Кирилл Арнаутов - Мой выбор

— На кого, вот в чем вопрос. У меня ни одного лишнего человека, все при деле. Да если сейчас и найдется кто-нибудь, то он будет ничем не лучше Араева. Знаешь сколько у нас сейчас желторотых юнцов? Мы с тобой сделаем проще, ты будь постоянно, рядом с Араевым, приглядывай за ним, контролируй вообщем и если что, сообщай мне, а мы уже предпримем все меры, чтобы не дать ему дело развалить, договорились?

Кодлин чуть помедлил, но затем кивнул соглашаясь.

— Только давай договоримся, — полковник сдвинул брови, отчего стал выглядеть еще решительней, — чтобы никто не узнал о нашем разговоре. Не хватало, чтобы потом ходили слухи о том, что начальник следственного комитета, не доверяет своим подчиненным.

— Само собой, Иван Сергеевич, что я, не понимаю что ли?

— Вот и хорошо. Можешь быть свободен. Кстати, увидишь Араева, скажи ему, чтобы зашел ко мне, срочно, разговор есть.

Кодлин вышел от полковника, в приподнятом настроении. Выйдя на улицу, он нос к носу, столкнулся с Араевым на крыльце.

— Денис, я тебя ищу как раз. Сергеич просил зайти тебя, говорит, разговор есть.

— Какой разговор? — Недовольно пробурчал Араев. — Да у меня и времени нет, ходить разговоры разговаривать.

— Вообще-то, начальство, оно и в Африке начальство, — заметил Кодлин, — ну, а так, дело твое.

Кодлин спустился с крыльца, насвистывая себе под нос мотив детской песенки. «Как мало нужно людям, чтобы почувствовать себя теми, кем они не являются. — Подумал Кодлин. — Но, как всегда, рано или поздно, каждого ждет разочарование».

Малыш и Шторм, неторопливо брели по улице. Удаляясь от центра, они оставляли у себя за спиной, гудящий город и приближались к его окраине, которая отличалась от центра, поразительной тишиной. Это был не жилой район, здесь стояли заброшенные склады, среди которых, огромным исполином высился вставший еще в девяностые годы, маслозавод. Здесь редко можно было увидеть прохожих. По причине упадка, данный район не представлял никакой ценности для кого-либо. Поэтому разговору Малыша и Шторма, никто не мешал. К этому разговору, вынуждала складывающаяся обстановка, которая заставляла искать и принимать, единственно верное решение.

— Понимаешь, этот следователь, сука ушлая, вцепился в нас, хрен оторвешь. Слишком уж он, интенсивно копает. Нам бы сейчас утихнуть на время, не высовываться, чтобы все встало на свои места, да не получается. Некоторые не хотят этого, им крови подавай, а тут, еще жмуры эти, — Шторм поддел носком ботинка камешек и пнул его в сторону, — короче, мы сами себя, загоняем в клетку. В самом прямом смысле этого слова. Разговоры уже надоели, толку от них никакого. Бить? А есть смысл? Это этап пройденный. Был момент, я пытался Кила таким образом вразумить. А в результате? Он стал психованный, все наперекор делает, лишь бы мне досадить. Короче вышло еще хуже, чем было.

— Но выход-то, какой-нибудь должен быть. Неужели никто не понимает, что таким образом, мы действительно загремим за решетку?

— Да все они прекрасно это понимают. Только знаешь, у меня порой возникает такое чувство, что никто о будущем, не задумывается, все живут только настоящим. Да ты задай им вопрос, — Шторм махнул рукой куда-то в сторону, — что будет завтра? Сто процентов даю, они скажут что завтра, это завтра. А борьба наша как же? Для чего мы все это делаем? Для твоего, моего будущего, для будущего всех тех, кто вправе называть себя русским. В конце концов, для будущего белых детей, как бы громко это не звучало. Но никто не понимает этого, для них, это все, стало игрой, своеобразным развлечением. Идея? О чем, ты говоришь? Какая идея? Они начинают ею просто напросто прикрываться. Из-за этого, все что мы делаем, может в один прекрасный момент, рухнуть. А тут еще этот следак…

— У тебя есть какие-нибудь соображения? — Малыш остановился.

— Соображения? — Шторм сделал два шага вперед и повернулся лицом к Малышу. — Есть. Только не подумай, что я сумасшедший. Нам нужно срочно зачистить ряды. И чем быстрее, тем лучше, только тогда, у нас есть шанс сохранить все.

Малыш испуганно взглянул на Шторма. Все, что он сейчас сказал, звучало настолько ужасно, что не могло быть правдой.

— Зачищать ряды? Что ты имеешь в виду?

— Да не пугайся ты так, все нормально, просто нужно отстранить от дел все тех, кто в данный момент, только мешает.

— Может собрать их всех, да поговорить? Объяснить им, чтобы поняли.

— Не поймут, поверь. Я даже могу тебе сказать, какая будет реакция.

— Ладно, — кивнул Малыш, — тебе виднее. Сам то, что собираешься делать?

— Попытаюсь выиграть время, которое нам сейчас позарез нужно.

Малыш не стал расспрашивать, каким образом Шторм хотел выиграть время, справедливо полагая, что если бы он захотел, он бы сказал. Это вовсе не означало, что Шторм не доверяет Малышу. Скорее он хочет уберечь его от ненужных проблем.

— Никогда не думал, что все вот так обернется. — Задумчиво процедил Шторм, смотря на горизонт.

Что творилось сейчас у него в голове, оставалось только догадываться. Повисла тишина, Малыш ждал, что скажет Шторм, тот же в свою очередь, ничего не замечая, погрузился в свои мысли.

Внезапный звонок телефона, разряжая обстановку, заставил вздрогнуть. Шторм похлопал себя по карманам, достал телефон и ответил. Судя по всему, звонивший, договаривался о встрече. Хотя слово договаривался, вряд ли здесь подходит. Скорее, он назначал встречу, потому что за короткое время разговора, Шторм произнес только две фразы — «я понял» и «хорошо, через полчаса».

Положив телефон в карман, он посмотрел на Малыша.

— Слушай, — обратился он к Малышу, — подходи сегодня ко мне. Поговорим, может, что-нибудь дельное придумаем.

— Во сколько?

— Давай часам к восьми. Думаю, что освобожусь к этому времени.

— Хорошо, я подтянусь.

— Ну, тогда не прощаемся, — улыбнулся Шторм, — до вечера.

Они разошлись в разные стороны. Шторм поспешил на ближайшую остановку, которая находилась в трех кварталах от него, Малыш же, неспеша побрел в сторону центра. Домой идти не хотелось, хотелось побыть одному. Постаравшись выкинуть из головы все отвлекавшие его мысли, он бодро зашагал по улице.

Еще издалека, он увидел небольшую толпу людей, которые периодически что-то выкрикивали. Над головами у них, были видны транспаранты и развивающиеся флаги. Заинтересовавшись и подойдя ближе, он увидел, что помимо транспарантов, некоторые в руках держали плакаты с лозунгами. Чем ближе Малыш подходил к собравшимся, тем четче был слышен яростный настрой толпы. Заводил всех, маленький, толстый человек, лет сорока пяти. На носу у него, висели очки с толстыми линзами, которые увеличивали его глаза и делали похожим на жабу.