Николай Прокудин - Бой под Талуканом

Родился в 1961 году в Кемеровской области. Ветеран войны в Афганистане, награжден двумя орденами «Красная Звезда», медалями, майор запаса.

Член Союза писателей Санкт-Петербурга и Союза российских писателей, литературный секретарь Международной федерации русских писателей. Автор 15 книг прозы. Председатель секции военно-патриотической, приключенческой и детективной литературы. Лауреат нескольких литературных премий и благотворительного движения «Золотой пеликан». В настоящее время участник борьбы с пиратством в зоне Индийского океана.

Прошло всего полгода, как я попал на эту необъявленную войну, а кажется, минула вечность. Бесконечная череда боевых действий и бессмысленная глупость военной показухи в промежутках между боями. Но оглянешься – и вроде недавно прибыл из солнечного и цветущего Ташкента в мрачный средневековый Кабул. Почти как путешествие на машине времени!

Эх, Никифор Ростовцев, бедная твоя голова да несчастные ноги… И на кой черт тебя сюда занесло? Нет тут никакого интернационализма и не было, словечко просто красивое придумали для оправдания этой войны!

Итак, продолжаем…

– Ник, привет! Как здоровье? – схватил меня за руку на плацу прапорщик Айзенберг, очень внимательно и сочувственно посмотрев мне в глаза.

– Здоровье? Здоровье хорошее, самочувствие плохое. Скоро лопну от злости, пора куда-нибудь в горы уйти, подальше от этих проклятых проверок и комиссий. А что, вид у меня неважный? – разозлился я.

– Да нет, нет! Я просто так, – отвел в сторону глаза начальник батальонного медпункта.

– Впервые за полгода ты, «папа», моим здоровьем интересуешься. Даже удивительно.

В столовой мне дружески помахал рукой старший лейтенант Митрашу и присел на лавку рядом.

– Ник, как самочувствие?

– Да иди ты к черту! Парторг полка, медик, теперь ты – далось вам мое здоровье. За месяц никто ни о чем не спросит, а тут вдруг все интересуются, кто не попадется на глаза. Прямо настроение испортили с утра.

В проходе с подносом двигался, вернее катился, пухлый, почти круглый начмед полка Дормидович. Он поставил поднос на наш столик и вежливо попросил Митрошу:

– Мелентий, не будешь так любезен уступить мне место, я с лейтенантом Ростовцевым хочу побеседовать.

– Да, да, конечно, – засуетился Митрашу и быстро убежал, унося свои грязные тарелки.

– Товарищ лейтенант! Как дела? Почему прививочки не делаем, все время отлыниваем? Вчера опять через черный ход сбежал.

– Ой, да не сбежал, а потихоньку удалился. Я терпеть не могу эти уколы. Ни разу не прививался и не болею, а все, кто с прививками, уже и тифом, и энтероколитом, и гепатитом, и малярией, и дизентерией, и паротитом переболели. Что еще забыл и не назвал? Холеру и чуму!

– Прививки – дело обязательное для всех, не мной это придумано, не мне и отменять, делать их всем необходимо. А вы с Острогиным, да еще в третьей роте Афоня всячески отлыниваете. Приходится загонять офицеров в клуб и заставлять становиться в очередь со спущенными штанами. Вы же дружной компанией опять сбежали, я что мальчишка за вами бегать?! Хорошо еще флюорографию сделали, не поленились, наверное, потому что не больно?

– Ага! Флюорография – это один снимок в год, а на уколы каждый месяц по несколько раз направляете. Если все вколоть, что вами прописано, то не задница, а сплошное решето получится.

– Вот подобными рассуждениями свое здоровье и загубите. Но мы по-прежнему будем вас заставлять делать вакцинацию. Я вообще-то по другому поводу. Как общее состояние здоровья? Как самочувствие, ничего не беспокоит?

– Да что это за утро такое: не беспокоит, не болит? Что случилось?

– Попрошу сегодня взять медицинскую книжку и съездить в штаб армии, в гарнизонную поликлинику. Что-то не нравится мне «флюшка», какое-то затемнение на левом легком.

– Затемнение? Такое небольшое овальное?

– Да! А что? Давно это у тебя?

– Ай, черт, балбес я, балбес! Это перед съемкой, когда я грудью к аппарату прислонился, личный номер на веревочке забросил на плечо, а он, наверное, сполз еще ниже на спину.

– Да? Правда? Ох, тяжелый камень с души снял, а я уже командованию полка доложил о вашем заболевании. Мы с терапевтом смотрели, смотрели в медпункте, решили, что пятно – раковая опухоль. А метастазы – это, очевидно, шнурок?

– Вероятно.

– Но ничего не попишешь, все равно необходимо сделать контрольный снимок.

– Не обойтись без него никак?

– Нет. Это приказ! Таков порядок.

– У меня сегодня работы на целый день. И из батальона никто не отпустит.

– Передай комбату, что это распоряжение командира полка. Сейчас же после завтрака подходи к санчасти, и тебя на машине подбросят до развилки, в штаб армии. В кафе сходишь, мороженого покушаешь, вопросы, может, какие личные решишь, в магазинах дефициты всякие купишь.

– Что ж, если приказ, то, пожалуйста, отправлюсь сразу, прямо из-за стола.

Я догнал на плацу Мелентия.

– Ты чего темнил, о здоровье интересовался, кругами ходил. Не мог откровенно сказать о слухах в полку про мою «раковую опухоль»?

– Да неудобно как-то. А что стряслось у тебя, на самом деле рак?

– Ничего особенного, я жетон за спину перебросил, он и засветился на снимке пятном. Нет никакой опухоли.

– О, Ник, как я рад, а то уже сплетники заговорили, будто не жилец ты, вот-вот умрешь.

– Угу, я всех вас переживу. Лучше скажи, как орден будешь обмывать? Красная Звезда не каждый день вручается, а сегодня торжественное построение по этому поводу. За что получил?

– В общем, не за что-то конкретное, а за год службы в нашем первом батальоне. Вот выстраданный первый орден за Панджшер, когда в горах полгода умирал безвылазно и чуть дистрофиком не стал, его просто нагло украли.

– Украли? Из чемодана, из сейфа?

– Нет, в штабе полка или в дивизии увели.

– Как это получилось?

– В начале той операции ротного и взводного «духи» ранили, позже еще два взводных заболели, остался из офицеров я один. Должность заместителей командиров роты ввели на полгода позже, совсем недавно. Вот я да еще пара прапорщиков – все руководство потрепанной и замученной роты. В других положение было не лучше. Ужас как тяжело было! В разгар кампании решили поощрить офицеров, прапорщиков, сержантов, солдат наградами. Представили и меня к Красной Звезде, а после Панджшера второй батальон из гарнизона закинули в «зеленку» на посты.