Эрик Ластбадер - Крутой сюжет 1995, № 1

Николас поклонился.

— Но ведь ты пришел к нам по какой-то причине, так? И теперь пришло время. Началось?

— Я бы сказал, — что это началось уже некоторое время назад. — Он рассказал старику об убийствах.

Когда Николас закончил рассказ, воцарилась тишина. Фукасиди молча изучал лицо Николаса.

— Когда ты присоединился к нам, ты дал обет и повторял его в дальнейшем перед каждой новой ступенью обучения. Но трое твоих друзей убиты, ты можешь нарушить обет. — Фукасиди кивнул, вынул из-за пазухи несколько свернутых листов рисовой бумаги и протянул их Николасу.

— Вот письмо Кансацу. Я следую его инструкции и отдаю письмо тебе.

Это был черный «форд». Доктор Дифорс пытался разглядеть того, кто сидел в машине, но яркие блики солнца, отражаясь от стекла, делали это невозможным.

Он достаточно долго наблюдал за «фордом» и теперь был полностью уверен, что тот следовал за автомобилем Юстины. Помня о предупреждении Николаса, Дифорс повернул руль и поехал вслед за ними.

Николас позвонил ему рано утром и попросил навестить Юстину. Доктор уже подъезжал к дому, когда увидел, что Юстина садится в свою машину. В тот же момент Дифорс и заметил этот «форд».

Он держался поодаль и свернул на обочину, когда Юстина остановилась возле Флаинг Пойнт. Из черного «форда» никто не вышел. Дифорс терпеливо ждал. Он выбрался из машины, чтобы лучше видеть Юстину. «Форд» в это время начал медленно двигаться по дороге вдоль пляжа.

Дифорс торопливо вернулся в машину и включил зажигание.

Его прошиб пот, когда «форд» скрылся за поворотом. Дифорс нажал на газ и поехал следом. «Форд» стоял на обочине. Дифорс припарковался неподалеку, надел солнцезащитные очки и вышел из машины. Отсюда он отчетливо видел, что в «форде» никого не было.

Вокруг стояла тишина. Живая ограда из сосен, стоявших вдоль обочины, не давала проникнуть шуму прибоя.

Дифорс медленно направился к «форду». Кто следил за Юстиной? Почему? Его рубашка пропиталась потом и прилипла к телу. Неужели опять приступ малярии? Она всегда мучает его летом.

Он подошел к «форду» и заглянул внутрь, там не было ничего примечательного. В этот момент из-за машины показалась тень. Дифорс узнал ее сразу, это была тень из его ночных кошмаров. Теперь она явилась наяву. Тень сделала почти неуловимое движение, и доктор инстинктивно заслонил лицо рукой. Что-то обвило его лодыжки, и в одно мгновение он очутился на земле. Раздался какой-то металлический скрежет, и он почувствовал боль в ногах. Хватая воздух широко раскрытым ртом, Дифорс посмотрел на ноги и увидел цепь, обвивавшую лодыжки. Он попытался приподняться, но в тот же момент к горлу приставили лезвие. Он посмотрел вверх и на фоне голубого неба увидел лицо, заставившее его содрогнуться. Выпустив из легких весь воздух, Дифорс уставился в мертвые, как камни, глаза, глаза сумасшедшего. Они были так не похожи на те, что он видел много лет назад, и в то же время так похожи на них. Глаза ниндзя. Дифорс снова ощутил себя на Филиппинах, в палатке, привязанным к столу.

Тихий и ужасающий голос спросил:

— Зачем ты следил за мной?

— А зачем ты следил за девушкой?

Выражение глаз ничуть не изменилось. Но без предупреждения ниндзя натянул цепь, и острые звенья еще глубже впились в тело.

Голова доктора Дифорса откинулась назад, с приоткрытых губ сорвался тяжелый стон.

— Зачем ты следил за мной?

Вопрос повторялся снова и снова. С каждым разом боль усиливалась, возрастая постепенно, как прилив. Она пронизывала все тело. Дифорс не мог оторвать взгляда от этих глаз, в которых не было ни капли жалости, ничего, кроме пустоты, и какой-то страшной силы, словно сам дьявол склонился над ним.

Пришло его время умирать, — у доктора Дифорса не было никаких сомнений на этот счет. Вот они — его последние минуты, он слишком слаб и стар, чтобы сопротивляться. Но все-таки что-то внутри противилось смерти. Трудно верить в смерть, пока она не наступила.

Ниндзя надавил коленом на грудь Дифорса. Мягко, почти вежливо, он взял руку доктора и одним движением, сломал большой палец. Затем подождал некоторое время, чтобы прошел шок и боль из резкой стала тупой, и сломал следующий палец. И так, один за другим — все остальные, медленно и безжалостно.

Каждый раз Дифорс вздрагивал всем телом, из его рта вырывался стон. Он шептал имена дочерей, имя своей давно умершей жены. И скорее чувствовал, чем видел, как ниндзя наклоняется ближе, чтобы понять его бормотание. Снова треск и острая, жгучая боль — было сломано правое запястье. Боль нахлынула новой волной, тело содрогнулось в агонии и, наконец, наступило долгожданное беспамятство.

Сайго понял, что ничего не добьется своей пыткой и резким движением рассек ножом горло Дифорса.

Она осталась в доме одна. Слуги были отпущены на уикэнд. Юстина легла на диван, как в детстве, когда она мечтала, что когда-нибудь станет настоящей дамой и у нее все будет — слава, золото, поклонники.

В таком положении и застал ее Сайго. Юстина лежала, погруженная в свои мечтания. Она так никогда и не узнала, потеряла ли она сознание или что-то было сделано с ней до того, как она вошла в дом. Может быть, она спала. Но нет, не спала.

Он работал над ней около пятнадцати минут, прислушиваясь к посторонним звукам. Сайго опасался, что кто-нибудь помешает ему, иначе пришлось бы вытаскивать ее отсюда, а этого он не хотел.

Здесь девушка была расслаблена, в это место она верила, что упрощало его действия.

Все время глаза Юстины оставались открытыми, но она видела только его лицо, которое стало для нее больше, чем просто человеческое лицо. В нем для Юстины воплотилось все — земля, по которой она ходила, пища, которую она ела, вода, которую пила, воздух, которым дышала. Это лицо стало ее миром, ее вселенной. Это был гипноз.

— Кансацу посчитал это самым подходящим временем, чтобы рассказать тебе все, Николас. Если бы это произошло раньше, то, без сомнений, ты бы не был готов к встрече с Сайго. Он расправился бы с тобой так же просто, как тогда, в Кумамото.

— А сейчас? — Его голос звучал взволновано.

— Он все еще может оказаться лучше тебя. Я боюсь, Николас, что кое в чем он даже превзошел само учение. Сайго нашел такого сенсея, которого никогда бы не допустили в нашу школу. Скорее всего, это что-то среднее между китайской и монгольской школами, о которых и по сей день мало что известно. В его руках большая сила, Николас, он совершенен.

— Я тоже кое-чему научился.

— Конечно. Но ваши школы нельзя сравнивать.

Николас понимал, что Фукасиди прав, и молчал, пока сенсей готовил нехитрый обед. После еды, когда на город уже спустилась ночь, Фукасиди начал свой ритуал, который должен был продлиться до утра.