Александр Тамоников - Металл цвета крови

Тон майора не терпел возражений. Женщина нервно улыбнулась и вскоре удалилась. Он не должен был маячить возле фонтана! Вероятность наличия соглядатаев никто не отменял. Он отправился в обход территории, постоял у разрушенного портика. Из среза крыши, словно изувеченные орудийные жерла, торчали огрызки продольных балок.

Олег поманил пальцем слоняющегося без дела Замятина. Тот с готовностью подошел.

— У вас, Олег Иванович, такое загадочное лицо, словно вы точно знаете, когда в нашей стране построят коммунизм…

— Еще не скоро, Денис, — сообщил он с улыбкой. — Нужно сначала войну закончить, потом хозяйство восстановить, построить развитой социализм, а потом уж думать о переходе к коммунизму. Лет двадцать провозимся, старенькие уже будем… Не о том думаешь, лейтенант. Сейчас я буду говорить, а ты при этом смотри куда угодно, только не на фонтан…

— Вот это да… — восхищенно прошептал Замятин, когда он закончил. — Как всегда, о самом важном мы узнаем случайно. А ведь это прямое попадание, Олег Иванович! — Замятин прикладывал массу стараний, чтобы не повернуться в сторону фонтана. — Представьте, вы уезжаете с «ценным» углем, персонал улепетывает от обстрела, а Вишневский выводит полуторку из гаража и чешет к цейхгаузу. Взрываются снаряды, все в дыму. Его никто не видит… кроме экипажей фашистских танков, подходящих с юга. Возможно, замечают в дыму машину, которая петляет по парку и въезжает под фонтан. Много эти фрицы соображают? Они вообще не знают о сокровищах. Лупят по тому, что движется. Вишневский съезжает вниз по пандусу, в это время снаряд взрывается у ворот, еще парочка плюхается в фонтан. Вся эта масса придавливает машину, возможно, она проваливается еще ниже, в катакомбы… и в итоге мы видим то, что видим. Вишневский, разумеется, гибнет. С улицы к сокровищам не подобраться, нужна строительная техника, возможность расчищать завалы — и чтобы никто при этом не задавал вопросы. Этого у бандитов нет. Но есть план подземных коммуникаций, вот они и пытаются по ночам пролезть в пространство под армерией. В принципе я им сочувствую…

— А теперь у них тем более не получится, — хмыкнул Березин. — Вопрос в другом: удастся ли нам обезвредить банду… Не устал еще болтаться без дела? — Он с насмешкой посмотрел на лейтенанта. — Придется продолжать — исключительно для отвода глаз наших наблюдателей. Давай еще парочку, как ты выразился, квадратов почета…

Следующей ночью в окрестностях музея царила тишина. Сомнительные личности не объявлялись. Замятин мобилизовал своих оперативников. В обстановке строгой секретности те покинули свои дома и присоединились к дозору. Двое окопались в развалинах восточного павильона; двое в садике напротив парадного крыльца — там имелась подходящая воронка от снаряда. Дремали по очереди, всматривались в белесые очертания развалин.

Посторонние не появлялись, подозрительных звуков зафиксировано не было. Несколько раз за ночь Березин перебегал открытое пространство, прятался у пролома, которым раньше пользовались незнакомцы, обращался в напряженный слух. Во дворце царило безмолвие. Преступники взяли выходной. Он возвращался в сквер, сползал в воронку, курил десятую за ночь папиросу, разгоняя рукой завитки дыма.

Замятин пристроился у обрыва, заразительно зевал.

— Твои опера точно никому не разболтали?

— Мои опера — могила, — уверил Замятин. — Уж поверьте, Олег Иванович. Знаю их, как облупленных. Проколоться могли, но чтобы сознательно что-то разболтать…

— Вспоминай, Денис, кто из твоих коллег интересовался нашей с тобой работой? Может, отводили в сторонку, задавали наводящие вопросы.

— Это не причина подозревать ребят, — фыркнул Замятин. — От любопытства кошка сдохла, а уж этим сам бог велел… Многие удивлялись и спрашивали, что это за тип с погонами майора, чего он тут забыл, чего вынюхивает… Лейтенант Веселовский спрашивал, сержанты Пшенник, Казаринов… подвалили такие, когда я один у себя сидел, недельный отчет составлял…

— Но ты не проболтался?

— Нет, конечно, отправил их к чертовой матери… Это естественно, Олег Иванович, народ интересуется. Даже майор Караулов подловил, бурчал, долго ли я еще с вами нянчиться буду, своей работы полон стол. Тоже спрашивал, чего вы тут рыщете. Хохотнул как бы в шутку: сокровища царские, что ли?

— А ты?

— А что я? Делаю обиженную физиономию: мол, товарищ майор из контрразведки мне карты не раскрывает, я у него мальчик на побегушках: принеси то, подай это, пошел вон… Мол, сам бы рад от него избавиться, да пристал, как банный лист.

Следующим утром сотрудники музея полным составом выехали в Ленинград — горисполком по настоянию контрразведки выделил автобус. Для непосвященных это называлось «конференцией по вопросам сбережения объектов культурного и исторического значения».

Вечером все вернулись. Березин проводил Юлю до дома Замятина. Она смотрела на него большими глазами, не решалась задавать вопросы. Его лицо красноречиво говорило: хороших новостей не ждите. Следующей ночью к дворцу опять никто не пришел. Терзали дурные предчувствия: преступники, поняв, что контрразведке все известно, могли отказаться от своих намерений.

Наутро из канцелярии Марианны Симоновны он дозвонился до полковника Сухова.

— Ты уверен, что «Изумрудная кладовая» находится под фонтаном? — У полковника от волнения даже голос подсел.

— Гарантию не дам, но вероятность большая, товарищ полковник. Вся имеющаяся информация указывает именно на это. Немецкая часть, наступавшая в 1941-м, подвергла жестокому обстрелу дворцово-парковый комплекс, танкисты не знали, что СД проводит операцию по отъему наших ценностей. Взяли в кольцо Никольск, пошли дальше, на Ленинград, где искать того танкиста, который саданул по фонтану? Люди, знающие про операцию, потом допрашивали сотрудников, но ничего не выяснили. Все знающие погибли, остальные были не в курсе. Немцы посчитали, что мы их перехитрили…

— Так, минуточку, майор. На нашей стороне кто-то отвечал за передачу ценностей немецкой стороне. Цейхгауз был выбран не случайно. Почему же он этого не сделал? Тоже погиб?

— А вот тут начинается самое интересное, товарищ полковник. Мы можем только предполагать. Он мог погибнуть — не исключаю. Мог сработать корыстный фактор — и вот эта версия мне нравится больше. Я должен отсюда уехать — убедительно, имея соответствующий приказ, поскольку важные дела в Новгороде не терпят отлагательств. Вы понимаете меня?

— Думаешь, сработает? — засомневался полковник. — Наивно веришь, что имеешь дело с идиотами?

— Во-первых, отъезд должен быть убедительным. Во-вторых, у этой компании нет выбора, они ухватятся за любую соломинку, чтобы добраться до объекта, пусть даже позволив себя обмануть. В чем трудность-то, товарищ полковник? Неотложные дела не могут позвать меня в Новгород?