Алексей Суконкин - Снайперский удар

Утром бригада морской пехоты представляла собой один сплошной спортивный праздник – стадион был полон бегущих, на спортивных снарядах упражнялись матросы и сержанты, нередки были и офицеры – все-таки специфика службы заставляла поддерживать себя в хорошей физической форме. Разглядев в числе занимающихся своих подчиненных, Шабалин прошел в расположение. Старшина уже ждал его, неизменно предложив чаю:

– Каркаде, командир?

– Давай.

Документы на получение нового оружия были готовы, грузовик стоял в готовности к выезду возле контрольно-технического пункта, два матроса, назначенные грузчиками, томились в комнате психологической разгрузки – смотрели какой-то боевик.

Несокрушимый старшина размеренно и важно пил чай, всем своим видом выражая покой и благополучие, но Шабалину не сиделось на месте – он как заводной сновал туда-сюда по расположению роты, возбужденный предстоящим получением фантастического, по его мнению, оружия.

– У нас будет свой «манлихер», – повторил он несколько раз. – Как у казачьего генерала…

– К каждой винтовке по сто патронов получать, – сказал старшина. – Маловато будет.

– Знаешь, сколько они стоят? – спросил Паша.

– Дорого.

– Очень дорого, – кивнул ротный. – Но зато они позволяют очень точно поражать цели.

– Это мы еще посмотрим, – отмахнулся Максим.

Флотский арсенал располагался на окраине города. Оформив на входе документы, вместе со старшиной и двумя матросами Шабалин оказался в одном из помещений арсенала, где им, собственно, и предстояло получить новое оружие. Это новое оружие уже было приготовлено к передаче в войска: четыре черных пластиковых кофра и два длинных брезентовых чехла, укрепленных на рамах жесткости, стояли в углу.

Складской мичман махнул рукой:

– Смотрите, сверяйте, забирайте…

Паша на негнущихся ногах подошел к кофрам. Иностранная маркировка, ребра жесткости, два замка, ручки для переноски. Чувствуя прилив какой-то необъяснимой радости, Шабалин открыл замки и для полного ощущения счастья, перед тем, как открыть крышку, набрал в легкие воздуха.

Под крышкой в специальном фигурном углублении лежала австрийская высокоточная снайперская винтовка 308-го калибра «штейер-манлихер» SSG-04 с крученым, словно гигантское сверло, стволом в черном пластиковом ложе. Здесь же был оптический прицел, многопозиционная сошка, магазины и приспособления для чистки и обслуживания. На миг Паша залюбовался этой дорогостоящей винтовкой, вдруг вспомнив, как старина Фрейд как-то изрек, что человек, не способный созерцать красоту оружия, является носителем недоразвитой психики.

Старшина присвистнул и сказал:

– Просто песня…

– Да, Макс, – согласился ротный. – Просто песня… табличный разброс на сто метров – половина угловой минуты.

Винтовка удобно легла в руку, уперлась в плечо. Во всем ощущалась несказанная эргономика, которую во многом определял регулируемый приклад. Насладившись тактильными ощущениями, Паша вернул винтовку в кофр и аккуратно достал оптический прицел. Панкратический прицел переменной кратности с замысловатой прицельной сеткой являл собой настоящее произведение оптического искусства. Шабалин, стараясь не придавать большого усилия, провернул кольцо трансфокатора, наблюдая в прицел изменение параллакса – к этому еще нужно будет привыкнуть…

Во втором кофре была точно такая же винтовка, а в третьем и четвертом находились винтовки 338-го калибра «штейер-манлихер» SSG-08 с телескопическими алюминиевыми прикладами. Паша снова поймал себя на мысли, что не может оторвать взгляда от этого оружейного великолепия, стоимость которого он боялся себе даже представить. Такие винтовки уже несколько лет стояли на вооружении специальных подразделений некоторых стран мира и позволяли эффективно поражать живые цели на дальностях до полутора километров – значительно больше, чем могла позволить штатная снайперская винтовка «СВДС», находившаяся на вооружении стрелковой роты снайперов.

Насладившись видом европейской оружейной школы, Паша перешел к двум брезентовым чехлам. В них находились тяжелые винтовки отечественного производства – крупнокалиберные «АСВКМ» – то, о чем так и не сказал ему Федяев. Созданные по принципу «булл-пап», они имели ребристый ствол, продольно-скользящий затвор и магазин, вмещающий пять 12,7-мм патронов. Сие произведение конструкторской мысли позволяло уничтожать врага на дальности до двух километров и должно было стать «главным калибром» снайперской роты.

– Боеприпасы? – Паша посмотрел на складского мичмана.

– Вот, – он указал на ящик из-под патронов винтовочного калибра.

Паша раскрыл ящик: там лежало несколько пачек патронов 308-го и 338-го калибров – всего четыреста – по сто на ствол, и пятьдесят специальных снайперских патронов калибра 12,7 мм.

– Вы что, издеваетесь? – спросил Паша. – Нам этого на одну стрельбу. Чем мы учиться будем, чем воевать будем?

– Меня-то вы зачем спрашиваете? – возмутился мичман. – Мне что написали в накладной, то я вам и выдаю. Вы там со своим командованием решайте вопросы, прежде чем тут истерики закатывать…

Поняв, что с мичмана взятки гладки, Паша махнул подчиненным рукой, мол, забирайте. Матросы понесли кофры на выход, где стоял грузовой «Урал».

В расположении роты Шабалин тут же собрал офицеров и наиболее подготовленных контрактников, выдал им техническую документацию на полученное оружие, а сержанта Кузьмичева нацелил на расчеты баллистических траекторий новых патронов. Сергей выписал с упаковок всю имеющуюся там информацию – вес пуль, начальную скорость, баллистические коэффициенты, и, достав смартфон, принялся рассчитывать данные для стрельбы на разные дистанции, чтобы можно было создать баллистическую таблицу траекторий, которой почему-то не было в комплекте приложенных документов.

Полученные винтовки тщательно осмотрели, установили сошки, прицелы, поработали затворами. Матросы срочной службы стояли поодаль – благоразумно их решили не подпускать пока к «дорогостоящему оборудованию». Все были наполнены восхищением и даже старались говорить шепотом, будто громкий голос мог навредить высокоточному инструменту, единственным предназначением которого было лишение жизни.

Начальник разведки группировки генерал-майор Гончар молча смотрел в стену, добела сжав кулаки; думал он сейчас только об одном – о приближении торжества справедливого возмездия. Разведчики и операторы что-то еще говорили, но решение уже назрело – безусловно, нужно было бить эту мразь, и бить так, чтобы все их проклятые соратники, союзники и кураторы затрепетали от парализующего животного ужаса. А еще лучше – бить вместе с соратниками, союзниками и кураторами.