Максим Гарин - Викинг

— Ах, какие ножки! — повторил Сынок. — Я бы дал пятьдесят баксов, чтобы за них подержаться. Двадцать за левую и тридцать — за правую. И сотню, если за обе сразу.

Винни-Пух и Слоник молча шли по обе стороны от хозяина, на его шутки — нуль внимания. Зато парень не выдержал и обернулся, но, увидев пару громил, благоразумно решил не связываться. Это еще больше раззадорило Сынка.

— Интересно, а сколько бы я дал за поцелуй? Конечно, ее личико не столь сексуально, как ноги, но зато так прелестно. Пожалуй, четвертной был бы в самый раз. Что там у нас осталось? Ага, грудь. Похоже, она несколько мелковата, а оценить ее форму под одеждой просто невозможно. Надо бы попросить дамочку раздеться за полтинник. Думаю, она согласится.

Тут парень, не сбавляя ходу, обернулся и презрительно бросил:

— Приятно, когда человек понимает, что ни одна женщина не пойдет с ним просто так, а только за деньги. — Удар пришелся точно в цель. — низкорослый, тщедушный, с какими-то козлиными чертами лица Сынок не имел никаких оснований гордиться своей внешностью.

Решив, что пришло их время, Винни-Пух и Слоник рванулись вперед. Сынок удержал их на месте. Нет, не того он добивался. Не его холуи обязаны затевать потасовку, точнее — избиение, а доведенный до белого каления кавалер должен очертя голову броситься в явно неравный бой, где ему на глазах возлюбленной накостыляют от души и до потери сознания. Только такое развитие событий полностью удовлетворяло извращенное самолюбие Сынка. И, что тоже немаловажно, избавляло от лишних неприятностей, вздумай девушка позвать на помощь милицию. В такой ситуации Сынок чувствовал себя как рыба в воде.

— В чем дело, командир? — обращался он в этих случаях к старшему запыхавшегося от бега милицейского наряда. — Ах, мы человека избили. Извините. Мы не избивали, а действовали в пределах допустимой самообороны. Этот мужик первый на нас бросился. Вот и девочка подтвердит… Мы его спровоцировали? Да ничего подобного. Мы матом ругались? Нет. Изнасиловать грозили? Нет. А что касается всего остального, так сейчас плюрализм мнений. Хочу — держу его при себе, хочу — выкладываю первому встречному… Деньги? Нет не предлагал. Просто время такое. Все имеет свою цену. Вот я и дал дамочке оценку исключительно шутки ради. Только оказалось, что мужик этот шуток не понимает, сразу полез в драку. Пришлось обороняться. Вот и свидетели скажут — как только он упал, мы его больше и пальцем не тронули. Так что, ребята, вы лучше с этим типом разберитесь — почему он из-за пустяков на людей кидается. Если какой припадочный, так он в следующий раз может и убить кого-нибудь.

Нанося жертве этот двойной — и физический и нравственный — удар, Сынок обычно обеспечивал себе на целый день отличное настроение. Сегодня с первого раза это не удалось. Он начал было высматривать новую жертву, но неудача отбила всякое желание продолжать забаву. К тому же взгляд Сынка наткнулся на свежевыстроенный павильон с двусмысленным названием «Упоение». По случаю пришедших теплых дней рядом с павильоном были расставлены сверкающие белизной столы и стулья, за которыми сидело всего несколько человек. Большинство из них пили пиво или прохладительные напитки, и лишь одна компания, видимо, однозначно растолковав название заведения, усердно наливалась «Смирновской» водкой.

Сынок плюхнулся за столик, призывно щелкнул пальцами и замер. Но никто не выскочил из павильона, не подкатился к столику с радушно-холуйской улыбкой на лице. Здесь эту компанию еще не знали.

— Слоник, сходи, наведи порядок в этом бардаке! — процедил Сынок, прождав две или три минуты.

Слоник пошел. Конечно, он не умел говорить так же складно, как Сынок, но, видимо, обладал особым даром убеждения. Во всяком случае официантка, выскочившая вслед за Слоником из павильона, кинулась к троице, словно к близким родным, которых не видела много лет. Моментально на столике появился коньяк, банка персикового компота для непьющего Винни-Пуха и самые лучшие закуски, которыми располагала забегаловка.

Однако вид официантки, чья юбка едва ли доходила до четверти бедер, распалил у Сынка аппетит иного рода. Правда, эта женщина не соответствовала его вкусам, но обнаженная плоть звала к решительным действиям.

— Винни, сходите со Слоником за бабами. Ты знаешь, где?

— Да знаю, знаю. Пять минут ходьбы.

Один из сравнительно немногочисленных в Глотове нелегальных домов терпимости находился здесь же, в парке, в бывшем помещичьем особняке. В годы советской власти особняк был оккупирован администрацией парка, которая, несмотря на свою малочисленность, умудрилась расползтись по всему зданию. Но когда повсюду послышались «хозрасчет», «самоокупаемость» и другие слова, которые советскому человеку легко выговорить, но практически невозможно правильно понять, администрация потеснилась, да так умело, что поместилась всего в двух комнатах.

Освободившуюся площадь сдали нескольким фирмам, в том числе и «Ромашке». Цветочек оказался с отчетливым ароматом «клубнички». Прикрываясь производством оконных рам, «Ромашка» повела торговлю женским телом. Из четырех комнат бывшего особняка было устроено десять «кабинетов». Остальные девочки работали по вызовам. Хозяева «Ромашки» уже подумывали о том, как прибрать к рукам весь особняк.

Женщина, вышедшая из-за двери с надписью «Фирма «Ромашка», ничем не напоминала жрицу любви. Среднего роста, с длинными каштановыми волосами и слегка неправильными, но на редкость гармонично подобранными природой чертами лица, она была одета в строгий жакет и доходящее до щиколоток платье. Слоник прошелся по ней жадным взглядом и двинулся дальше. Однако у Винни-Пуха память оказалась получше.

— Ага, одна есть! — радостно воскликнул он, схватив женщину за руку.

— Пусти, дурак! — она сделала несколько попыток вырваться, но поняв всю их безнадежность, пригрозила:

— Смотри, как бы тебе руки не обломали.

— В самом деле, Витек, зачем она нам. Сейчас шкур наберем и — гуляй, босота, — встрял в разбирательство Слоник.

— Мудаком тебя родили, мудаком ты и помрешь! — ласково ответил приятелю Винни-Пух, а женщине жестко бросил:

— Думаешь, окорока прикрыла, так тебя за швею-мотористку примут?

Женщина промолчала и лишь сделала еще одну безуспешную попытку вырваться.

— Неужели забыла, как всю ночь с нами кувыркалась? — прошипел Винни-Пух, наслаждаясь беспомощностью жертвы.

— Мало ли с кем я кувыркалась! Если каждый после этого начнет за руки хватать, я инвалидом стану.

— А может я не просто так хватаюсь, а с вполне определенной целью.

— Это, интересно, с какой же?

— Пропадаем без общества милых дам, — уже совсем другим тоном ответил Винни-Пух. — За ценой не постоим.