Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 2. Чужие горы

— Рисковать — это и есть удел спецназа, товарищ генерал. Я знаю, что вы сможете придумать такую схему боя, при которой избежите потерь со своей стороны.

— Я бы не рискнул использовать в столь щепетильном деле кадровых сотрудников российской разведки, — генерал решил зайти с другой стороны. — Будет лучше, если гвинейцы сами перестреляют друг друга, а фантики дяди Сэма, я знаю, у вас водятся в неисчислимом количестве, в том числе и под спутник…

— Генерал, не заглядывайте в мой карман. Лично у меня здесь совершенно иная миссия.

— Хорошо. Какая сумма может быть обсуждаемой?

— Я же сказал — найдите способ решить эту проблему без таких астрономических сумм. У вас в подчинении лучший в мире спецназ!

— Кажется, вы намеревались использовать моих спецов по своим задачам? — вкрадчиво спросил генерал, выждав стратегическую паузу.

— Не забывайтесь, Эдуард Васильевич, — возмутился Шестаков, быстро сообразивший, куда начал клонить генерал. — Или вы хотите получить приказ свыше? Например, от министра обороны?

— Я могу получить приказ, но это ничего не изменит. Вы понимаете, на чем основана успешность работы моих людей?

— Ну и на чем?

— На ответственности.

— В каком смысле?

— В смысле личного отношения к поставленной задаче…

— Хорошо, генерал. Я вас понял. Но у меня действительно ограниченный бюджет, и с меня спросят, на каком основании я допустил нецелевые растраты…

— Я готов подписаться под обоснованием, — заверил генерал. — Нам действительно нужен этот спутник, и мое решение многие поддержат в Москве…

— На какую сумму может быть ваше обоснование? — Теперь вкрадчивость прозвучала с другой стороны линии связи.

Лихой на мгновение задумался, оценивая всю психологическую подоплеку разговора, анализируя все мельчайшие интонации…

— Пять, — уверенно сказал он на выдохе.

— Мне нужна ваша расписка.

— Я же сказал — будет, — облегченно выдохнул Эдуард.

— Присылайте человека с распиской.

— Я приеду сам.

— Договорились.

Генерал отключился, и пару минут приходил в себя от этого разговора. Потом связался с Власовым:

— Андрей Владимирович, поймите меня правильно, но речь может идти только о миллионе.

— Эдуард Васильевич, я буду опираться на эту сумму в переговорах, но мне нечего будет сказать Рамусу, если он не согласится с нашими условиями…

— И, тем не менее, постарайся снизить цену.

— Есть, снизить цену. Я вам перезвоню…

Власов отключился и вышел из машины. Панин вопросительно посмотрел на своего командира, но каменное лицо Власова ничего ему не сказало.

— Полмиллиона, — сказал он Рамусу.

Гвинейский пограничник на несколько секунд застыл в легком ступоре. Власов понял — перед глазами Рамуса сейчас бешенным калейдоскопом проносилась вся его жизнь.

— Договорились, — сказал Рамус.

Пришло время калейдоскопа перед глазами Власова. Трудно сказать, догадался пограничник о чувствах российского полковника, или нет, но они ударили по рукам.

— Когда я получу свои деньги? — спросил Рамус.

— Вот об этом я сейчас пойду разговаривать…

Власов снова связался с генералом:

— Они согласились на миллион. Когда я смогу передать агенту деньги?

— Тогда, когда они предоставят нам аэродром, — ответил генерал.

— Половину он требует в качестве аванса сегодня-завтра.

— Я сейчас же займусь этим вопросом, — заверил Лихой.

— Как мы сможем доставить сюда такую сумму?

— Думай, пока я забираю их у соседей…

Отключившись, генерал вызвал Чистякова, которого обязал снарядить двух бойцов и снарядиться самому — для «проведения очень важной встречи»…

Спустя полчаса на УАЗе генерал, в сопровождении водителя и трех спецназовцев уже несся по улицам Лунги в сторону особняка, в котором была образована штаб-квартира будущих революционеров с Шестаковым во главе.

Оставив Чистякова с бойцами в машине, генерал поднялся в кабинет Шестакова. Тот сидел в кресле и читал какую-то очередную сводку по разрабатываемым странам. Увидев генерала, Алексей привстал и поздоровался с ним за руку. В глазах политика сквозило заметное предвкушение:

— Эдуард Васильевич, кофе? Коньяк?

— После завершения дела.

— Хорошо. Вы написали расписку?

— Нет, давайте обсудим, что там должно быть изложено, чтобы нас обоих правильно поняли в Москве…

— Нас поймут правильно, не волнуйтесь. Вам нужно всего лишь отразить возможность выполнения задачи, исключающую «засветку» спецслужб России в этом грязном деле…

Генерал, не тратя попусту время, сел за стол и быстро написал то, что от него хотел Шестаков. Краем глаза Лихой видел, как Шестаков с трудом сдерживает свои чувства — еще бы, к нему в руки шла приличная, даже для него, сумма, за которую при правильном подходе к делу, никто не спросит.

Генерал же думал совсем о другом. За растрату средств, предназначенных на оперативные нужды, в СССР, а затем и в России (как, впрочем, и в любой другой стране, где существуют спецслужбы) было посажено или расстреляно немало оперативных сотрудников — от рядовых оперуполномоченных уголовного розыска до руководителей госбезопасности. И ему как-то не очень хотелось попасть в этот длинный список. Поэтому Лихой отразил на листе бумаги свои соображения, основанные на собственном практическом опыте использования подкупа ключевых фигур при проведении тех, или иных разведывательных и специальных операций. Он буквально в несколько слов обосновал предпочтение использования возможностей пограничной стражи Гвинеи в захвате и удержании аэродрома, справедливо полагая, что в процессе захвата и эвакуации американского спутника жертв со стороны отечественного спецназа быть не должно. Даже если цена этого вопроса составляет десятую часть военного бюджета Гвинеи.

После того, как расписка перешла в руки Шестакова, и была им досконально изучена, помощник президента указал рукой на стоящий у торца дивана неприметный мешок из-под мусора. Пояснил:

— Здесь два миллиона. Как мы договаривались. Я не буду спрашивать у вас, сколько денег попадет к гвинейским пограничникам, как и вы никогда не заинтересуетесь, куда пошли остальные три миллиона.

Генерал приподнял мешок, раскрыл его и заглянул вовнутрь. Там лежали стянутые банковскими лентами пачки долларов.

— Пересчитаю, — сказал хмуро генерал и вывалил содержимое мешка на диван. Спустя несколько минут, он удовлетворенно сгрёб всю кучу в мешок, и поспешил на выход.

— Товарищ генерал, вы бы хоть спасибо сказали, — напоследок усмехнулся Шестаков.

— Спасибо, — отозвался Лихой и скрылся за дверью.

В машине он небрежно бросил мешок себе под ноги на переднем сиденье, и сказал водителю: