Александр Тамоников - Иван Грозный. Сожженная Москва

– Вместе с тем тысячи людей покидают город, видели, когда возвращались и среди уходящих немало знати, – покачал головой княжич.

– Ничего, Иван Васильевич разберется с этим.

– Пошто выпустили их?

– А на что они на Москве? Чтобы сеять панику и смуту? Пусть уж лучше разбегаются по вотчинам. А тебе, Михайло, – Скуратов взглянул на Бордака, – треба сразу же встретиться с князем Бельским. Так что ожидай подхода полков с Оки.

– Я уразумел, Григорий Лукьянович. Ты с государем будешь?

– Какова на то будет воля его, – развел руками Скуратов. – Встретимся еще. Держитесь.

Бордак и Парфенов вышли из дворца.

– Так и знал, что у государя будут к нам претензии, – воскликнул Василий.

– Знал и не сказал?

– А смысл? Сам все услышал. Но, слава богу, хоть обошлось, поверил.

– То радует, что верит. А с обороной, Василь, туговато будет.

– Не впервой. Ты помни мои слова о семье.

– Я все передал Алене.

– Встревожилась?

– А ты бы не встревожился?

– Да, глупость спросил. Но Алена твоя в отличие от многих других баб столько на своем коротком веку повидала, что другим не повидать за всю жизнь. Да что там за жизнь, за несколько жизней, хоть это звучит глупо.

– Алена не баба, Алена – боярыня.

– Что совершенно ничего не меняет, Михайло. Поехали!

Бордак и Парфенов вскочили на коней, подведенных к ним опричниками. Выехали со двора, проехали мост над речкою.

– Смотри, Михайло, как изменилась Москва, будто почернела, – проговорил княжич.

– Это оттого, что тучи закрывают небо, дождь будет.

На второй день основная рать вошла в Москву и тут же начала рассредоточиваться. Большой полк, во главе с князем Иваном Дмитриевичем Бельским, разместился на Варламовской улице, полк князя Михаила Федоровича Мстиславского занял позиции на Якимовской улице. Михаил Иванович Воротынский выставил свой полк на Таганском лугу. В других местах встали другие земские полки. Опричники, во главе с князем воеводою Василием Ивановичем Темкиным-Ростовским, встали за рекой Неглинной.

Как только войска начали рассредоточение, Бордак с Парфеновым отправились к воеводе Бельскому.

Тот, оповещенный государем, принял их.

– Доброго здравия, Иван Дмитриевич!

– И вам тако же, Михайло Алексеевич и Василий Игнатьевич!

– Государь повелел, как только ты будешь на Москве, явиться к тебе.

– Да, ведаю. Я должен передать вам задание на время обороны Москвы от орды Девлет-Гирея.

– Точно так, Иван Дмитриевич.

– Задание и простое, и в то же время сложное. Особой дружине след уйти из города и укрыться в лесах близ деревни Трухино. – Бельский указал на карте местоположение селения: – Это в десяти верстах юго-восточнее Коломенского. Там следует дождаться, как татары обложат Москву и начнут обстрел ее из пушек, а также предпримут первые попытки штурма. После этого дружине бить ворога в его тылах, уничтожать обозы, наносить при возможности удары по сотням, что будет бросать в бой крымский хан. То есть вы должны постоянно беспокоить ворога. Если удастся обнаружить основной арсенал татарского наряда – подорвать его. Вот и все! Как видите, и просто, и сложно.

– Когда дружине след уйти из Москвы? – спросил Бордак.

– Орда Девлет-Гирея переправилась через Оку под Кромами пять дней назад, значит, она уже близко. Ныне 23 мая, мыслю, передовые отряды крымчаков выйдут к Москве уже завтра. Посему уйти вы должны сегодня, дабы самим успеть укрыться в лесу у Трухино, но помните, вполне возможно налететь на татар, идущих к городу с того же направления по Муравскому шляху. Будьте осторожны.

– А пошто нам не пойти сразу на юг, а идти на юго-восток? – спросил Парфенов.

– Дабы обойти Коломенское, куда наверняка заявится крымский хан с нукерами.

– Понятно.

– Если есть что спросить, спрашивайте, у меня много дел.

Вопросов не было, и, попрощавшись, Бордак с Парфеновым поехали на Варварку.

Уже после дневной молитвы и трапезы особая дружина вышла из Москвы и вечером того же дня разбила лагерь в лесу у брошенной деревни Трухино.

Крымский хан Девлет-Гирей подвел войско к Москве на утро 25 мая, остановившись, как и предполагал князь Бельский, во дворце в Коломенском. Орда встала на рубежи штурма. Численностью она множественно превосходила русскую рать, но расположение полков перекрывало основные направления, по которым могли ударить татары. Ничего не предвещало трагедии.

Девлет-Гирей в ночь собрал военный совет, на который прибыли все мурзы. Получив данные от них, он задумался. Русским некуда отступать, и оттого они готовы к жестокому сражению. Готовы ли так же его сотники, в этом крымский хан небезосновательно сомневался. Но следовало принять решение, и Девлет-Гирей решился.

Утром следующего дня крымская орда пошла на штурм. Передовые полки вступили в бой. Воеводы действовали грамотно, сотни бились с крымчаками, выходя одна за другой из улиц. В схватке получил ранение Бельский. Верные люди вывезли его на подворье, где воевода скончался. Утрата главного воеводы внесла в ряды защитников некоторую сумятицу, но ненадолго. Воеводы Мстиславский, Воротынский, Шереметев Младший, Татев выровняли положение, уничтожив отряд ногаев, прорвавшихся было к реке Неглинной. Наблюдавший за сражением Девлет-Гирей готов был уже отдать приказ на прекращение штурма и отход от Москвы, как случилось непредвиденное. Ногаям удалось поджечь окраинные дома, и тут на столицу государства Русского налетел сильный ветер. Он раздул огонь, и пожар стал усиливаться. Взялись окраины, затем пожар охватил весь город. Девлет-Гирей поначалу находился в каком-то оцепенении, но затем восторжествовал и возблагодарил Всевышнего за неожиданную помощь. Однако торжество омрачила пушечная канонада русского наряда. Ратники князя Воротынского вместе с нарядом продолжили бой, и в ставку хана стали поступать сообщения о больших потерях в районе Таганского луга. Он отдал приказ своим сотням отойти из города. Пожар же гнал людей к рекам, в Кремль, Китай-город. При отходе в огненную ловушку попали и крымчаки. Задержавшиеся на грабежах, они не смогли вырваться из города. Все было покончено за несколько часов. Город выгорел дотла. И в этом огненном вихре погибли сотни и тысячи москвичей. Но каково же было удивление крымского хана, когда ему доложили, что с окраины к его войскам из огня вышли русские сотни. Он не поверил, бросился на холм и увидел несколько сотен русских, готовых продолжить сражение.

Пораженный увиденным, хан отдал окончательный приказ – оставить Москву и идти на Рязань. Он не решился дожидаться окончания пожара и захватить Москву. Орда двинулась на юго-восток.

Произошедшее видели и опричники дружины Бордака, вышедшие в тылы татарской орды.