Сергей Козлов - Последний Карфаген [Повесть. Рассказы. Дневники]

Воронки на месте базового лагеря не оказалось. Первое, что бросилось в глаза, — это полоса препятствий. Казалось, вот-вот прозвучит сигнал, и по ней задорно ринутся бойцы, а чуть в стороне будет самозабвенно щелкать секундомером старшина. Но щелкнул только предохранитель на пистолете Игоря. Я повторил его движение. Тишину над лагерем нарушало поскрипывание неглубокого снега под нашими ногами, да блажил неугомонный ворон, облюбовавший вышку, с которой когда-то бравые спецназовцы слетали вниз по канату. У ворона, похоже, был вмонтирован таймер, и он сипло каркал через каждые 10 секунд, нагнетая в неуютный пейзаж холодной пустоты и вселенского одиночества. С моей точки зрения, на этом поле не хватало только ломаных копий, ржавеющих мечей, конских и человеческих скелетов. И можно снимать фильм. «О, поле, поле, кто тебя усеял?..»

Игорь вел нас краем полосы препятствий на ее противоположную сторону, где человек знающий мог бы увидеть развалины огневого городка. В окопах уснули останки движущихся мишеней, никто не торопился собрать гильзы, за каждую из которых в старые добрые времена надо было отчитываться. А может, просто сдавали их как цветмет?

У самой кромки леса обнаружились два больших холма, в одном из которых обозначился облагороженный бетоном вход. Внутри меня еле уловимым движением царапнулась память. Я точно был здесь раньше. Был здесь довольно долго. Более того, невзирая на нынешнее запустение, я точно знал, что любил здесь быть.

За массивными стальными дверями оказался лифт, который не работал. Понажимав безуспешно какие-то кнопки, Игорь сделал заключение:

— Похоже, даже питание отключили.

— Автономное есть? — спросил я.

— Есть, но мы его сейчас не запустим. Придется воспользоваться аварийной лестницей. — Он открыл люк в полу, под которым обозначился глубокий черный квадрат с лестницей, ведущей до люка следующего уровня.

— Очень похоже на интерьер компьютерной игры, — заметила Рита. — У нас в регистратуре мужики в различные стрелялки резались. Там такие же казематы…

— Здесь совсем не казематы, — возразил Игорь и, зажав в зубах маленький фонарь, начал опускаться вниз. — А вообще женщины здесь только в погонах бывали… — проворчал из темноты.

Я последовал за ним. За мной — Рита. Взяв ее с собой, я вовсе не думал, что мы будем играть в казаки-разбойники.

Мы прошли насквозь два уровня. На третьем подземном этаже Игорь щелкнул рычагом на стене и отодвинул часть стены, оказавшейся дверью, за которой обозначился довольной длинный коридор.

— Может, все же работает? — Игорь отжал один из трех выключателей на стене, и тут же на потолке загорелись светло-фиолетовые продолговатые лампы.

— Автономное? — усомнился я.

— Аккумуляторы, часа на четыре хватит. Надеюсь, нам больше не понадобится.

Коридор представлял собой ряд дверей с обеих сторон, на которых были прикреплены банальные квартирные таблички. «1», «3», «10», «13»… У тринадцатого номера я замер. Я ничего не вспомнил, но просто понял, что это именно моя дверь. За ней находилась когда-то моя настоящая жизнь. Когда-то… Потому что, открыв ее, я увидел в полумраке аварийного освещения только мертвую мебель. Откидную кровать без белья, стол без ящиков, абсолютно пустые антресоли, и только поношенные кроссовки в углу позволяли думать о том, что здесь действительно кто-то когда-то жил… Все остальное заботливо переместилось в область тайн, недомолвок или просто было стерто вместе с моей памятью.

Игорю за своей двадцать седьмой дверью потребовалось значительно меньше времени, чтобы оценить ситуацию. Он тихо появился за моей спиной, отстранив стоявшую в дверном проеме Риту.

— Помчались отсюда, что-то здесь не так. Совсем не так, — он был серьезно озадачен. — Даже тайники пусты. Я надеялся найти хотя бы журнал дежурного, но все вычищено, будто здесь санитарная команда поработала. Поехали отсюда…

— Куда? — сам себя спросил я.

— Здесь неподалеку есть деревня, заедем, я попытаюсь там навести справки.

— Есть у кого?

— Да, свои люди.

Тем же путем мы выбрались наверх. Свежий морозный воздух заставил слезиться глаза. Тишину по-прежнему нарушал заведенный ворон. На душе было тоскливо, как у того солдата, который вернулся на пепелище родного дома.

Деревня оказалась всего в пяти-шести километрах от базы. Три десятка серых невзрачных домиков, та же подмороженная грунтовка, застиранный дождями флаг над сельсоветом, закрытые амбарными замками и треснутыми ставнями магазины с надписями из «золотого века»: «сельмаг» и «промтовары»… Безглазый трактор «Беларусь» со спущенными колесами около руин вероятного коровника и вполне еще живой «уазик»-таблетка у дома напротив. К нему и двинулся Игорь.

— Хороший знак, — буркнул он и постучал в окно дома, рядом с которым дремала машина.

Дернулась цветастая занавеска, и уже через полминуты открылась калитка. В проеме стояла крепкая высокая женщина, которая, увидев Игоря, всплеснула руками:

— Двадцать Седьмой?! Живой!..

— И не один, Варвара Кузьмовна, — подтвердил Игорь.

— Тринадцатый?! — разглядела она меня и чего-то испугалась. — Свят! Свят! Свят! Про него-то точно знаю, что его взорвали! Заходите же быстрее, у меня пироги с картошкой горячие, чай да и водочки, если хотите, налью. Девушка с вами?

— С нами, — подтвердил Игорь и уверенно пошел следом за причитающей Варварой Кузьмовной.

В доме было небогато, но чисто. Особенно сияли свежевыкрашенные полы. С божницы сурово смотрели на гостей иконы…

Когда-то Варенька Верхотурцева работала на ферме. И с ней еще два десятка веселых девчонок. И не мнились им покрытые лоском заморские страны, утыканные небоскребами города, сникерсы, а тем более тампаксы… А хватало для души окружающего простора, теплого молочного тумана июльским утром, когда голышом да с радостным визгом бросались они в воды чистого тихого пруда на околице. Да ходили всем гуртом по грибы и ягоды, судачили о деревенских мужиках и все ждали очередную серию «Хождения по мукам». Во всей деревне полюбился именно этот фильм.

Но потом перестали вдруг выдавать небольшую зарплату, продало начальство потихоньку колхозное стадо, трактора и другая техника разъехалась по дворам подсуетившихся мужиков, а у девчонок не осталось ничего, кроме никчемных в хозяйстве ваучеров и спивающихся от безделья и собственной слабости мужиков. Половина деревенских подалась в город да там и сгинула. И совсем бы беспросветно было жить, если б в один из серых дней не приехали в деревню военные. Позвали Варвару кормить солдатиков. Ее да подругу — Ольгу Ивановну. Чудно, правда, было не называть своих подопечных по именам, а только по номерам. И сколько ж всяких бумаг об этой тайной кухне подписать пришлось… Но любила она этих военных и по номерам и плакала, не скрываясь, если какой-нибудь из номеров не возвращался или задерживался с задания.