Виталий Донцов - Интерполицейский [СИ]

Черт побери, ну что же заставляет Штаты идти на такое?! Что? У меня разболелась голова от не имеющих ответа вопросов, и я зажмурил глаза, отгоняя их, режущих мозг, словно скальпель. Потом расслабился, признавая, что я сейчас бессилен, с ободряющей улыбкой посмотрел на слабо улыбнувшуюся мне в ответ Алессандру, и постарался уснуть, посоветовав ей следовать моему примеру. А то в последнее время то сон не шел, то поспать не удавалось.

Сколько проспал, не знаю. Часы у меня отобрали еще на пристани. Но пожалуй, не меньше десяти часов, а может, и больше. Слегка повернув голову, наткнулся взглядом на спящую в неудобной позе журналистку. Хоть бы ей руки впереди связали, а не за спиной, изверги!

На столике заметил тарелки с едой. Забавно, как они себе это представляют? Мне что, рожей в них лезть? Руки-то связаны. Однако, и крепко ж я дрыхнул, что не услышал, как их вносили.

Жрать хотелось очень. Но в конце концов, я не свинья, поэтому стойко отвернулся, и уставился на стену, в которую была врезана входная дверь. Глухо, как в бронепоезде. Но через секунду услышал легкие шаги за дверью. Я приготовился на всякий случай ко всему — может, сюда сейчас кого из наших втолкнут, или меня на расстрел поведут, а может, войдет Лайон, рухнет на колени, и со слезой в голосе станет выклянчивать прощения, и вернет нам свободу… но в последнем я сомневался.

Вошел не Лайон, а кто-то из его команды. И за порогом двое с автоматами. Напрашивался вывод о верности версии номер два.

— Здрассте, родимые! — радостно поприветствовал я их. — Как же я по вам заскучал, все думал, ну когда ж они придут! — после молчаливых минут и пораженческих мыслей на меня напало неудержимое ерничество. Наверное, сознание так защищалось, чтобы не дать мне сойти с ума.

— Встаньте, — приказал вошедший. Алессандра на соседней кровати наконец распахнула глаза, и туманно посмотрела на солдата, пытаясь сообразить, чего он тут делает.

— Вот только тапочки надену, а то по полу сквозняк… — отозвался я. Но американцу мои дурацкие шуточки были абсолютно по барабану. Движущийся с грацией опытного бойца, он сделал шаг в мою сторону, и я поднялся против своей воли. Ох, были бы у меня свободны руки…

— Вы тоже, — обратился он к Алессандре.

— Эй, убери лапы, скотина! — возмутилась девушка. — В чем вообще дело?

— Вы хотя бы ее развязали… — вступился я за журналистку. Американец проигнорировал мои слова:

— Вас желает видеть босс.

— А самому спуститься ножки не ходят? — спросил я. Мне так хотелось вывести из себя эту самоуверенную морду, что я готов был из кожи вон вылезти. Но американец безразличными глазами смерил меня. И коротко, без замаха ткнул меня кулаком в сплетение. Я задохнулся, и чуть не упал ему под ноги. Алессандра попыталась вцепиться солдату в руку, но тот отмахнул ее назад на кровать.

— Ты б такой крутой был, если бы мне руки развязал, — прохрипел я палачу.

— Вас хочет видеть босс. Его терпение не безгранично.

— Пусть хоть лопнет. Пока пожрать не дадите, я никуда не пойду.

— У вас есть еда…

— А ты не пробовал кушать без рук? Вот и мы не стали.

Конвоир заколебался. Потом достал из кармана брусок рации, и спросил разрешения развязать нам руки. Выслушав ответ, вздохнул, и приказал тем двоим войти, закрыть за собой дверь и держать нас под прицелом, пока мы будем есть. И уж затем распутал веревки.

После неспешной трапезы он вернул нас в прежнее состояние, и куда-то повел. Двое его товарищей шагали за нашими спинами. Вначале шли по знакомому отрезку коридора. Но не доходя до лестницы, ведущей к наружной двери, мы свернули направо. Миновали несложный лабиринтик сумрачных коридоров. Такое впечатление, что они более чем наполовину опущены в землю. Финишем служила безликая комната средних размеров. В ней и ждал нас Лайон.

— Доброго утра. Рад видеть вас во все еще добром здравии, друзья мои. Надеюсь, я вас не сильно потревожил?

Еще и издевается, падаль!

— Нет, что ты, какие беспокойства среди друзей! — съязвила де Ла-Санио. — Джек, у тебя в гостях так мило, что лучшего не стоит желать! Чтоб ты сдох! — и все это, не убирая с лица радостной и наивной улыбки. Браво, Алессандра!

— Ну… раз так, то думаю, вы не откажетесь принять участие в небольшом развлечении? Чтобы развеять скуку дней, так сказать?

— Что ты имеешь в виду, шпион? — подозрительно спросил я. Интуиция издала тревожный звоночек.

— Да ничего особенного, — располагающе улыбнулся Джек. — Так, своего рода гладиаторские бои. С тобой в главной роли, подполковник.

— Ты сошел с ума, Джек? — высказала свое мнение девушка. Я ее поддержал.

— Лайон, я не собираюсь участвовать в ваших идиотских игрищах. Мне кажется, что вы заблудились эпохой.

Американец доверительно придвинулся ко мне, и посмотрел на меня снизу вверх:

— Знаете, Беркутов, мне это тоже не совсем по вкусу. Но порой приходится делать неприятные вещи. Старая истина — хлеба и зрелищ. Я человек цивилизованный, но вот шейх и его эквадорский друг… да и мои ребятки не прочь поразвлечься. Их давно интересует, что такое русский офицер спецназа. Почему же я должен ссориться с нашими гостеприимными хозяевами из-за такого пустяка? Поймите, вы мне не нужны, по большому счету, Беркутов. Не тешьте себя надеждами, не тешьте себя своей призрачной значимостью.

— Я могу отказаться?

— Нет, — покачал головой Лайон. — И условий вроде вашей свободы в случае победы тоже не ставится, — он этак сожалеюще пожал плечами. — Никто не обещал, что этот мир может быть справедливым. Вы игрушка, Александр. И не списывайте этот факт на мое к вам отношение, — он подошел еще ближе, поднялся на цыпочках к моему уху, и прошептал. — И не дай бог вам, подполковник, сказать лишнего. И ты, и девчонка проживете ровно столько, сколько времени потребуется на полет пули, мне же ты не причинишь большего, чем легких неудобств.

— Да пошел ты! — прошипел я, в данный момент страстно ожидая, когда мне развяжут руки, чтобы я смог придавить хоть одного из этих нелюдей. — Я от твоих сопляков оставлю одни клочья…

— Вот и договорились, — нормальным голосом заключил Лайон, отходя от меня. — Выводите его к конюшне.

Его громилы обступили меня, и чуть придерживая за локти, повели назад тем же путем. Поднялись к выходу по небольшому лестничному маршу без перил, узким мысом вдающемуся в более широкий коридор. По глазам ударил слепящий свет солнца.

Мы оказались где-то с другой стороны здания. После нескольких метров асфальтированной площадки начиналась утрамбованная красноватая земля. Еще дальше, в паре десятков метров, белоснежной змеей с черепичной крышей тянулась конюшня, от которой порыв теплого до тошноты ветра донес запах свежего конского навоза. Конюшню окружала решетчатая ограда выгона. Там нас уже ждали.