Сергей Гайдуков - Ядерный будильник

Дюк с ненавистью смотрел на телефонный аппарат. Это случилось снова. Только он вроде бы все уладил, как…

Кое-что случится. Через час. По пути на допрос. Вам понравится.

— Ну ты и сволочь, — тихо сказал Дюк, глядя на спящую женщину. — Муж был тоже не подарок. Но ты…

На улицу он уже выбежал.

Тяжкое бремя руководителя — бесконечно улыбаться незнакомым и несимпатичным придуркам, пожимать их большие шершавые руки, слушать их дурацкие слова… И все это лишь по одной причине — кто-то из них выложит не меньше пары «зелёных» «лимонов» за маленькую ядерную бомбочку. Зарабатывая эти «лимоны» для Фирмы, Харкевич чувствовал себя настоящим страдальцем, а ведь аукцион по-настоящему ещё и не начинался. Он пожал с две дюжины рук, принадлежавших двум дюжинам людей, представлявших шестерых потенциальных покупателей. Периодически Харкевич отходил в сторону и вытирал ладонь платком — кто знает, что за заразу привезли с собой эти уроды. Ясно же, кто это такие — либо террористы, либо представители террористов по связям с общественностью. Сидели где-то по горам и пустыням, потом спустились вниз за атомной бомбой. Очень приятно. Чувствуйте себя как дома. Не забудьте пройти дезинфекцию.

Когда все собрались, Харкевич связался со Вторым, и тот подтвердил, что на подходах к бункеру все тихо, никакой подозрительной активности. Стало быть, все безопасно, стало быть, все шесть групп были доставлены на место с должной степенью предосторожности. Теперь на первый план должен был выйти Харкевич и блеснуть организаторскими способностями.

— Прошу внимания, — сказал Харкевич. Ни одна сволочь в этом огромном бетонном сарае не обратила внимания на его слова. Харкевич в бешенстве обернулся на Алексея — Морозова приставила к нему парня на всякий случай, но сейчас Харкевичу был нужен только один случай — пнуть кого-нибудь со всей силы и выразить свою злость на собравшуюся уродскую террористическую толпу.

— Может, микрофон нужен? — предположил Алексей.

— Заткнись, — в сердцах бросил Харкевич и махнул рукой охране. Те скрылись за дверью, а через минуту появились снова. Все разговоры вокруг постепенно стихли, и вся уродская террористическая толпа уставилась на охранников. Точнее, на то, что они вывозили из комнаты.

Это была металлическая стойка на колёсах, и колеса безбожно скрипели под тяжестью груза. Вот этот бьющий по ушам скрип и заставил участников аукциона обернуться, а обернувшись, они увидели выезжающий на стойке груз и замолчали.

— Кхе, — злобно начал Харкевич вторую попытку. — Прошу внимания.

Он встал перед колёсной стойкой, и теперь все были вынуждены смотреть на него.

— Давайте перейдём к делу, — сказал Харкевич. — Здесь не самое комфортное место для переговоров, — нервно ухмыльнулся он, описав рукой полукруг. — Но мы собрали вас на складе с одной целью — чтобы сначала вы могли увидеть товар своими глазами. Изделие хранится здесь в специально оборудованном помещении, сейчас вы видите это изделие, вы видите, что нам действительно есть что вам предложить. После того как вы убедитесь в нашей добросовестности, мы поднимемся в более удобное помещение, где, собственно, и проведём торги.

Он закончил свою речь, и какое-то время стояла тишина, в которой было слышно лишь гудение вентиляционной системы.

— Вот, — сказал Харкевич, оглядывая стоящих перед ним людей. — Какие у вас вопросы?

— Вопрос такой, — спрашивал серьёзный мужчина в тёмном костюме, мало отличимый от десятка других серьёзных мужчин в тёмных костюмах. — По дороге сюда у нас забрали все приборы, с помощью которых можно было бы протестировать ваше изделие — под предлогом, что это могут быть приборы для электронной слежки. Каким местом теперь мы сможем проверить, что это действительно переносной ядерный заряд, а не набор проводов и металлолома?

Харкевич хотел сказать что-то типа — не веришь, так вали отсюда на х… Или ты думаешь, что мы устроим показательный ядерный взрыв для удовольствия твоей тупой башки? Но он помнил о значимости своей сегодняшней миссии. Поэтому он отошёл в сторону и предоставил слово тощему бородатому специалисту, который начал компостировать присутствующим мозги словами про какую-то критическую массу, адекватный механизм, нейтронный генератор и цепную реакцию… Оставалось надеяться, что в каждой из шести делегаций найдётся человек, способный понять данный бред. Или что слова бородатого специалиста сыграют роль гипноза и усыпят подозрительность толпы террористических уродов.

Пока специалист плевался незнакомыми словами. Харкевич стоял в стороне и смотрел на шесть чемоданов в руках собравшихся.

— Знаешь что? — тихо сказал Харкевич Алексею. — Гораздо проще и быстрее было бы сейчас перестрелять этих козлов безо всякого аукциона. Миллион двести тысяч чистой прибыли. А эту радиоактивную штуку можно было просто выбросить — меньше возни.

— Мне пойти сказать Морозовой? — прошептал парень.

— Нет! Это же шутка, придурок, — поспешно проговорил Харкевич. — Стой на месте.

— Мне в туалет надо.

Харкевич закатил глаза: «Господи, с какими уродами приходится работать! В такой важный момент у этого молокососа недержание».

— Бегом, — процедил Харкевич. — Одна нога здесь, другая…

Он подумал, что при таком общем уровне работников он, Харкевич, несомненная находка для Морозовой, Второго и прочих начальников. Они должны просто прыгать от счастья, что у них есть такой человек, которому можно доверить ответственные мероприятия типа сегодняшнего дурацкого аукциона.

Такой человек есть. А вот Мамонта почему-то нет. Почему? Кто-то что-то говорил на этот счёт… Ах да, это Алексей говорил. Типа, у Мамонта наметилось какое-то важное дело. Ну и что теперь? Он что, вообще не появится сегодня? Сегодня, когда нужны все люди…

Харкевич обернулся, чтобы раздражённо-иронично поинтересоваться у Белова планами Мамонта на сегодняшний день, но вспомнил, что интересоваться не у кого — он сам отпустил Белова в туалет. Харкевич вздохнул, но и тут было не все в порядке, бронежилет с непривычки давил на грудь и ребра, мешал дышать полной грудью.

Харкевич вытер пот с висков, краем уха слушая лекцию бородатого эксперта, и тут наткнулся взглядом на Китайца. Китаец вежливо наклонил голову, приветствуя Харкевича.

Тот поспешно кивнул в ответ и подумал, что Китаец — это, пожалуй, последний человек, которого Харкевич хотел бы здесь видеть. Китаец, в его представлениях, всегда предвещал неприятности. Сам его вид напоминал о том, что в этом мире есть страдания и боль, которую нельзя вообразить, пока не ощутишь собственными нервными окончаниями.