Александр Полюхов - Операция «Джокер». Личный шпион Президента

— По документам, сотрудник Управления по борьбе с наркотиками США, но местный житель — на отличном испанском сказал Второй. — Предлагаю дорожный вариант.

— Согласен. В одиночку справишься? — Первый ответил также по-испански, почти без славянского акцента — он был постарше, язык начал учить поздно. — Место помнишь?

— Два раза «да». Я поехал, — Segundo торопился сесть в «форд», поскольку предстояло отмахать двадцать верст до удобного обрыва в горах, густо заросших сельвой — русский ошибочно считал, что так именуются тропические леса Коста-Рики.

— Видимо, ты не успеешь к окончанию встречи «шведа» с объектом. Встретимся на запасной точке завтра.

— Ok, — Второго не радовала необходимость добираться от ущелья пешком и на перекладных, но «форд» назад не вернется.

Чудов волновался в «Шереметьево», словно встречал любимую женщину. После гибели жены не случилась вторая любовь, от того вдвойне переживал за друга. Внешне, само собой, никаких проявлений: без слов пожал руку Матвею, когда Алехины сели в «БМВ». Цветы и объятия на выходе с паспортного контроля не для шпионов, особенно, если один инкогнито возвращается с задания. Опер за рулем был допущен к работе по «Хоттабычу», хотя и не знал важных деталей. В почти полной тишине, лишь подчеркиваемой шуршанием шин, ощущалось приподнятое настроение: операция завершена, разведчик вернулся на Родину. Анна, уставшая после трансатлантического перелета, с тихой улыбкой глядела в окно, дожидаясь, когда машина свернет с Рублево-Успенского шоссе. Наконец ворота поселка, семейная резиденция в лесу. Торопилась принять ванну и переодеться с дороги.

Друзья в дом не спешили, направились в сад.

— Удачная поездка? — не выдержал младший, хотя формально и являющийся главным.

— Вполне, Игорь. «Хоттабыч» прислал сувенир, — ветеран протянул латиноамериканский паровозик. — Ждет денег.

— Переведем, только сперва хотелось бы взглянуть, какие сведения получили.

— По его словам, двадцать агентов ЦРУ из числа российских граждан: военные, чиновники госаппарата, ученые, сотрудники спецслужб. Всю сеть не сдал, как мы и предполагали. Опасается, как бы после зачистки на него не вышло ФБР. Просит действовать аккуратно.

— Аккуратно! Не вздумай сказать Самому: после крымской трагедии рвет и мечет, готов лично грызть глотки американцам. Захочет публично нанести им удар.

— Плохо, когда оперативные интересы подменяются политическими, тем более пропагандистскими. Раньше репу следовало чесать. Ладно, пойдем, пропустим по рюмашке аквавита.

— Погоди. Вижу, что-то тебя заботит. Расскажи. Не наследил в Сан-Хосе?

— Проницательно, Игоряша. Не наследил, но проблемка есть. Маленькая, вонюченькая. Пока рано беспокоиться. К «Хоттабычу» отношения не имеет. Прямого.

— Ну-ну, — протянул Чудов, слишком хорошо знающий коллегу, чтобы поверить в его озабоченность «маленьким и вонючим».

Желтый как утенок пикап неожиданно стал радостью для Рудольфа. Пусть заработки не супер, но стоило выйти из подъезда и перед глазами «солнце» на колесах. Пассажиры, за зиму истосковавшиеся по ярким краскам, чаще других авто выбирали именно его «уазик». Возможно, привлекало и громкое название «патриот», хотя и написанное латиницей. Видимо, русский патриотизм в стране стал востребован после захвата Украины нацистами и их карательных акций против русскоязычного населения. Так или иначе, бывший десантник решил начать день со встречи утреннего рейса из Москвы — часть гостей Ульяновска обожала прокатиться на образце местного автопрома.

Лаборантка стеснялась, что повышало Валеркины шансы на продолжение знакомства. Только проклятое безденежье делало маловероятным охмурение сотрудницы отдела биологической защиты от радиоактивного излучения. Симпатичной — да, сексапильной — пожалуй. «В кино сводить? Потом куда? В общагу с тараканами?» Хотя тараканы заметно повымерли в результате повсеместного распространения мобильников и Wi-Fi, берлога математика краше не стала. Смущало и периодическое отсутствие горячей воды.

— Вы чем конкретно занимаетесь в НИИ? — девушка задала каверзный вопрос.

Валерий привычно стал углубляться в дебри, хотя по опыту знал, что вновь спугнет добычу. Вынужденно сделав решительный поворот, перешел, как в сети рекомендуют опытные пикаперы, к рассказу о радужных перспективах, которые открываются перед научным коллективом. Особо напирал на грядущее материальное благополучие.

— А мама говорила, группу Жулина закроют и его уволят. Вас переведут в другую лабораторию?

— Вероятно, — у мужчины сразу угас пыл исследовать малоосвоенные дебри женских эрогенных зон. — Посмотрим.

Соблазнение дочки замдиректора по административно-хозяйственной деятельности не состоялось. Очередная осечка.

Зомбоящик без остановки крутил сцены зверств и насилия, чинимых киевской хунтой, разоблачал лицемерие и русофобию её западных покровителей. Особенно впечатляли картинки жестокого разгона мирной демонстрации в Симферополе, участники которой осмелились требовать автономии и права использовать русский язык. Областной суд Крыма приговорил к пожизненному заключению бывших руководителей полуострова. Мелькали кадры жертв полуфашистского режима. Внезапно диктор напрягся и плотнее прижал наушник, прислушиваясь к голосу редактора. Затем перевел глаза на камеру, вернее на телесуфлера рядом с ней, и трагическим голосом объявил: «Как только стало известно, ночью застрелен т. н. „народный мэр“ Севастополя Вячеслав Талый. По утверждению властей, группа вооруженных лиц пыталась освободить арестованного террориста из тюрьмы. Все нападавшие убиты. Находящаяся в Москве вдова погибшего заявляет, что имела место внесудебная расправа над противником путчистов, захвативших власть на Украине».

Когда из эфира полились ритуальные восхваления мудрости российского руководства, не допустившего вовлечения страны в украинскую трагедию, Алехин не выдержал и выключил ТВ. Вновь попытался сосредоточиться перед поездкой в Ново-Огарево. Предстояло доложить Президенту сведения от «Хоттабыча», однако точное время аудиенции не назначено. № 1, понятно, сильно занят, вызов следовало ожидать ближе к полуночи или даже позже. Благо ехать до Ново-Огарево минут десять. Чудов бродил по большому, полному комнат и воспоминаний дому, не находя себе места. У Матвея уже не осталось сил отвлекать его разговорами: оперативная часть многократно обсосана, а о последней встрече с Макалистером ветеран решил помалкивать.

В гостиную заглянул Опер, кивнул: в левой руке у него папка с шифрзамком и механизмом самоуничтожения, правая — свободна, под пиджаком угадывается пистолет. Значит, пора.