Александр Тамоников - Агент из подземелья

– Одно пиво.

Пауль Херман, одетый в жилетку, с бабочкой на вороте белоснежной рубашки, возился у полок с бутылками. Он повернулся на призыв, вида не подал, но посетителя явно узнал, кивнул и наполнил кружку. Бармен был бледен, казался невыспавшимся. Ничего удивительного после вчерашнего потрясения. Но он держался, был учтив, услужлив.

Алексей сделал глоток пива и подал глазами едва заметный знак. Бармен уловил его. Уваров неторопливо допил пиво и направился в узкий коридор, ведущий к туалету. В этот момент там никого не было. Сомкнулась шторка за спиной, отделяющая коридор от зала.

Сюда выходила дверь из служебного помещения. Она приоткрылась. Бармен высунул нос, убедился в том, что за Уваровым никто не тащится.

– Через двадцать минут на заднем дворе, – прошептал Пауль, и дверь закрылась.

Алексей посетил туалет, вымыл руки, после чего вернулся в зал и заказал еще одну кружку. Он выпил половину, больше в него не влезло.

Бармен какое-то время присутствовал на рабочем месте, потом испарился. Вместо него заступил рыхлый зевающий субъект.

Уваров покинул помещение, прошелся по улице. Слежка за ним в этот вечер точно не осуществлялась. Он свернул в ближайший переулок и через пару минут оказался на заднем дворе заведения. Пауль курил на крыльце, нервно переминался с ноги на ногу.

– Не волнуйся, – успокоил его Алексей. – Никого нет. Если заметят, ничего страшного. Забыл, кто ты такой? Осведомители гестапо сюда захаживают?

– Нет, – ответил Пауль. – Они сюда не ходят. Я сам – осведомитель.

– Тогда нечего переживать.

– Нечего? – Бармен передернул плечами. – Мы потеряли всех, нас осталось только двое – Зигмунд Шпеер и я. Обе ячейки уничтожены, не представляю, как мы сможем возобновить работу. Нет, Мартин, я, конечно, вам очень благодарен, вы вчера, рискуя жизнью, вывели нас из-под удара. Если я могу что-то еще сделать…

– Можешь, Пауль, да еще как. Это задание будет самым важным в твоей жизни. Да и в моей. Нам придется поработать головой и в полной мере проявить свои способности.

Пару минут он лаконично излагал суть дела, бармен слушал его.

– Вот что от нас требуется, дружище, – продолжал Уваров. – Если мы этого не сделаем, то штурм Мозерских укреплений станет затяжной песней, погибнут десятки тысяч советских и немецких солдат. Это твои соотечественники, Пауль. Не забывай, что большинство из них насильно мобилизовано. Это всего лишь люди, одурманенные нацистской пропагандой.

– Минуточку, Мартин. – Пауль наморщил лоб, стал усердно растирать его ладонью. – Мы можем ускорить процесс, потому что я знаю такого человека. Это майор инженерных войск Альфред Прейслер. Он заходит в наше заведение почти каждый день, любит приложиться к бутылочке, обработать, так сказать, коньяком выпитое пиво. Прейслер не болтун, но вполне может разговориться. Однажды он крепко выпил и стал досаждать мне разговорами, хвастался, что большой человек в управлении инженерных войск, только на нем и держатся оборонительные рубежи, по крайней мере какие-то их участки. Он сам что-то разрабатывал, проектировал, доводил до ума, а выскочки из строительной организации Тодта ему и в подметки не годятся. Может, и врал, был пьяный в слякоть, но Прейслер наверняка имеет отношение ко всему этому. Несколько раз при нем была кожаная папка с документами.

– Часто заходит? – осведомился Алексей.

– Говорю же, почти каждый день. Их управление находится неподалеку, в соседнем квартале. Обычно Прейслер не напивается, но может сидеть долго.

– Сегодня он здесь?

– Пока не видел. Он в разное время приходит. В последние дни какой-то мрачный, ни с кем разговаривать не хочет.

– Все понятно, Пауль. Ты меня заинтересовал. Извернись, очень тебя прошу. Дело серьезное. Собери сведения по Прейслеру. Кто такой, есть ли семья, слабые места, компромат. Пообщайся ненавязчиво с другими информаторами. Завтра я зайду. Примерно в это же время или чуть позднее.

– Мартин, ты требуешь невозможного. – Парень занервничал. – Что я успею сделать за сутки?

– Ты все сможешь, Пауль, я верю в тебя. Слишком многое стоит на кону. Считай это своим главным, самым ответственным заданием. И еще одно. Завтра я сменю внешность, буду в штатском. Ты уж постарайся меня узнать.

Он провел ночь в объятиях Эрики Зауэр. Женщина что-то чувствовала, льнула к нему, шептала на ухо всякие нежности.

Батареи были еле теплые, ночная температура упала до минус пятнадцати, каменные стены почти не сохраняли тепло. Они лежали, укутавшись в несколько одеял, рядом горела керосинка. Электричество тоже было отключено. Городские службы пока еще работали, но зашивались. Денег на коммунальные нужды не было, штат работников сократился втрое.

– У меня плохое предчувствие, Мартин, – прошептала женщина, покрывая поцелуями его лицо. – Должно произойти что-то страшное. Я очень боюсь. Если с тобой приключится беда, то не знаю, как из этого выберусь.

– Не бойся, дорогая. – Уваров машинально погладил ее по голове. – Что со мной произойдет? Мы не бываем на передовой, работаем в тылу, перебираем бумаги, беседуем с людьми, ничем не рискуем. Русских скоро остановят. На это потребуется всего лишь несколько дней.

– Сегодня в булочной люди ругались. Фрау Фенкель плакала. Она ездила в госпиталь к своему двоюродному брату. Курта вчера привезли с передовой, он получил ранение в ногу. Говорит, что на фронте все плохо, русские танки повсюду. У нас нет людей и боеприпасов. Многие части в полном составе сдаются в плен. Причина в том, что люди хотят жить.

– Это паникерские настроения, Эрика. Не обращай внимания. Такие слухи распространяют специально засланные провокаторы, а обычные люди верят им, подхватывают. На самом деле все не так уж плохо. Уж я-то знаю, каждый день читаю сводки. Наши войска твердо стоят на своих позициях, если где-то и отходят, то не больше двух-трех километров. У русских огромные потери, они скоро выдохнутся. У тебя есть родня в Германии?

– Да, дальние родственники моей мамы живут в деревне под Бонном. Я их видела в глубоком детстве, только раз. Дядя Густав разводил свиней и кроликов, тетя Ингрид помогала ему по хозяйству, они были очень приветливы. Я навсегда запомнила их милых кроликов, которых они, оказывается, отправляли на мясо.

– Не хочешь уехать к ним? На природе хорошо, в деревне всегда спокойно, что бы ни случилось. Заодно напомнишь своей родне, как ты их любишь и соскучилась.

– Что ты, нет, я никуда не поеду, – заявила Эрика. – Это далеко. Я даже не помню, где именно. Скажи, Мартин, а русские солдаты и в самом деле такие звери, как нам рассказывают? Солдат и представителей власти они казнят на месте, женщин насилуют, мужчин избивают, детей сгоняют в концентрационные лагеря, а города и деревни полностью взрывают и сжигают.