Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 1. Спутник

— Сто шестьдесят четыре.

— Правильно. Где остальные четырнадцать комплектов?

Прапорщик заморгал глазами:

— Вероятно, люди не получали их на складе… — Зорин развел руками.

Дима привстал и ухватил прапорщика за подбородок:

— На рынке наши «горки» лежат! Благодаря кому — знаешь?

— Ты в начале докажи, что это я их отсюда унес, — взвыл Зорин.

Лунин уже было замахнулся, как в каптерку вошел начальник штаба бригады. Полковник даже не предпринял попыток остановить неуставные взаимоотношения, и более того, даже сделал жест, мол, «продолжайте-продолжайте», после чего прошел и сел на стуле с видом человека, вынужденного присутствовать на каком-то не очень ему интересном мероприятии.

Майор отпустил прапорщика, и тот мгновенно отскочил в угол каптерки.

— Все пьешь? — спросил полковник.

— А что еще делать? — спросил Лунин. — Зорин, вон распустился… никакого вещевого порядка в отряде нет!

— Пошел вон, — коротко бросил полковник Зорину и тот, радостный, выскочил из каптерки. — И дверь закрой! — крикнул вслед начштаба.

Лунин сел на свое место, и как ни в чем не бывало, принялся допивать бутылку пива.

— У тебя загранпаспорт есть? — спросил начштаба.

— Есть, — кивнул Лунин. — В прошлом месяце в Суньку ездил, китайское пиво пить.

— Сколько ты написал рапортов на увольнение?

— Восемнадцать. Завтра напишу девятнадцатый.

— Есть мнение руководства назначить тебя командиром спецотряда для выполнения особого задания за границей.

Дима допил пиво, поставил пустую бутылку на пол.

— Надо кого-то укокошить, взорвать атомную электростанцию, или предателя Родины выкрасть?

— Я не знаю, — честно признался полковник. — Поступил приказ из ГРУ — сформировать из офицеров и контрактников спецотряд численностью двадцать-тридцать человек. Из наиболее подготовленных…

— А я здесь при чем?

— Да все просто — больше мне некого ставить командиром, потому что все толковые рэксы или в Чечне, или готовятся туда, или в отпусках свои личности разлагают.

— А куда хоть ехать?

— ГРУ об этом тоже ничего не сообщило.

— А если соглашусь, тогда с кем мне ехать? Один сброд в бригаде остался. Такие же алкаши, как я. Только хуже — они не хотят увольняться.

— Тем не менее, костяк отряда собрать сможешь. И помни о том, что за заграничную командировку набегут неплохие командировочные… а потом я подпишу тебе рапорт на увольнение!

Лунин указательным пальцем чуть не коснулся носа полковника:

— Точно. Именно об этом я и подумал. Сколько времени у меня есть на формирование отряда?

— Через три дня отряд должен быть на базе «подсолнухов» в Подмосковье.

— Значит, на подготовку у меня есть двое суток. Понял. Пошел собирать бригадный сброд…

Лунин встал, и, опережая полковника, направился к выходу. В дверях он повернулся:

— Товарищ полковник, а может быть, снимите с меня ранее наложенное взыскание? А то за сложность и напряженность у меня вообще в этом месяце ничего не вышло.

— Сниму, — кивнул начальник штаба бригады. — И еще: при наборе людей, говори им, что поедете на Камчатку для проведения учений против охраны базы подводных лодок. А теперь иди к комбригу. Он тебя инструктировать будет.

Борис Денисов, как и обещал, вечером взял с собой Бутакова, и, купив в Duty Free аэропорта Лунги две литровые бутылки водки, пошел к пакистанцам. Коллеги по миротворческому цеху долго уговаривать себя не дали, и быстро накрыли стол. В общем-то, пилоты были знакомы давно — ведь в эфире часто переговаривались друг с другом, да и помогали в случае каких-либо неувязок. Так что Борино поведение ни у кого не вызвало излишнего удивления. Мол, давно пора было уже вот так взять и посидеть за столом, поговорить о делах насущных.

Повод для попойки Борис нашел вполне оправданный: эвакуационная группа нашла все же сбитый пакистанский вертолет, у которого повреждения оказались не такими страшными, как это было воспринято изначально, и оба пилота были живы и здоровы. Вертолет перетащили на базу и техники уже разбирались с агрегатами машины: что на свалку, а что еще можно снять для отправки на капитальный ремонт с последующим использованием на других машинах. Речь о восстановлении вертолета уже не шла — слишком жесткой была посадка «Кобры» в предгорье Лома в северо-восточной части страны.

За столом сидели командир пакистанского вертолетного отряда, которого звали Али, его заместитель Юсуф и старший пилот Яхья, которого накануне сбили повстанцы. Оператора сбитого вертолета не было — его увезли в госпиталь, так как врачи обнаружили у летчика перелом двух ребер. В домике летчиков работало два кондиционера, было прохладно и как-то уютно. В углу что-то щебетал небольшой телевизор.

Пили в таком составе впервые: обычно времени на это не хватало, но сейчас повод был железный, и отлынивать было как-то не по-миротворчески. Водка развязала языки, и почему-то тот пресловутый языковой барьер как-то незаметно испарился. Все летчики вполне сносно владели английским, а потому общение шло «на высшем уровне».

Выпили за то, что все остались живы, выпили за БэПэ (тут для пакистанцев пришлось раскрывать значение аббревиатуры, как «безопасность полетов», и оказалось, что они тоже за это пьют), потом выпили за женщин, которых не было с ними рядом, а потом…

— Слушай, Али, — Борис чуть прищурился, стараясь выдерживать в своем голосе нотки безразличия и нейтралитета, стараясь не вызвать у пакистанца внезапной ярости: — В 1987 году ты уже летал?

— Летал! — кивнул Али. — Я был пилотом боевого вертолета на афганской границе.

— Шестого апреля…

Али поднял глаза на собеседника и посмотрел на Денисова более внимательно.

— Я помню. В этот день я получил боевое крещение. В мой вертолет попало более тридцати пуль.

— Группа русского спецназа перешла границу… — Боря налил по стаканам. — Пытались уничтожить…

— Наш пограничный пост… — сказал Али. — Но мы их обнаружили.

— Не пост, а склад боеприпасов афганских мятежников.

— У нас не было складов мятежников. Были опорные пункты пограничной стражи. Один из таких пунктов был обстрелян русским спецназом. Я вылетел на огневую поддержку наших пограничников.

— Одну группу ты накрыл очень удачно…

— Был сильный огонь с земли, по мне били из десятка стволов. Я выпустил неуправляемые ракеты, которые попали прямо в центр лежащих на земле бойцов.

— Да, попал ты очень удачно. При том, что стреляли по тебе из всего, что было…

— Я выбрал хорошую позицию и смог после этого выйти из боя без потерь. Я пилотировал машину на пределе ее конструктивных возможностей… удачно зашел в атаку… и удачно вышел из нее.