Николай Прокудин - Пропавший в джунглях

– Корректировщик, засекай минометные расчеты и наводи артиллерию!

– Товарищ полковник! – на связь вышел Родригес. – Боевики пытаются прорвать периметр. Они соорудили таран из стволов и что-то типа щита. Мы их гасим пулями и гранатами, но они упорно лезут.

– Понял. Поддержим.

Вскоре на крыше цитадели вспыхнул еще один прожектор и высветил участок прорыва. Застучал крупнокалиберный пулемет, пресекая попытку противника проникнуть на базу.

Через некоторое время стрельба утихла, боевики откатились, но минометный обстрел продолжался. Взрывы на территории базы звучали все реже. Зенитки постепенно уменьшали количество вражеских минометных расчетов.

Подмога пришла, когда над морем занялся рассвет. Сначала торпедные катера утопили вражеские транспорты. Следом высадилась пехота регулярной армии сандинистов. Солдаты рассеяли боевиков и преследовали их в лесах.

«У нас теперь другие проблемы, – подумал Багоев, глядя на побитую технику. – Трое убитых и восемь раненых. Хреново. Водки пойти выпить, что ли».

Он прошелся по территории, подсчитывая нанесенный ущерб, потом поднял голову, бросил взгляд на восходящее солнце и понял, что чертовски устал.

Из выступления на собрании лидеров ФДН Хосе Габриэля Гармендиа, команданте Якоба

Сандинисты подло убили моего отца, проповедника, божьего человека, который нес людям добро. Но я готов мстить не за отца, а за всех наших соотечественников, безвинно замученных проклятыми сандинистами. И не только мстить, но и вернуть порядок на нашу землю. Заклятые враги отняли ее у нас. Как там у них, у коммунистов, мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем. Но они так и остались ничем, то есть настоящим дерьмом. Мы должны вычистить этот сортир, в который они превратили страну.

Но им помогает СССР, мировой рассадник коммунизма. Наша борьба должна распространиться и на них, на этих чужаков, которые, как змеи, заползли в наш дом, поставляют оружие сандинистам, строят свои военные базы. Да, наша попытка разрушить их базу РЛС оказалась неудачной, но мы не должны останавливаться. Нам надо сплотиться и бить врага, чтобы установить демократический порядок. В этом нам помогут наши друзья из США, Аргентины и Израиля .

Из записи беседы представителя МИД Никарагуа и атташе советского посольства

Представитель: Сомоса мертв, но его последователи живы и неуклонно наращивают активность. Их поддерживают индейцы и афроамериканцы с побережья Мискито, имеющие исторический антагонизм к Манагуа. Да и Негропонте, посол США в Гондурасе, тоже не дремлет. Контрас накачивают вооружениями не только янки, но еще и израильтяне. Мы не успеваем противостоять нарастающему давлению, диверсии идут одна за другой, в том числе и на ваших объектах.

Атташе: Я так понимаю, что ваша прелюдия предполагает просьбы о расширении помощи Никарагуа со стороны СССР? Но ведь она и так расширяется. Танки, гаубицы, стрелковое оружие, сеть РЛС, ПВО, даже авиация и вся инфраструктура к ней. Один аэродром в Пунта-Уатэ чего стоит! Самая длинная взлетная полоса в Центральной Америке. Так что ваши претензии к нам несколько неуместны. Я думаю, что они имеют больше политическую подоплеку, нежели военную. Я не прав?

Представитель: Отчасти правы. Сандинистский фронт национального освобождения не монолитная структура. Там много течений и фракций. В последнее время усилились голоса ультралевых. Команданте Ортеге приходится считаться с ними, чтобы не развалить коалицию. Основные силы контрас сосредоточены на территории Гондураса. У нас хватает горячих голов, которые предлагают ударить по штабам и прочим гнездам недобитой сомосовской заразы.

Атташе: Вы предлагаете объявить войну Гондурасу? Смелое заявление. Это ваше право, но Советскому Союзу будет весьма сложно поддержать вас в этом авантюрном начинании, как в военной, так и в политической плоскости. Для вас важнее укреплять государственность, военные и полицейские структуры, чтоб враги не чувствовали себя уютно на вашей территории. А что насчет ослабления ваших врагов, лишения их ресурсов – для этого нет необходимости начинать войну. Можно наносить точечные удары.

Представитель: Но у нас нет таких специалистов.

Атташе: У вас вполне достаточно наших специалистов по всем направлениям. Они качественно выполняют свою работу.

Представитель: Нам нужны иные специалисты.

Атташе: Я вас понял и доложу начальству о ваших просьбах.

Генерал Степан Калитин просматривал текущую аналитику, когда дежурный офицер доложил ему по громкой связи:

– К вам посетитель, товарищ генерал. Воронов Павел Артемович из аппарата ЦК.

– Пропустить и проводить!

В ГРУ не принято было докладывать высокому начальству о визитерах, к кому бы они ни напрашивались на прием. Дежурные посылали их к специалистам, знающим суть проблемы, либо просто куда подальше. Но о посетителях такого высокого уровня сообщали немедленно.

«Рабочий день начинается с парадоксов, – подумал Калитин и отложил в сторону бумаги. – Я его знаю всю сознательную жизнь, но чтобы он заявился ко мне в кабинет… Стало быть, по службе. Чудны дела твои, Господи!»

Воронов и Калитин дружили с раннего детства, и эта дружба никогда не прерывалась. Их семьи жили в соседних квартирах, в элитном доме на Чистопрудном бульваре. Пока родители делали карьеру, дети были предоставлены сами себе, жили своей школьной и дворовой жизнью. Учились они в одном классе, но потом судьба их развела. Воронов поступил в МГИМО, а Калитин пошел по военной линии. Оба сделали изрядную карьеру, каждый в своей области. Один стал начальником управления ГРУ, а второй возглавил отдел ЦК КПСС. Жизнь разводила их по разным углам, потом опять сталкивала, но они никогда не забывали друг о друге, а последнее время регулярно встречались в приватной обстановке, дружили семьями, ходили на охоту и на рыбалку, а порой заваливались вечером в ресторан, чтобы просто поболтать и вспомнить прошлые дела. Но по работе друзья не пересекались никогда.

– Какими судьбами, Паша! – Калитин встал, подошел к Воронову, вошедшему в кабинет, обнял его, похлопал по плечам. – Ты что такой напряженный? Давай по коньячку, и все пройдет, как с белых яблонь дым.

– Потом коньячок, – сказал Воронов. – Сначала поговорим.

– Потом так потом. – Улыбка соскочила с губ Калитина, когда друг уперся в него сосредоточенным взглядом.

Он приказал никого не принимать до особого распоряжения, и они переместились в комнату отдыха.

– Излагай, – сказал генерал, когда мужчины уселись в кресла.