Вячеслав Миронов - Особо ценный информатор [litres]

Как-то русская компания сидела у меня в кафе, выпили крепко, и один выразился в ходе повествования: «Прикинулся ветошью, лежу, не отсвечиваю!» Вот оно сейчас как раз для меня.

Тамм быстро пронесся мимо. Умеет военный бегать. За ним никого. Вплотную никого. Только спустя минуту пробежала девушка. Стиль, как у спортсменки на разминке. Мой источник за это время уже скрылся за поворотом. И куда он понесся, мне было неведомо, равно как и тому разведчику наружного наблюдения, если тот следовал позади.

Постояв еще пару минут, я выбрался из кустов и трусцой проследовал к своей машине. Предварительно сделал вывод, что на пробежке за Таммом нет наблюдения. Непонятно. Как был туман, в котором прятались «фигуры», так и остался он плотной стеной.

В «Королевских шахматах» можно или ход делать, или фигуры выставлять на доску. Вот и непонятно мне, проводя условную аналогию, против меня ход делают или фигуры расставляют?

Ладно. Будем наблюдать. А пока – домой. Переодеться и на работу. Рутина!

Если на служебном автоответчике появляется сообщение, то оно автоматически копируется на мой рабочий компьютер, и на телефон приходит оповещение.

И вот как мне теперь поступить? Если за Таммом тянутся натовские офицеры, то как его оповестить об этом? Связь-то я ему дал одностороннюю. За что корил себя ежесекундно. Вроде и не новичок в разведке, а надо же, дал маху! Не мог я в первую встречу вложить в его голову все меры предосторожности, связи, конспирации, сбора, хранения, обработки информации. Да и задание, получается, я ему отработал почти провальное. Примут его под белы рученьки, обыщут, а там перечень всех документов, сведений, к которым он допущен. Да еще список офицеров – его контактов. Как? Как с ним связаться? Завтра на пробежке? А где гарантия, что если за ним сегодня не было слежки, то завтра тоже не будет? И наблюдение можно осуществлять, выставив людей по контрольным – «реперным» точкам.

Посидел, покурил, поморщил лоб. Не знаешь, что делать, – делай первый шаг. Как по тонкому льду. Медленно, не спеша, а то лед подломится.

Отец и дед очень бережно относились к русскому языку. Русские эмигранты первой волны, после революции, делились на два класса. Первый – те, которые стыдились, что они русские, старались как можно быстрее раствориться в окружающей среде, с восторгом воспринимали окружающий мир, кляня на чем свет стоит «сермяжную Россию». Сами быстро забывали свои корни, детям не прививали русскую речь. Многие принимали католическую или протестантскую веру.

Второй класс – те, кто хранил историю своего рода. Дома разговаривали только по-русски. Часто использовали старинные русские пословицы, поговорки, показывая, как многообразен и богат русский язык.

Вот и сейчас, когда пришла мысль про тонкий лед, вспомнилась поговорка, услышанная от деда: «Внешний ледок ненадежен, что чужой избы порог». Прав был старый разведчик в своей мудрости.

Через час на телефон пришло оповещение, что на автоответчике оставлено одно сообщение. Вот чего я не ожидал, так это того, что Тамм запросит встречу по срочному каналу связи. Теперь стало вообще непонятно. Его взяли и перевербовали? Так быстро? Прошло всего семь часов после пробежки в парке! Или создали «режим мнимого благоприятствования», подсунули много дезинформации, чуть-чуть правды, обильно сдобренной ложью, и наблюдают, что сделает подполковник, имеющий сына в России. Прочитает, сделает пометки в служебной тетради, запрет ее в сейфе и благополучно забудет? Или будет копировать, шифровать, с ухищрениями выносить с работы и понесет на встречу иностранному шпиону?

Работа у разведчика – сплошная рефлексия. И труд ума. Анализ, моделирование, прогнозирование. И всегда надо быть готовым к провалу. К нему нельзя подготовиться. Никогда. Так, например, Вик Хайханен предал легендарного полковника Абеля. Когда ФБР ворвались к Абелю в номер, тот из-за жары лежал голый на постели. И десять часов кряду его допрашивали, не давая надеть даже нижнее белье! Как рассказывал мой дед, лично знавший легенду разведки, Вильям Генрихович поведал, что вот такое состояние психологической незащищенности больше всего его угнетало в тот момент, не давало сосредоточиться на линии обороны, так как все мысли были прикованы к собственной наготе. Предавший Абеля погиб, но была провалена целая сеть агентов, помогавших Советскому Союзу. Одно предательство привело к большой трагедии многих людей.

Вот точно так же каждый день думаешь, в случае моего провала, кто может пострадать? Кто «посыплется» следом?

В двадцатый раз прослушивая голос Тамма, заказывающего столик на имя Доминика, пытался уловить в интонации страх, ликование, эмоциональную окраску, подсказывающую, что меня ждет засада, что он работает под контролем и чужую диктовку. Но ничего. Обычный, как всегда безэмоциональный, слегка растягивающий гласные голос агента. Значит, встречу надо готовить.

Первое. Тамм – провокатор. Им известен адрес. В таком случае там сейчас кипит работа. Оборудуется помещение техникой объективной фиксации высокого качества. Выставляются посты для моего захвата. По периметру заранее расставляются группы захвата, снайпера. Бельгийцы под руководством ЦРУ и французской DGSE очень упорны и старательны. Опыт многих успешных операций по противодействию терроризму показывает это. И с каждым годом они все больше матереют, набирают опыта. Если раньше они смотрели в рот ЦРУ, то сейчас способны на многое самостоятельно. Можно самостоятельно отправиться в путь и посмотреть, что же там происходит. Но на дворе уже новый век. Есть сайт, удаленный доступ к нему. На него пишется информация из квартиры в мое отсутствие. Там же установлен датчик подсчета посещений. После каждого просмотра все записи камер и счетчика стираются.

Когда работал во Франции, один из конфидентов любил говорить так: «Лучше уничтожить героина на миллион долларов, чем быть осужденным за героин на миллион долларов», – хотя сам не имел никакого отношения к обороту наркотиков. Но получалось очень образно…

Все было тихо. Я переключился на камеры, которые были установлены на окне, они частично захватывали вход в дом. Тоже никакого ажиотажа. Обычная жизнь. Люди, входившие и выходящие, мне известны. Жильцы, их родственники и знакомые. Добавился новый жилец, беременная с первого этажа родила.

Ладно. Допустим, что Тамм не предатель и честно желает доложить об успешно выполненном задании. А вот что делать с его негласным сопровождением? Как мотивированно объяснить, не вызывая подозрений? Врываться «на его плечах» в мою явочную квартиру контрразведка не будет. Да и не пахнет там контрразведкой, а похоже, что натовцы решили понаблюдать за ним, прежде чем пригласить его в команду.