Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 1. Спутник

Начальник авиабазы полковник Петров собрал короткое совещание.

— Наш спецназ работает сейчас за пределом боевого радиуса вертолетов Ми-24. Тем не менее, у них там складывается угроза воздушного нападения, и генерал приказал обеспечить прикрытие спецназа во что бы то ни стало. Готов выслушать ваши предложения.

— Федор Иванович, — с места поднялся подполковник Борис Денисов, командир вертолетного звена. — На какую дальность нам необходимо работать?

— Более пятисот километров.

Летчики переглянулись. Кто-то присвистнул. Руководством по летной эксплуатации вертолета Ми-24 определен боевой радиус действия в 290 километров, что подразумевает прохождение этого расстояния на крейсерской скорости вертолетом, загруженным двумя тоннами боевой нагрузки — ракетами, бомбами, патронами к пулеметам и пушкам — плюс время, необходимое для выполнения боевой задачи, то есть выгрузке «полезной нагрузки» на головы противника в сочетании с активным маневрированием, и обратное прохождение этих самых 290 километров. Перегоночная дальность вертолета по топливу составляет тысячу километров, но это полет по прямой линии, на крейсерской скорости и без нагрузки — грубо говоря — взлететь в точке «А» и приземлиться в точке «Б». Поэтому полет туда и обратно на дальность в 500 километров с какой-то, хотя бы самой минимальной, боевой нагрузкой, был практически неосуществим. Нужно было найти приемлемое решение, которое позволило бы выполнить боевую задачу.

— А что тут думать? Если мы вешаем на вертолеты по четыре подвесных бака, то уверенно достаем на эту дальность. Какие проблемы?

— Не пойдет, — помотал головой Петров. — Машины должны быть готовы к воздушному бою, легки и управляемы, а с баками они в воздухе будут как коровы на льду.

— Зашлем вперед топливозаправщик, — предложил Бутаков. — На то место, где сбили пакистанскую «Кобру» — там вполне нормальная площадка есть, можно хоть вертолетный полк посадить. Около двухсот пятидесяти километров от базы.

— А что, — включился в разговор Илья Жаров: — Боевые вертолеты отработают на две трети максимальной дальности, а потом возвращаются на треть, с аварийным запасом топлива — и приземляются на этой площадке. К вечеру приезжает топливозаправщик, заправляет их, и «крокодилы» летят на базу. При такой схеме они на пятьсот километров вполне долетят, и еще время будет там повисеть в воздухе…

— Вместо наземного топливозаправщика я предлагаю доставить туда топливо для боевых вертолетов на транспортном Ми-8, — предложил Толя Ухта. — Или не вместо, а в дополнение. Так сказать, в первую очередь…

— Опять вертолет бросишь? — съязвил Бутаков. — Мы еще тот Ми-восьмой не вытащили…

— Бутаков! — командир базы стукнул кулаком по столу: — Не надо так шутить! Ми-8 никто не забыл, и скоро мы его вытащим. Вы лучше по делу говорите!

— Так Толя все правильно сказал! Я же не со зла на него! Только в вертолет я предлагаю загрузить один мягкий бак на две тонны, и мотопомпу, чтобы там, на месте, можно было заправить боевые вертолеты в самые сжатые сроки!

— Дело говорит, — кивнул Денисов. — Ми-8 до той площадки долетит с запасом топлива на обратный путь, даже имея две тонны на борту. Там он отдает это топливо боевым машинам, и те в принципе, могут совершить еще один вылет к спецназу.

— Тогда, товарищи, давайте сразу обсудим, как нам забрать Ми-8, — предложил командир базы.

— На нем, если его там еще не раскурочили местные жители или наши друзья из Америки, — вставил Жаров, — должно оставаться еще топлива столько, сколько хватит на полет до базы.

— Ми-8 после выгрузки керосина, — спросил Петров, — сможет достать тот, который стоит на просеке? — полковник посмотрел на Жарова.

— Да, — кивнул Илья. — По дальности вполне достанет.

— Но я предпочел бы лететь туда на борту боевого вертолета, — сказал Толя. — Как-то не очень хочется снова услышать свистящие пули…

— А что, разве Лунин плохо стреляет? — рассмеялся Жаров. — Хотя, если по нам будут бить местные или американцы, то будет уже не до смеха. Да, я думаю, туда лучше лететь на боевом вертолете в десантном отсеке. Он сядет на просеке — там есть место, кто туда уже только не садился, и мы быстро осмотрим его. Если на нем нет фатальных повреждений, мы его поднимем в воздух и потихоньку пойдем на базу.

— Решено, — кивнул Петров. — Вопрос второй: какое вооружение вешаем на Ми-24? Согласно условий пребывания боевой авиации в составе миротворческих сил, наши вертолеты, как вы знаете, могут нести только стрелково-пушечное вооружение.

— А пиндосы на спецназ НУРСы сыпали, — заметил Илья. — Как-то непохожи эти ракеты на стрелково-пушечное вооружение…

— А что у нас есть? — спросил Бутаков.

— Товарищи офицеры, — полковник как-то изменился в лице, — как вы понимаете, здесь речь идет о спасении жизней наших с вами боевых товарищей. И мне, честно говоря, в такой ситуации, совершенно плевать на международные договоренности.

Присутствующие внимательно посмотрели на Петрова. За ним замечались и раньше такие мысли — и в Афганистане, и в Чечне, но сейчас… в составе миротворческой миссии… это выглядело, по меньшей мере, удивительно.

— У нас ничего нет, — сказал Денисов. — У нас на вертолетах даже сняты прицельные станции для наведения противотанковых ракет и прицелы стрельбы неуправляемыми НУРСами. А я бы с радостью повесил на вертолет две пары «Штурмов» и четыре блока С-8КОМ.

Дело было в том, что со всех боевых вертолетов, участвующих в миротворческих операциях Организации Объединенных Наций, согласно международным договоренностям, снималось оборудование, используемое для работы с тяжелым вооружением — прицельно-навигационные комплексы, станции лазерной подсветки целей, бомбовые прицелы и тому подобные вещи, которые, по мнению миротворцев, не могли служить принципам сохранения чьих-то жизней. Тем не менее, снова установить все это на боевой вертолет для авиационных техников и механиков не представляло никакого труда.

Петров посмотрел на командира вертолетного звена, вздохнул, и сказал:

— Борис, если надо, найдем мы тебе и «Штурмы», и Р-60, и С-8КОМ. И установим прицельные станции.

— Не буду спрашивать откуда… — немного отстранился назад подполковник.

— А я и не скажу, что все это прилетело на одном борту вместе со спецназом. Вопрос в другом — давайте хотя бы перед миротворческой миссией сохраним видимость сохранения условий договоров, и повесим эти ракеты на наши машины не на базе, а хотя бы за ее пределами…

— На точке «подскока»…? — спросил Бутаков. — Километрах в пятидесяти от аэродрома вертолеты будут подсаживаться, вооружейники быстро вешают ракеты, и мы летим дальше. Здорово. И овцы сыты и волки целы.