Александр Ушаков - Воровская зона

Шеф, к которому Баронин явился, как ему это и было сказано, сразу же после приезда последнего в управление, молча кивнул ему на стоявшее у его огромного стола кресло. Потом достал из ящика початую бутылку коньяку и две весьма вместительные рюмки из какого-то зеленовато-дымчатого стекла.

— Давай, Саня, — разлив коньяк и поднимаясь со своего места, проговорил он, — помянем Мишку… Он был настоящим мужиком…

Баронин не помнил ни единого случая, когда бы шеф хоть кого-нибудь похвалил, видимо полагая, что хорошая работа его сотрудников есть нечто разумеющееся само собой. Да и сейчас, по сути дела, произнес всего-навсего несколько слов. Но сказал этими словами все.

Он был настоящим мужиком… Добавить было нечего…

Поставив пустую рюмку на стол, Турнов грузно опустился в кресло и достал из лежавшей перед ним пачки сигарету.

— Будешь? — вопросительно взглянул он на подчиненного.

Баронин взял сигарету.

Турнов щелкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, он выпустил такое огромное облако душистого синего дыма, что на какое-то мгновение Баронин даже потерял его из виду.

— Жене сказали? — спросил Турнов.

— Нет, — покачал головой Баронин, — я поеду к ней сам…

— Да, Саня, — налил еще коньяка Турнов, — не завидую я тебе!

Баронин мрачно усмехнулся. Он и сам себе не завидовал! И сейчас, не моргнув глазом, согласился бы ехать на задержание самого опасного и вооруженного до зубов преступника, лишь бы только не идти с таким известием к Зое.

— Гордон, конечно, не подарок, — как бы между прочим проговорил Турнов, — и ни хера не раскрутит… Но что мы с тобой можем? Ведь у нас ничего нет! Или, — вопросительно взглянул он вдруг на Баронина, — есть? Ведь просто так не убивают!

— Нет, — покачал головой тот, — ничего… У Лукина, наверно, было, но этого, — он вздохнул, — мы уже никогда не узнаем…

Он ничего не стал рассказывать ни о могиле Крачковского, ни о странной эпитафии на ней, ни о еще более странной смерти в ту же ночь вдовы Крачковского. Зачем? От дела его все равно отстранили…

«А может, и хорошо, что отстранили, — мелькнула быстрая мысль. — Потянул бы за ниточку дальше, наверняка улегся бы рядом с другом!» Но ответить себе на этот проклятый вопрос Баронин не успел, поскольку Турнов предложил ему еще коньяка.

— Еще хочешь?

— Нет, спасибо, — покачал головой тот.

— Ладно, иди к себе! — затушил окурок о красивую бронзовую пепельницу в виде свернувшейся змеи Турнов.

Подойдя к двери, Баронин неожиданно для самого себя повернулся. И к своему удивлению, увидел в глазах Турнова совершенно непонятные для него настороженность и отчуждение. Правда, они тотчас же исчезли, и Турнов грустно и в то же время понимающе улыбнулся.

Вернувшись в отдел, Баронин, заметив вопросительный взгляд Берестова, сказал:

— Помянули Мишку…

— Пухом будет ему земля! — вздохнул Берестов.

В этот момент раздался телефонный звонок. Баронин снял трубку и чуть было не вздрогнул от неожиданности. Звонила Мишкина жена.

— Привет, Саня! — услышал он ее звонкий голос.

— Здравствуй, Зоя…

— Вы что там, товарищ начальник, — все так же весело продолжала она, — перешли на казарменное положение? Позови-ка Мишу! Хочу любимого мужа услышать!

— Он… еще не пришел, Зоя… — соврал Баронин.

— А что случилось, Саня? — В голосе Зои послышалась тревога.

— Да есть тут у нас кое-какие проблемы, — не вдаваясь в подробности, туманно ответил Баронин.

— Надеюсь, он тебя пригласил?

— Да…

— Тогда до встречи, Саня! А когда появится мой благоверный, пусть позвонит!

— Хорошо, Зоя… — положил трубку Баронин.

Поговорили…

Едва Баронин успел положить трубку, как в кабинет вошел Гордон вместе с начальником спецканцелярии майором Певцовым. Проверив печать на сейфе, Гордон взглянул на Певцова.

— Вскрывайте!

В течение часа Гордон вместе с Барониным просматривали бумаги Лукина, но ничего хотя бы косвенно имеющего отношение к его гибели, конечно, не нашли. Ничего не дала и его беседа с Барониным.

— Ладно, Саня, — подвел итог беседы Гордон, — будем работать! И у меня к тебе просьба…

— Давай, Гена…

— Я не хочу беспокоить Зою в такой день, но знать, что они делали вчера вечером, мне надо…

— Я сделаю, Гена… Как ты понимаешь, — после небольшой паузы, — грустно усмехнулся он, — мне это самому интересно…

— Спасибо…

Засим они расстались. Вернувшись к себе, Баронин помянул со своими ребятами Лукина и с тяжелым сердцем начал собираться. Пора было ехать к Зое, и спустя пять минут он уже катил к дому Лукиных.

Оставив машину на расположенной недалеко стоянке, он прошелся до дома Лукиных по бульвару. Погода стояла прекрасная. Мягкое осеннее солнце слегка золотило медленно плывущие по прозрачному, как хрусталь, синему небу белоснежные облака.

Гуляющих в этот час на бульваре было предостаточно, в основном старики и дети… Дети копошились в песочницах, строя замысловатые песочные замки и тут же разрушая их, а старики сидели на скамейках с газетами и журналами в руках. И многие из них задумчиво смотрели куда-то мимо раскрытых страниц.

Баронину вдруг с такой отчетливостью представилась безжалостность жизни, что он даже замедлил шаг. И в самом деле? Уходить из жизни тогда, когда только начинаешь понимать ее? Это было страшно. Но еще страшнее, наверно, было бы жить в семнадцать лет с пониманием шестидесятилетнего…

Дверь открыла Зоя, но улыбка сразу же сбежала с ее красивого лица, как только она увидела одного Баронина.

— А где Миша, Саня? — уже чувствуя недоброе, как-то неуверенно, словно уже зная правду, спросила она.

Баронин хотел было что-то промямлить вроде того, что он сейчас будет, но так и не смог. И, глядя Зое в глаза, негромко и трудно выговорил:

— Миша погиб, Зоя…

Странно изменившись в лице, Зоя сделала в его сторону какой-то неверный жест рукой, словно хотела оттолкнуть от себя страшное известие. Но так и не оттолкнув его, стала оседать на пол. Баронин вовремя успел подхватить ее и внес в комнату.

К его удивлению, за столом сидела… Марина, числившаяся в ближайших подругах Зои. Увидев столь неожиданное зрелище и не зная, как себя вести, она попыталась было обратить все в шутку.

— Правильно, Саня, укради ее от мужа! — с не очень-то веселой улыбкой сказала она.

Баронин положил Зою на кушетку и, повернувшись к Марине, попросил с поразившим ее мрачным выражением на лице:

— Принеси, пожалуйста, нашатырь, он в холодильнике! Быстрее, Марина! — добавил он, чувствуя, что та хочет его о чем-то спросить.

Уже встревоженная Марина кивнула и быстро вышла из комнаты. Через несколько секунд она вернулась с длинной ампулой раствора аммиака в одной руке и клочком ваты в другой.