Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 3. Вторжение

Внутри фюзеляжа вертолета продолжал бушевать пожар, который было невозможно погасить извне, и поэтому после извлечения тел погибшего и раненого, тушение было решено прекратить.

— Пусть горит, — махнул рукой начальник авиабазы, понимая, что огонь скроет от международного сообщества много ненужных вопросов…

Над упавшим Ми-24 медленно прошел пакистанский боевой вертолет. Пилоты «Кобры» в знак скорби качнули машиной, и ушли на посадочную глиссаду.

Организовать четыре трейлера большого труда не составило. К вечеру вереница машин, везущих длинные контейнеры, прибыла на окраину города Макени. Водители из «Диаманта», как им и было указано, покинули машины, и вскоре на их место сели другие люди, которые приехали через полчаса на старом пикапе.

Грузовики разъехались в разные стороны. Все они были оснащены системами спутниковой навигации и связи, и оператор, находясь на базе «Диаманта», в любой момент времени мог контролировать их местонахождение.

Затаив дыхание, за перемещением четырех зелёных стрелок на мониторе следили несколько человек.

— Боже, как оказывается все просто… — Льюис не удержался, чтобы не выказать радость момента.

Двенадцать вертолетов — четыре «Кобры» и восемь «Блэк Хоков» с десантом на борту находились в полной готовности немедленно взлететь и нанести удар по врагу в любом месте…

Командир десантного батальона Генри Брукс находился рядом с Льюисом. Брукс был назначен руководителем оперативной группы, поставлен в известность о целях этой важнейшей операции, и теперь с нетерпением ожидал приказа. В районе Макени у него находилась рота лейтенанта Шелтона, которая составляла наземную бронегруппу, готовую максимально быстро выдвинуться туда, где один из четырех вертолетных отрядов нащупает наличие спутника.

Капкан был раскрыт, и все ждали, что жертва вот-вот туда влезет.

Шайба про капкан ничего не знал, знать не хотел, всей душой презирал американцев и Африку, и поэтому занимался весьма полезным делом: под тусклым светом садящегося фонаря выдавливал прыщики, которые образовались на его руках от постоянного воздействия кровососущих летающих тварей и горячего влажного климата.

Выполняя задуманное, он даже протер «операционное поле» спиртовой салфеткой и вычистил от грязи ногти на правой руке. Сопровождая свои действия традиционным бухтением и незлобной руганью, он все-таки привлек внимание командира.

— Широков, почему без доклада? — майор приподнялся на локте, глядя на своего подчиненного.

— Чего, товарищ майор? — обернулся Шайба.

— Ты вот сейчас чем занимаешься? — спросил Лунин.

— Прыщи давлю, — пожал плечами Андрей. — А что?

— То есть, производишь медицинские манипуляции? Так?

— Ну да, эти… медицинские…

— А ты же у нас вроде не санинструктор. Допуск на лечение раненых у тебя есть?

— Товарищ майор, ну какой допуск? Это же всего лишь прыщик! — старшина показал майору своё мощное предплечье, на котором виднелось несколько маленьких нарывчиков.

— Ты мне тут значение последствий не приуменьшай! Ты хоть знаешь, к чему может привести вот такое бездумное медицинское вмешательство в антисанитарных условиях Африки?

— Нет, — признался Шайба.

— Ты сейчас прыщик выдавишь, а в рану попадет инфекция, которая тебе за сутки разложит всю руку, и нашему доктору придется отрезать твою конечность!

— Что, правда? — Широков не знал, верить сейчас майору, или тот опять решил поразвлечься.

— Правда, Шайбушка, правда! И поэтому я от тебя требую доклада о предпринятых тобой мерах по санитарной обработке твоих ран, а то, знаешь ли, руки-то тебе не принадлежат…

— Как это? — удивился Шайба. — Это же мои руки!

— Не твои, а государственные! Понимать надо!

— Не мои? — Андрей с удивлением посмотрел на свои руки.

— Нет, Шайба. Вот что получается: ты — военнослужащий. Так?

— Ну, так.

— Главная задача военнослужащего — убивать врага. Так?

— Ну, так…

— Врага ты убиваешь чем?

— Руками. Но они — мои.

— Ты дальше дослушай…

В это время вокруг Шайбы и Лунина стали потихоньку собираться разведчики, которые знали, что подобные диалоги старшины и командира всегда приводили к неожиданным и поучительным результатам. И живот запросто можно было надорвать…

— Я слушаю. Так почему же они не мои? Уж потрудитесь разъяснить, товарищ майор! — начал дерзить старшина.

— Да все просто, Шайба. Ты же государственную зарплату получаешь?

— Ну, я понял, к чему вы клоните, товарищ майор. Сейчас типа скажете, что раз я зарплату получаю, а получаю я ее за то, чтобы убивать врага, а врага убиваю вот этими руками, то значит и руки у меня государственные! Так?

— Да, Андрюша, верно, — вдруг командир полностью согласился с доводами старшины. — Вот смотри, как тебе на пользу Африка-то пошла! Головой начал работать лучше, чем руками! Того и гляди — заберут тебя в Генштаб… генералом станешь.

Шайба радостно загыкал.

— Ну, так, а то… я завсегда могу.

Выдержав некоторую паузу, чтобы привлечь большее внимание собравшихся, Дима Лунин выдал:

— А теперь хочешь, я тебе докажу, что это твои руки?

— То есть как — мои? — опешил Шайба. — Они же — государственные! Я за них деньги получаю!

— Ты являешься старшиной роты специального назначения, и согласно Уставу, несешь ответственность за ротное имущество?

— Несу.

— Автоматы, противогазы, рюкзаки, бронежилеты, да?

— Так точно, товарищ майор. И сапоги.

— Врага ты убиваешь автоматом?

— Пулеметом, — уточнил Шайба.

— Не важно. Значит, пулеметом?

— Да.

— Пулемет — имущество роты?

— Так точно!

— Значит, врага убивает имущество роты?

— Ну.

— Хорошо. А пулемет ты держишь руками?

— Да.

— Но мы уже выяснили, что зарплату ты получаешь за убийство руками, а не за пулемет. Так?

— Было, — кивнул Шайба в растерянности.

— И?

— Не… — Андрей пожал плечами. — Не сращиваю пока. Валяйте дальше…

— И значит, что твои руки являются таким же имуществом роты, как пулеметы, автоматы и противогазы.

— Еще бронежилеты с рюкзаками, — добавил Шайба под сдавленный смех окружающих. — И сапоги!

— Не важно, — не моргнув глазом, вставил Лунин. — Главное, что это ротное имущество. Так?

— Ну, получается, что так, — согласился старшина.

— А кто у нас несет ответственность за ротное имущество?

— Как кто? — Шайба даже немного обиделся. — Конечно, я!

— Значит, руки, как ротное имущество, по твоей должности принадлежат тебе!

— Ну…

— А разве это не значит, что это твои руки?

— Блин… — Широков поднял ладони на уровень глаз. — Кто бы мог подумать… они и в самом деле мои…