Юрий Гаврюченков - Крутой сюжет 1995, № 02

Когда мы отъезжали от дома на Революцияс, из-за угла вылетели три милицейские машины разом, бой в квартире вызвал большой переполох. Но на захваченную нами «БМВ» внимания никто не обратил, свалили удачно, и я надеялся, что новых неожиданностей судьба нам сегодня не подкинет.

Ехали в Дубулты. По пути Князь дважды останавливался у автоматов, но на даче трубку не поднимали по-прежнему. Витька все больше мрачнел и после каждого звонка срывался с места, как бешеный, хотя, опомнившись, тотчас сбрасывал газ, опасаясь нарваться на ГАИ.

До Дубулты так и доехали, не разговаривая. О чем говорить, и так все ясно. Деньги взяли, узнаем, что с Илоной, и поедем кончать Щетину. О дальнейшем думать не хотелось.

Адреса дачи мы не знали, но найти ее труда не составило. Лев Моисеевич, увозя Илону, вскользь помянул о соседстве с Домом творчества Союза писателей, на него Князь и ориентировался. Скалывавший с тротуара остатки льда Седок подсказал, что дача гинеколога расположена с обратной стороны писательского притона, на самой окраине поселка.

Близко подъезжать не стали. Витька проверил сослуживший Олегу последнюю службу «Макаров», я зажал под мышкой трофейный АКУС и нащупал в кармане «лимонку». Делать кому бы то ни было подарки мы не собирались.

Жил Моисеич зажиточно. Двухэтажный домина с гаражом в цоколе и украшенной витражами мансардой безмолвствовал посреди большого участка, обнесенного невысокой, в пояс, декоративной оградой. От затейливо сваренных из стальных прутьев ворот ко входу в особняк вела бетонная дорожка, растекавшаяся у гаража широкой подъездной площадкой.

Дубовая дверь первого этажа была заперта. Витька потискал кнопку звонка, но тишина за дверью подсказала, что входить придется без приглашения и посторонней помощи.

— Посмотри за атасом, — Князь обнюхал дверь, примеряясь, как половчей ее вынести, а я отошел к воротам гаража, откуда хорошо просматривалась безлюдная улица дачного поселка. Князь постоял на крылечке, глубоко втянул в себя воздух, подпрыгнул и с визгом впечатал пятку в массивную дубовую плаху. Дом задрожал так, что едва черепица с крыши не посыпалась, а Витька уже исчез в образовавшемся дверном проеме. Выставив автомат перед собой, следом рванул и я.

Илона стояла, ухватившись за перила внутренней галереи второго этажа, изумленно разглядывая скакавшего к ней по лестнице через три ступеньки Князя. Ни дать, ни взять — «Ромео и Джульетта», сцена на балконе.

— Витя?! — Она даже выпрямиться не успела, Князь, на бегу запихивая в кобуру пистолет, налетел, как ураган, сгреб ее за плечи и развернув, прижал удивленно-радостное Илонино лицо к груди. — Что случилось? — Витька не говорил, а шептал, поглаживая вздрагивающий светловолосый затылок ладонями.

— Я звоню-звоню, никто не отвечает.

Илона все никак не могла успокоиться, приникла к Витьке — не оторвать, но постепенно пришла в себя и рассказала. Оказывается, Льва Моисеевича еще утром, по телефону, пригласили в городское управление внутренних дел. Якобы где-то нашли труп со следами недавнего аборта и требовалась его консультация или что-то в этом роде. Хитромудрый доктор на ментовую мульку не клюнул, обзвонил своих коллег и выяснил, что уже два дня милиция трясет всех гинекологов, выясняя, не обращалась ли к кому-нибудь за помощью женщина, по описанию схожая с Илоной. Все-таки прав был Олег, предвидя подобный расклад, когда услышал о том, что омоновцы творили с Витькиной подругой. А мы-то с Князем надеялись, что все обойдется. Не обошлось.

Уезжая в Ригу, доктор строго-настрого запретил Илоне подходить к телефону и вообще подавать какие-либо признаки жизни. Но вот уже пятый час не возвращался. Илона, естественно, встревожилась, а тут еще Князь постучался не совсем вежливо.

— Я как чувствовала, что это ты звонишь и стучишься, но подойти боялась, — потерлась она щекой о Витькино плечо. — Сумасшедший ты мой Рэмбо.

— Тут не Рэмбо, терминатором станешь, — вздохнул Князь, — собирайся. Не нравится мне это приглашение в ментовку, как бы омоновцы сами за него не взялись. Иди, подгони тачку, — повернулся он ко мне, — лучше поскорее уехать. А доктору позвоним и все объясним.

Витька с Илоной начали собираться в дорогу, подыскивая подходящее шмотье в гардеробе дочери Льва Моисеевича. Одно было непонятно, куда же Князь надумал Илону везти, но рассудив, что ему виднее, я отправился к оставленной под забором Дома творчества «беэмвешке».

Тачка завелась легким поворотом ключа в замке зажигания и, не желая стоять у Витьки с Илоной над душой, я решил маленько покружить по поселку. Разбрасывая колесами подтаявший снег, объехал писательский Дом творчества, попетлял среди симпатичных коттеджей, размечтавшись, что когда все уляжется, обнаглею, вернусь сюда, к поросшим соснами дюнам, и заживу спокойной размеренной жизнью в таком же уютном особнячке, как некогда делали вдоволь награбившие испанского золота английские пираты.

К даче гинеколога подкатил с обратной стороны, выключил на повороте двигатель и бесшумно заскользил вдоль ограды, разевая от изумления рот. Прямо у ворот дачи стоял зеленый омоновский «Уазик», а по бетонной дорожке ковылял какой-то весь дерганный Лев Моисеевич в окружении трех бронежилетных морд с автоматами наперевес.

Я ударил по тормозам, выкатился из машины и приник к прутьям ограды, вытягивая из-под полы прихваченный к предплечью ремнем АКУС. До омоновцев было метров двадцать пять-тридцать, мокрый, весь в осколках льда, кустарник прикрывал меня и машину, и пока они меня не заметили. Что-то неприятно колотнуло в груди, чавкали по лужам омоновские бутсы довольно устрашающе. Уперев автомат в заборную перекладину, я надавил на курок, но выстрелов не услышал. По запарке не перещелкнул скобу предохранителя, чертыхнулся, и, не сводя глаз с грозной процессии, судорожно зашарил пальцами по холодному металлу.

Должно быть, занятые друг другом, Князь с Илоной приняли звук тормозившего «Уазика» за подъехавший «БМВ», на крыльцо они выперлись безо всякой осторожности, да так и застыли. На мгновение застыли и омоновцы, потом бросились вперед, а Илона, оттолкнув Князя, метнулась им навстречу с пронзительным криком:

— Не стреляйте! Пожалуйста, не стре…

Два ствола ударили разом, Илону швырнуло назад, на руки обалдевшему Витьке, и тут наконец застучало мое несчастье.

Омоновцы метнулись в стороны, одного вроде бы зацепило, как влетел в сугроб, так и застыл, зато остальные двое смели верхушки кустарника чуть правее меня единым махом.

— Суки!! — рев Князя перекрыл треск «Калашниковых». — У-у, погань!

С крыльца ударил «Макаров», и припавшего на колено мента завалило на бок. Но стрелять он не прекратил, бронежилет, что ли, выдержал, хотя смахнуло его, как кувалдой.