Сергей Зверев - Полундра

— Что Наташку? — придвинулся к нему Полу ндра. — Что Наташку?

— Я заявление свое из загса возьму, — испуган но бормотал коммерсант. — Женись на ней сколько хочешь, я слова не скажу. Я ее отцу денег дал на операцию — если бы не я, он бы уже умер…

— Значит, дядю Сашу прооперировали? — пере спросил Полундра. — Успешно?

— Конечно! — воскликнул коммерсант. — Все прошло хорошо, старик уже ходит. Я сам видел!

— Видел? — удивился Полундра. — Откуда? Ты что, был в Москве? Какое там в Москве! — крикнул коммерсант. — Я дал им денег, чтобы они оперировались в Осло, в госпитале Ассоциации ветеранов-подводников! Ты видишь, я для Наташки ничего не пожалел.

— Значит, Наташка с отцом сейчас в Осло? — переспросил Полундра. — И ты, конечно, чисто слу чайно тоже там оказался…

— Но между нами ничего не было, я клянусь те бе! — в ужасе крикнул коммерсант. — Ты же знаешь ее характер: если она не хочет, никакой силой ее не возьмешь…

— А ты пытался взять ее силой? — Полундра схватил коммерсанта за глотку, как следует трях нул. — Говори, что с ней! — рявкнул он. — Где она? В Осло? Ну же, говори! Или я тебя задушу, как ко тенка!

Коммерсант в ужасе хрипел, вращая белками глаз.

— Она живет в коттедже… — прохрипел он.

— Где находится коттедж?

. — Кюнемунде… — стонал коммерсант. — Это прибрежный поселок возле Нарвика…

— Нарвика? — изумился Полундра. — Говори точный адрес. Улица, номер дома…

— Там нет улиц, — отчаянно хрипел коммер сант. — Только номер коттеджа. Но я не помню его сейчас! Там, в капитанской каюте, папка с докумен тами на аренду.

Отшвырнув от себя Старикова, Полундра спустился в капитанскую каюту. Нашел папку, в ней — нужный документ. И хотя на договоре об аренде стояла фамилия какого-то Чеснокова, Полундра постарался запомнить адрес: порт Нарвик, поселок Кюне— мунде, коттедж номер восемьдесят три. Обернувшись, он увидел, что коммерсант, дрожа от страха, стоит в дверях каюты.

— Иди качай воду, — коротко приказал ему По лундра. — На судне полно забортной воды, надо ее осушить.

— А что потом?

— Ничего, — хмуро ответил старлей. — Личную безопасность гарантирую, но о золоте забудь и ду мать. Оно от нас обоих ушло.

Полундра спустился в машинное отделение и после некоторой возни ухитрился пустить силовую установку, включил откачивающие воду помпы.

Потом поднялся в радиорубку и поставил передатчик на постоянные позывные SOS. И только после этого направился в ходовую рубку. Дав выпрямившемуся уже судну полный ход, он развернул его курсом зюйд-зюйд-ост. Там находилась буровая платформа, там его ждал раненый мичман.

Инвалид отхлебнул из кружки светлого пива, что прямо в инвалидное кресло подал ему хозяин кабачка в прибрежном поселке Кюнемунде, и задумался. Хозяин кабачка и его жена, казалось, ничуть не были удивлены ни появлением инвалида в старомодном морском кителе, ни его иностранным акцентом

— — Я приехал расспросить относительно коттед жа, — проговорил наконец инвалид. — Мне расска зывали, что у вас на побережье есть свободные кот теджи, откуда открывается великолепный вид на море… У нас изо всех коттеджей великолепный вид на море, — возразила жена хозяина кабачка. — Место, как видите, открытое, море видно практичес ки из окон любого дома.

— И есть в настоящий момент свободные кот теджи?

— Сколько вам угодно, — ответил хозяин кабач ка. — В этом году лето холодное, и немногие при ехали сюда на каникулы. Последние годы люди во обще предпочитают отправляться на юг.

— Если я захочу снять коттедж на пару месяцев, к кому я должен буду обратиться?

— Офис фирмы находится в Осло, — ответил хо зяин. — Вот ее адрес, номер телефона. — И он по казал на укрепленный на стене рекламный проспект.

— Мне особенно понравился восемьдесят тре тий коттедж, — сказал инвалид. — Он достаточно близко от берега. И в то же время там возле дома такая очаровательная сосновая аллея.

— А восемьдесят третий коттедж теперь сдан, — сказала жена хозяина кабачка. — Очень сожалеем, но вам придется поискать себе что-нибудь другое.

— Сдан? Какая досада, — проговорил инва лид. — Но почему же вы уверены, что сдан? Я, когда был возле коттеджа, никого там не видел…

— А этот человек время от времени уезжает, — сказал хозяин кабачка. — Как раз в это время, под вечер. А кроме него, никого в коттедже нет.

— Он живет один? — удивился инвалид.

— Нет, он не один, — возразила жена хозяина кабачка. — Я как-то проезжала мимо на велосипеде и видела, как в окне мелькнула чья-то белокурая го ловка, очень симпатичная, я вам скажу.

Ее многие видели, — вторил своей супруге хозяин кабачка. — Но тоже только в окне. Никогда она не выходит, даже погулять по аллее. Всем это кажется очень странным.

— Рассказывают, что, кроме девушки, в доме есть еще и старик, но его никто из нас не видел, — сказала жена хозяина кабачка.

— Какие-то очень странные люди, — задумчиво сказал инвалид.

— А русские всегда очень странные, — сказала жена хозяина кабачка. — То дебоширят целыми но чами, бросаются деньгами, а то живут как монахи. Сидят дома, не покажутся.

— Русские? — переспросил инвалид. — Вы уве рены, что живущие в коттедже люди именно рус ские?

— Во всяком случае, тот, кто ездит на сером «Опеле». Он у нас продукты покупает, по-нашему не знает ни слова. Объясняемся при помощи жестов да пары английских слов.

— Да вы сами сейчас в этом сможете убедить ся, — сказал хозяин кабачка. — Скоро одиннадцать часов вечера, в это время он обычно возвращается из Нарвика. Вы можете с ним поговорить…

— Ты советуешь глупость, Эдвард, — возразила жена хозяина кабачка. — Когда этот русский возвра щается из Нарвика, он обычно сильно пьян, с ним нельзя поговорить.

— Да, верно, — согласился со своей женой хо зяин кабачка. — Непонятно, как он вообще умудря ется доехать без приключений.

Я вам очень благодарен за информацию, — сказал инвалид, ставя пустую пивную кружку на стой— ку. — Боюсь, что этот коттедж и в самом деле мне не подходит. Придется искать себе что-нибудь еще.

С этими словами он поехал на своем кресле к выходу из кабачка.

Гидрографическое судно подвалило к заржавелому и закопченному причалу заброшенной буровой платформы. Высунувшись из окна ходовой рубки, Полундра крикнул стоявшему на баке и тупо смотревшему на ржавую громаду коммерсанту:

— Слышь, не стой столбом. Кинь швартовы Вик тору..

Стариков, не поняв требования, стал беспомощно оглядываться по сторонам. Между тем мичман сам спрыгнул на борт гидрографического судна. С недоумением и ужасом оглядывал он залитую кровью и усеянную пулевыми пробоинами палубу.