Чингиз Абдуллаев - Лучше быть святым

– Умоляю, – горячился он, – все, что угодно. Только не это. Одни такая старушка может отравить всю оставшуюся жизнь.

– Я видела, –засмеялась Лена. – как она с тобой ругалась.

Суслова была высокая темноволосая женщина обладавшая дивными раскосыми глазами. Когда она смеялась всем становилось немного легче, словно ее смех разряжал взвинченную обстановку их трудной деятельности Сейчас в джинсах и куртке, она была похожа на студентку, убежавшую с лекции.

– Куда делась потом эта старушка? – вдруг озабоченно спросил Меджидов, – она ведь не сразу отошла от Теймураза.

– Да, – растерянно подтвердил Ковальчук, – но я в этот момент отвернулся. Пошел звонить владельцу угнанной вами машины, чтобы он решил, что это была обычная детская шалость. Автомобиль взяли, покатались и бросили, как обычно.

– Я ее тоже потом не видела, – нахмурив брови и закусив губу, сказала Лена.

– Психомодели, – в сердцах сказал Меджидов, – я же говорил, мы дисквалифицируемся. Связной прав, нужно быть осторожнее. Больше на эту квартиру мы не имеем права возвращаться. Нужно будет расконсервировать точку № 2. Шебаршин вполне мог рассказать и о нашей явке, она ему была известна. Хотя, судя по всему, нас преследуют не сотрудники Примакова. Это как-то радует.

– У них убрали офицера, – напомнил Подшивалов,

– Это ничего не значит, – возразил Меджидов, – вспомните наше дело в Ташкенте. Убрать могут невиновного человека, чтобы на него пало подозрение. «Мертвые всегда не правы». Этот информатор вполне мог благополучно выжить.

– Не обязательно, – возразил Подшивалов, – вы же рассказывали, что ФСК искало вас целый месяц.

– Лучше бы не искали, – в сердцах ответил Меджидов, – как только они меня нашли, на меня вышел и мой несостоявшийся палач. Откуда он мог узнать, что я живу в гостинице «Украина»? Только от наблюдателей. Теперь ясно, что это был погибший майор Макаров. Но на кого он работал, почему это не интересует нас в первую очередь? Вот чем мы должны заниматься.

Кончаем дискуссию. Подшивалов и Сулакаури немедленно на базу №2. Вечером приедут остальные. Ковальчук, Суслова готовят все к эвакуации. Я постараюсь связаться с ФСК, узнаю, есть ли какая-нибудь информация по убийцам Корина. Хотя, конечно, надежды никакой. Возьмите вот эту записную книжку. Полистайте ее, – передал он книжку Макарова Подшивалову.

В этот момент за их квартирой уже следили из «тойоты», стоявшей во дворе их дома.

– Сколько их там? – спросил сидевший за рулем

– Двое, трое, не знаю, – пожал плечами второй.

– Подождем «Карася» и войдем внутрь, – предложил первый.

– Думаешь, справимся? – с сомнением спросил второй.

– Не впервой. Баба и несколько стариков. Там только кавказец здоровый. Но мы его сразу повяжем.

В это время из блока показались Подшивалов и Сулакаури. Они куда-то явно спешили.

– Поедем за ними? – спросил второй.

– Зачем, нам сказано ждать здесь. Слушай, ты ребятам скажи – баба моя. Чтобы ее не обижали, Я сам ее обижу, – заржал первый, показывая крупные лошадиные зубы.

Меджидов выходил через другой вход. Выходя, он обратил внимание на Ковальчука, сидевшего за столом в одиночестве:

– Что-нибудь случилось, Олег Митрофанович?

– Нет, просто думаю. Вы, наверное, правы. Я старею. Знаете, вся эта ситуация на меня сильно действует Когда был СССР, все было понятно. А сейчас?

Меджидов повернулся к офицеру всем корпусом.

– А сейчас всеобщий бардак, вы же видите?

– Конечно, вижу. Но разве от этого мне легче? Когда начались эти споры из-за Черноморского флота, я с ужасом думал, что могло произойти. Хорошо, что у нас победил Кучма. А если бы победил этот несостоявшийся гетман Кравчук? Что тогда? Воевать с Россией из-за Черного моря? А у меня жена русская.

– Да-а, – сказал Меджидов, – а что тогда мне говорить. Азербайджанцы и армяне воюют уже шесть лет. И не просто воюют. Вы же знаете подробности – как насилуют женщин, как убивают детей.

Суслова, вошедшая в комнату, стояла у порога, не решаясь пройти, слушая разговор обоих старших товарищей.

– У нас был город Ходжаллы, – угрюмо сказал Меджидов, – у меня там жила двоюродная сестра. Так вот весь город сожгли, женщин изнасиловали, детей передавили. С мужчин заживо сдирали кожу. Весь город погиб. В конце двадцатого века. Этот мир давно сошел с ума, Олег Митрофанович, и не нам строить иллюзии. Хотя, конечно… я никогда не говорил вам. Вы помните, лет восемь назад мы с Билюнасом должны были привезти из Палестины одного связного? Выждали нас тогда в Дамаске.

– Конечно, помню.

– И мы его не привезли.

– Да. Вас – даже наказали за это, не дав вам очередных званий. Вы, по-моему, должны были тогда получить генерала, а он полковника.

– Все правильно. Мы объяснили всем, что не смогли спасти этого связного. На самом деле мы его убили. Вернее, его застрелил Билюнас.

– Почему?

– Террорист стал хвастаться, рассказывая, как он убивает еврейских детей, насилует женщин. А мы везли, чтобы спасти его.

Суслова переводила взгляд с одного офицера на другого, с ужасом ожидая продолжения.

– Билюнас, достав пистолет, просто пристрелил его со словами: «Бог все-таки есть»

– Он так и сказал?

– Так и сказал. Мир действительно сошел с ума и может мы последние оставшиеся в здравом уме на этой планете.

– Не уверен, – пробормотал Ковальчук, – идите, Кямал Алиевич, а то я вас задерживаю.

Выходя, Меджидов забрал со стола приготовленное для него оружие. Это была новая модификация «беретты», обладающая небольшими размерами и легко помещающаяся во внутренних карманах у порога он грустно улыбнулся Сусловой.

– А что стало с вашей сестрой? – спросила она его.

– Этого я не знаю до сих пор, – тихо ответил Меджидов, выходя из квартиры:

Со стороны двора подъехала еще одна машина. Из нее вылезли трое. Двое спортивного вида парней и один небольшого роста, лет пятидесяти, светловолосый, полный, с круглым лицом и нависшими над подбородком щеками. Он был видимо их главарем. Из первой машины, уже ждавшей их, вылезли еще двое.

– «Карась», – обратился к нему водитель первой машины, – они в доме. Два старичка и девушка.

– Хорошо, – кивнул «Карась», – только без лишнего шума.

Они впятером вошли в блок.

– Ромик, – обратился «Карась» к одному из своих парней. Ты у нас помоложе. Позвонишь в дверь, скажешь, срочная телеграмма.

– А если не поверят?

– Покажешь им какую-нибудь бумажку, – заорал «Карась», – поверят обязательно.

Они столпились на лестничной клетке.

– Встаньте с той стороны, – показал «Карась», – чтобы вас не было видно.

Меджидов звонил из телефона-автомата Вадиму Георгиевичу, трубку поднял сам генерал.

– Добрый день, Вадим Георгиевич, –просто сказал Меджидов, – хотя, кажется, уже добрый вечер. По убийству Корина есть какие-нибудь новости?