Александр Афанасьев - Счастье волков

— Конечно, торгуют, Эмин привозит, недорого совсем.

— А откуда привозит, не скажешь?

— Как не скажу. Он говорил, что из Дубая возит, у него там зять на стройке работает. Бригада там у них…

Вот хоть мусульмане не должны вообще ругаться, да я повторю — твою же мать. Твою же мать…

Говорят, что в любом деле можно найти как свои плюсы, так и свои минусы. Даже в провальном. Плюс то, что мы зашли в адрес и вышли — чисто, без единого выстрела и без полиции. Минус — в том, что в здании мы ничего не нашли. Система не сработала. А может, Вахид Захар — это вообще пустышка.

Машину я остановил, когда понял, что мы отъехали достаточно далеко — могли ведь и полицию вызвать. Стамбул всегда был настроен против волков, это все же очень не турецкий город. В шестнадцатом город буквально восстал против очередного военного переворота, люди шли с голыми руками на бронетранспортеры и танки. И это стало причиной проигрыша не меньше, чем звонок Эрдогану или осуждение международного сообщества. Военные перевороты удаются только там, где народ запуган и пассивен, где он отдает право армии решать свою судьбу и судьбу страны. Турки раньше безропотно принимали те решения, которые принимало высшее армейское командование за них. А в тот раз они показали, что военным страну не отдадут. И военные отступили.

Ладно. Надо решать, что дальше делать.

Достал спутниковый телефон, набрал номер. Дождался ответа:

— Семен, — назвал я свой позывной, произнесенный как Сэмэн, — по нолям.

— У других тоже, — отозвалась трубка, — новостей нет. Отбой.

Если американцы слушают, а про то, могут ли американцы слушать зашифрованный спутник, ходили споры, то пусть решают, о чем это мы…

Но игра еще не закончилась.

И где-то здесь начинается рай…

Район Арнауткей находился на побережье Черного моря, от него Стамбул как бы начинался. Считалось, что где-то здесь заканчивались большие Балканы, которые когда-то принадлежали Османской империи целиком. Да и теперь… все больше и больше турецких бизнесменов в Албании, Боснии.

Подполковник армии Турции, военный разведчик Мустафа Хикмет оставил взятую у друга на несколько дней машину на стоянке, у самого берега. Больше часа слонялся по набережной, пил кофе, присматривался. Только потом, выпив несколько чашек чая у разных торговцев, он решился. Пересек набережную, поднялся по улочке, настолько крутой, что пешеходная ее часть представляла собой ступени, позвонил в дверь. Ему открыли.

— Нация и свобода!

— Да будет так…

Хикмет поднялся на второй этаж, его уже ждали. Ветерок шевелил шторы, их трепал настойчивый, ласковый ветер с Черного моря…

— Мы давно тебя не видели, брат.

— И долго ждали…

Хикмет отмахнулся:

— Пришлось покружить. Я не был уверен, что за мной не следят.

— У нас есть вопросы к тебе. Тебя видели с каким-то человеком. Говорят, это был русский.

— Это правда.

— И какие у тебя дела с русскими?

— До недавнего времени не было никаких.

— А сейчас?

— А сейчас дела появились. Русские многое знают, как оказалось. Например, о том, что у нас есть. И о том, что мы собираемся сделать.

— Это ты им сказал?! — вскочил самый молодой из всех присутствующих.

— Многое они сами знали. Но да, я рассказал им про стадион.

— Ты предатель!

— Осторожнее в словах!

— Я говорю, что думаю.

— Тогда скажи мне, где брат мой! — зло сказал полковник. — Что ты с ним сделал?

Тургут как-то сник, не нашел, что ответить.

— Я дал русским номер телефона Вахида Захара, — сказал полковник, — от него давно пора избавиться. Это лучше сделать руками кяфиров. Пусть русские это сделают.

— Он тебе не поверил, — сказал пожилой, в очках, видимо, старший.

— Поверил. В любом случае все готово. Только место надо перенести, на всякий случай. Бородатые могли узнать про это место.

— Но как?

— Неважно…

Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед Пророк его.

Так говорят все мусульмане мира, но вот что они говорят дальше — это сильно различается. Кто-то молит всевышнего о мире, о милости к рабам своим, чтобы для голодных нашлась пища, для больных лечение, для страждущих утешение, для тех, кто идет по пути Аллаха, — открылась истина. А кто-то молит о смерти. О смерти отступникам, о смерти неверным (кяфирам), о смерти всем вокруг. Эти люди дошли даже до того, что начали говорить «Аллах покарает вас нашими руками», то есть они как бы уравнивали этим Аллаха всевышнего и их самих, говорили, что только они знают Его волю и могут проводить ее в жизнь.

Что ж, путь их крив и темен, и в конце каждый получит по заслугам своим. Кто-то думает, что идет путем Аллаха, но на самом деле бредет во тьме тропой шайтана…

Вахид Захар был одним из таких, и такой была вся его семья, весь его клан.

Он происходил из семьи, довольно влиятельной при султанах. Родом она была из современной Албании, его предков звали арнаутами. Из его рода происходили даже несколько великих пашей восемнадцатого века, министров девятнадцатого. При республике они потеряли все, и только тот факт, что они всегда были мусульманами, помог им остаться в Стамбуле, в то время как армян и греков выгнали силой.

В семье Захара всегда проклинали республику. Под видом, в общем-то, светских людей воспитывали радикальных экстремистов. Которые просто ждали своего часа.

Но было и еще кое-что. Вот уже много лет семья Захара поддерживала связи с британскими спецслужбами.

Это началось еще с прадедов, и прапрадедов, которые работали на европейцев в комиссии, которая занималась сбором и распределением таможенных сборов и акцизов в пользу европейских кредиторов Турции. То есть грабили собственную страну и ее народ в угоду иноземному оккупанту. Они не попали под наблюдение потому, что в свое время не поддержали младотурков. Ататюрк вышел из их среды, но потом они стали врагами. Потому-то эта семья в очередной раз сумела сойти за надежную и преданную.

Сам Вахид Захар учился в Великобритании, но пока там был, все время ходил в радикальную молельню. Слушал там ваххабитские проповеди, давал деньги на джихад. Там-то он и познакомился с проповедником из Бирмингема, который понравился ему тем, что сумел радикально осовременить ислам, сделать его политическим орудием элит. Дать исламу новое будущее.

Ведь чем всегда проигрывал ислам? Он всегда был орудием бедноты, религией бедноты. В нем не было развитой и не противоречащей религии концепции политической власти. Турция в свое время очень близко подошла к тому, чтобы создать новый, политический ислам, но не создала. Но его создал шейх. Именно он первым из известных проповедников провозгласил отказ от концепции неприятия любой светской власти как таковой, просто потому, что это не прописано в Коране. Он заявил, что светскую власть нужно захватывать, а не уничтожать, и приспосабливать под свои нужды, создавая теократию. Другие проповедники моментально обвинили его в искажении ислама, назвали бидаатчиком, но кое-где и прислушались. В Ираке, где баасистские полковники и генералы, оставшиеся в живых, искали способ вернуться к власти. В Сирии, где не всех устраивал светский, женатый на мусульманке Башар Асад.