Владимир Моргунов - Крутой сюжет 1994, № 01

Пока ниндзя только собирали информацию, все шло неплохо. Но как только Гомикава стал требовать от воинов их клана расправ с врагами, ниндзя стали преследовать неудачи. Сначала странной смертью погиб Дзиндай — двоюродный брат Судзуки, опытный и ловкий воин, в совершенстве владевший маскировкой и перевоплощением. Он мог стать актером из театра Кабуки, бедным забитым крестьянином или зажиточным самодовольным купцом. Дзиндай так умело прятался в редкой листве дерева, что его не увидел бы самый глазастый воин.

Дзиндай должен был выследить и убить даймё Санхэя, одного из самых сильных недругов Гомикавы. Он долго готовился. Несколько раз под видом странствующего монаха разведывал местность, изучал подходы к замку князя, искал уязвимые места в его охране. Дзиндай сумел под покровом ночи проникнуть в замок, убрать часовых. Но его ждали. Было ловко подстроено так, что ниндзя пошел по ложному следу и попал в каменный мешок, и Санхэй сам поливал его из котла кипящей смолой. Ниндзя метался в узком пространстве, закупоренный, как в бутылке, в четырех стенах.

Следующей жертвой предательства стал самый молодой воин-ниндзя Синкэ, недавно приобщенный к таинству тантрической магии. Ему были раскрыты секреты мантр — священных звуков и мудр, знаков, открывающих путь к познанию себя и вселенной. Синкэ, несмотря на молодость, многое умел. Он уже считался непревзойденным мастером меча. Любой самый опытный самурай, с детства не расстающийся с мечом, позавидовал бы молниеносной технике владения этим оружием молодого ниндзя. Синкэ не сумел пустить в дело свой меч: его забросали копьями и стрелами при ярком свете факелов, которые вдруг по команде одновременно зажглись, осветив самый дальний уголок двора князя, не хуже дневного света.

Какова цена предательства?! Этот вопрос был самой мучительной пыткой для Судзуки. Кто предавал их? И вдруг ниндзя застонал, громко, с надрывом. Стон вперемежку с хрипом вырывался из груди. Каким он был наивным. Сколько раз он убеждался в низости и подлости самураев, в лживости кодекса самурайской чести. И вот, как маленькая глупая рыбка, попался на крючок.

Только сам Гомикава мог предавать своих лазутчиков, сговорившись за их спиной со своими врагами. Только страх перед кланом ниндзя заставил его сделать это.

Мысль о том, что он не последний преданный воин, причиняла почти физическую боль. И чем больше он думал о себе и своих товарищах, тем сильнее хотел жить.

Сколько помнил себя Судзуки, он всегда отличался от сверстников. Он хотел быть таким, как все, но был другой, совсем иной, чем они. Судзуки чувствовал, что это был его единственный, но и страшный недостаток. Для любого мальчишки из клана ниндзя ничего не стоило забить до смерти кошку или метким выстрелом из рогатки подбить на лету птаху. Маленький Судзуки всегда мучительно переживал, если ему приходилось убивать или калечить животных. Но он не показывал вида, скрывал и носил это в себе. Уже семи-восьмилетним мальчиком он мог смеяться, когда хотелось плакать, и мог заливаться горючими слезами, когда смех, казалось, лез из ушей. Он жил днем такой, как все, и жил ночью, беззащитный маленький ниндзя с вопросами, которые не задашь суровому Учителю, с болезненными неразрешимыми сомнениями, которые и сейчас не давали покоя ему, мужчине-воину, прошедшему все мыслимые испытания.

Какова цена предательства? Да разве кто-нибудь из ниндзя задавал себе такой вопрос? Нет. Наверняка, нет. Неужели он рожден именно для того, чтобы стать профессиональным наемным убийцей? Почему ниндзя, а не поэт или художник?

Он вырос и стрелял уже не из рогатки по воробьям, а из лука отравленными стрелами в людей. И сердце его все реже откликалось на чужую боль. И по ночам он не просыпался от неясного, смутного чувства вины за то, что сделал больно или мог причинить боль.

Громкий смех совсем рядом вывел Судзуки из оцепенения. Перед клеткой стоял князь Санхэй и незнакомый самурай. Говорил, в основном, князь, самурай же слушал, раскрыв рот, не отрывая взгляда от Судзуки — так смотрят на невиданных, диковинных зверей.

— Посмотрите на него. Он силач — каких мало. Я специально заказал кузнецу такие толстые прутья, чтобы исключить любую возможность для бегства.

— Неужели это знаменитый ниндзя Судзуки?

— Да, друг мой! Знаменитый кровожадный Судзуки, который убил не одну сотню людей. Судзуки — дьявол, Судзуки — тень — так его называют люди.

— Как же вам удалось поймать тень? — В голосе молодого самурая послышалась ирония.

— О-о, это секрет, мой юный друг. И Санхэй самодовольно засмеялся, потирая ладони.

Санхэй был уже немолод. Потасканный, похотливый старик — мог бы сказать при первом знакомстве с Санхэем юнец и глубоко бы ошибся. Несмотря на возраст и потасканный вид самурай был способен фехтовать, не переставая, несколько часов подряд. Так же, как пить вино и развлекаться с женщинами. Судзуки хорошо знал этот тип самураев. Лживые и коварные, они были способны на любое предательство, а если представлялся случай проявить мастерство, то люди, подобные Санхэю, его не упускали.

— Как вы думаете, Санхэй-сан, он слышит нас?

— Не только слышит, но и представляет уже, как ломает вам хребет, а мне шею, — засмеялся князь и добавил, глядя на Судзуки:

— Ты ведь знаешь, как умер Дзиндай? Жаль, что ты не видел. Это было чудесное зрелище. Мы хорошо посмеялись в ту ночь. Он орал, как недорезанная свинья, когда я поливал его смолой. — Санхэй пристально смотрел на Судзуки, стараясь уловить хоть что-то похожее на страх или растерянность на его лице. Но Судзуки с каменным спокойствием уставился в одну точку мимо самураев, словно сидел не в камере смертника, а на воле среди друзей.

— Я приготовил сюрприз на завтра. Думаю, что он понравится нашему другу — и самурай кивнул головой в сторону Судзуки. Они ушли, о чем-то разговаривая, больше не взглянув на ниндзя.

Это был зверь-красавец. Великолепный экземпляр амурского тигра, привезенного Санхэю в подарок корейскими купцами. Размеры его внушали священный трепет. Он воплощал стихию, которая может согнуть самого сильного, заставить испытать страх самого смелого. Вес животного был не меньшим, чем у двоих вместе взятых мастеров сумо. Сверкающие белизной клыки могли сравниться крепостью с алмазом. Ходил он медленно и величаво, как знатный самурай-вельможа. Но медлительность его была обманчивой. Зверь мог в любую минуту совершить гигантский прыжок и одним ударом лапы лишить жизни жертву.

Тигр был голоден. Он стелился по дну ямы, настороженно поглядывая и принюхиваясь к людям, глядевшим сверху на него. Зверь волновался. Несколько раз оскалив пасть, он издал грозный рык.