-то в начале седьмого утра я выбрался к высокому зелёному забору из гофрированного металла. И сразу же почувствовал камеры наблюдения.