Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 1. Спутник

Когда агентурщики уже сидели в машине, Степан подошел к борту кузова и негромко сказал Широкову:

— Андрей, смотри за ними всю дорогу, если вдруг они попытаются по нам стрелять — мочи обоих.

— Понял, — кивнул старшина.

Уваров легко запрыгнул в кабину, и небольшая автоколонна двинулась в путь.

Илья Жаров с тоской посмотрел на свою обувь — легкие туфли, которые он, вопреки крикам своей души одел на этот вылет, в горных условиях были абсолютно никчемны. Здесь были более уместны ботинки с высоким берцем, которые в аэродромных условиях на такой жаре совершенно не хотелось одевать. Но, как говориться, лучше уж терпеть жару, чем изрезать в хлам ноги… только сейчас до него дошло, почему спецназовцы столько внимания уделяли своей обуви — они-то знали, что это главный элемент снаряжения — ведь только от состояния обуви зависит мобильность пеших групп разведки…

Мало того, что Толя Ухта сейчас был напрочь лишен возможности передвигаться, так еще и собственная обувь не очень-то к этому располагала… к горлу подошел ком — вдруг страшно захотелось выть от нахлынувшей тоски и безысходности.

— Ерунда, продержимся… — сам себе сказал летчик.

— Что? — спросил Ухта, глядя на командира вымученными от боли глазами.

— Да я так… — Илья махнул рукой.

Метрах в ста от них на склоне горы догорал вертолет. Пока бушевало пламя, загорелось несколько деревьев, но из-за высокой влажности огонь не распространялся по сторонам, и лесного пожара вызвать не смог. Сейчас, после того, как на машине выгорело все, что только могло гореть и дюралевая обшивка под воздействием высокой температуры стекла вниз, обнажив главный редуктор и два мотора, вокруг вертолета образовалась небольшая поляна. Глядя на образовавшееся пространство, Илья начал прикидывать, как он будет оборудовать площадку, с которой вертолетом можно будет снять раненого, да и забрать его самого.

Склон, на который упал вертолет, не превышал двадцати градусов — как бы для пешего человека ходить можно, а вот вертолет уже не посадить никак, даже если вырубить обширную просеку. Слишком велик риск касания склона лопастями несущего винта, что неминуемо приведет к катастрофе машины. А вот забрать людей, используя штурмовую лестницу или спасательную петлю, было вполне реально.

Илья прикинул: нагретый на солнце воздух во второй половине дня будет по склону подниматься вверх, создавая невидимый и неподконтрольный пилоту спасательного вертолета восходящий поток, а с наступлением сумерек, вниз по склону будет стекать холодная воздушная масса, создавая нисходящий поток. Зависнуть в одной точке пространства в таких условиях даже для опытного пилота очень сложно. Одно дело висеть в восходящем или нисходящем потоке на вертолетах соосной схемы, которые не зависят от тяги хвостового винта (и скорости педального разворота) и могут быстро занимать любое положение, и совсем другое — висеть в горах на Ми-8, который очень восприимчив к боковым порывам ветра и вертикальному перемещению воздушных масс…

Жаров даже представил себе, как висящий над склоном горы Ми-8 попадает в «подхват» созданных своим же несущим винтом воздушных вихрей, и неуправляемый, падает на деревья. А что, вполне реальная может быть картина! Для того, чтобы этого избежать, нужно будет держать высоту как можно выше, метров тридцать, минимум. В таком положении подцеплять людей, и поднимать их лебедкой на борт. Иначе нет вариантов.

Когда треск огня прекратился, Илья подошел к сгоревшему остову вертолета. Двигатели и редуктор после выпадения из прогоревшего корпуса, скатились по склону метров на десять вниз и замерли, уткнувшись в стволы деревьев. Отдельно лежала хвостовая балка — почти не пострадавшая ни от удара о землю, ни от огня, она казалось просто аккуратно отстыкованной от фюзеляжа, и только размочаленный хвостовой винт говорил о катастрофичном отделении этой части вертолета от самой машины.

Что-либо искать смысла не было — все сгорело в жарком пламени. Илья посмотрел вверх — просвет в деревьях был приличный — в принципе, при удачном раскладе, пилот спасательного вертолета сможет так подвести машину, чтобы можно было скинуть в этот просвет петлю на тросе. Но будет лучше, конечно, если просвет станет больше.

Жаров скривился — от столь жесткого приземления он получил приличные травмы, и сейчас как-то сложно было предсказать, сможет он обрезать ветки деревьев, хоть и не высоких, но все же таких, на которые придется лазить. Поразмыслив, он вернулся к месту, где, привалившись к дереву, сидел второй пилот.

Ухта сидел с закрытыми глазами и молчал.

— Толян! — Илья с тревогой толкнул «правака» в плечо! — Ты жив?

Ухта открыл глаза и тут же взвыл:

— Больно же…

— Фу ты черт, я думал, что ты уже кони двинул… — Илья покачал головой.

— Вы все об этом только и мечтаете… — протянул Толя.

Илья участливо посмотрел на своего боевого товарища. Толя, будто чувствуя его взгляд, повернулся:

— Хрен нас отсюда вытащат! Я видел, как ты смотрел площадку. Ничего не получится. Я здесь сдохну.

— Перестань!

— Мне нужен промедол. Или от боли я сойду с ума.

— Держись.

— Да что мне держись? Мне все, хана. Я что-то еще внутри сломал, похоже… все тело болит…

— Нас вытащат!

— Нет. Пиндосы небо закрыли, ты же знаешь об этом. А на носилках меня отсюда никто не вынесет.

Илье нечего было сказать на столь правдивые доводы второго пилота, но нужно было что-то говорить. Он действительно видел, что «праваку» становилось все хуже и хуже. Нужно было хоть как-то поддержать своего боевого товарища, своего друга.

— Я сейчас пойду расчищать площадку, — Илья сказал это только для того, чтобы вселить в Толю уверенность — что их спасут, обязательно заберут отсюда…

— К черту. Все к черту…

Толя прикрыл глаза. Лицо его было белым как лист «снегурочки». Дышал он урывками, с явно различимым трудом. Лицо было искривлено гримасой чудовищной боли.

Илья вынул из разгрузки охотничий нож — это было сейчас единственное средство, с помощью которого можно было отсекать ветки.

— Я пошел резать ветки, — сказал он громко.

Толя открыл один глаз и посмотрел на командира.

— Я продержусь сколько надо…

Илья посмотрел на друга, и вдруг впервые почувствовал, что Толя Ухта никогда уже не сможет выбраться отсюда живым. Что его натолкнуло на такую мысль, Илья и сам не знал. Но с этой минуты эта мысль его уже не отпускала.

Начальник российской авиационной базы полковник Петров прибыл в здание управления аэропорта Лунги сразу после обеда.

Сказать, что его встретили прохладно, значит, ничего не сказать. Его даже попытались выставить за дверь два крепких морских пехотинца, неизвестно с каких пор появившихся в той части здания, где находился пункт управления воздушным движением, обслуживаемый американскими диспетчерами.