Сергей Самаров - Тот, кто может все

— Я отменяю обыск, — распорядился следователь. — Мы можем уехать?

— Бога ради…

— Если возникнут проблемы, обращайтесь ко мне смело, — улыбнулся следователь. — Меня зовут подполковник Лихарев. Если смогу быть полезным, помогу… Вот вам моя визитная карточка, — протянул он мне кусочек картона. — Вставайте, супергерои, хватит пол протирать, поехали, нам еще до дома тридцать километров мотать…

«Супергерои» поднимались с пола осторожно, оглядываясь на стоящую у них за спинами Тамару, опирающуюся на вилы, упертые в пол. Вилы были очень острыми. Это уже привычка, что ли, — все точить до идеала. У меня в доме нет ни одного тупого ножа. Если что-то от природы должно быть острым — кухонный нож, или лопата, или столярная стамеска, я обязательно это наточу. Характер у меня такой, не позволяет терпеть в доме тупые предметы. Это, кажется, называется умным словом «перфекционизм». Мне слово, честно говоря, не сильно нравится, но сам я вот именно такой и другим быть не стремлюсь…

Тамара, чтобы не пугать «детей», вышла вместе с вилами во двор. Ее отсутствие подстегнуло автоматчиков сильнее, чем окрик подполковника-следователя. Парни быстро подхватили автоматы, затворы к ним и выскочили вслед за подполковником. Тамары, как я понял, рядом с крыльцом уже не оказалось, иначе они бы так не спешили и вообще поумерили бы собственную прыть. Последним дом покинул эксперт.

— Вы врач? — спросил я его в спину.

— Я — патологоанатом и судмедэксперт.

— Посмотрите у Тамары руку. Она вчера повредила кисть…

Патологоанатом обернулся на пороге и обиженно проговорил:

— Я ставлю диагнозы только трупам…

Я ему в ответ даже счастливого пути не пожелал. А простое «спасибо» напрочь забыл, как произносится.

Заработавший на низких оборотах дизельный двигатель микроавтобуса подсказал, что следственная бригада благополучно удалилась. Вместе с ней наш дом покинули старики Николаевы, но их домой отправили пешком, подвезти не додумались. Со мной в комнате остались капитан Родимцев и участковый. Участковый смотрел на меня почти с восхищением, а капитан Родимцев с удивлением.

— Ну, Виктор Вячеславович, крутой вы мужик… Вам еще сильно повезло, что подполковник Лихарев по характеру человек мягкий. Другой засадил бы вас вместе с женой в каталажку.

— Не существует такой каталажки, которая смогла бы нас двоих удержать. Подполковник Лихарев, видимо, что-то слышал о спецназе ГРУ и потому провести задержание не решился. Кроме того, он сам только что побывал в роли задержанного. Наверное, не понравилось…

— Ну, ладно, — протянул мне руку на прощание капитан, — не будем, Виктор Вячеславович, вам мешать заниматься хозяйственными делами. Вы же, кажется, из-за нашего приезда отвлеклись от них.

Я рассовал по карманам пистолеты, которые все еще держал в руках, — свой в правый карман, пистолет Тамары — в левый, руку капитану пожал не из уважения к ментам, а только потому, что так его можно было быстрее выпроводить.

Старший лейтенант Илья вышел из дома вслед за капитаном, но оба пока молчали. Обсуждать происшествие, случившееся на их глазах, видимо, намеревались по ту сторону калитки. Под крыльцом участковый подобрал щепку.

— Товарищ подполковник… Вопрос разрешите?

— Да хоть полтора…

— Если вам на темной улице нож к животу приставят, вот так… — Он упер мне в живот щепку, которую подобрал. — Что вы будете делать?

— Отниму нож и им же горло бандиту перережу.

— А как? Извините, Виктор Вячеславович, это не вздорный вопрос. Мне четырнадцать лет было. Мы тогда в областном центре жили. Я проводил свою девушку и домой в темноте возвращался. Меня двое остановили, один нож вот так приставил — и деньги забрал, и куртку с меня снял. Все деньги, что у меня с собой были. С тех пор я ножей боюсь. Как тогда испугался, так ничего не могу с собой поделать. Потому даже пошел в милицию служить. Сначала в милицию, потом в полицию…

— Когда нож так подставляют, — объяснил я, — вопрос решается проще простого. Сначала следует убрать живот с направления ножа, повернуться к лезвию боком. Одновременно следует не захватывать, а просто прижать кисть правой руки к руке с ножом — в области соединения кисти с предплечьем — и с силой надавить, чтобы нож своей плоскостью к животу прижимался. И не стесняться живот выпячивать как можно сильнее. На красивость собственной фигуры в таком случае внимания обращать не стоит. Можно даже корпус разворачивать, если живота не хватает. Тогда лезвие само станет рычагом, который кисть выворачивает. Тут же следует подсунуть левую руку, в нее нож и упадет. И после этого следует нанести неамплитудный режущий удар в горло. — Объясняя это, я одновременно и показывал. Так щепка оказалась у меня в руке, после чего она легла на горло старшему лейтенанту полиции. — Только этот прием отрабатывать надо, чтобы все действия синхронно выполнять. А отрабатывать можно с любым напарником, даже с женой. И ее заодно научить.

— А все остальные действия против ножа, когда его не приставляют, когда им, предположим, бьют или просто размахивают, уже сложнее и требуют длительных занятий, — сказала Тамара, выйдя из-за угла дома. — И самостоятельно такими приемами не овладеть. Требуются занятия с инструктором.

— Спасибо, я учту, — заулыбался старший лейтенант и заспешил к калитке, возле которой его уже дожидался капитан Родимцев…

Я дождался, когда совсем стихнет удаляющийся звук двигателей двух автомобилей, после чего повернулся к Тамаре и спросил, кивнув на тугую бинтовую повязку:

— Как рука?

— Разрабатывается. Когда вилы хватала, совсем про боль забыла. Как вчера, когда тела оттаскивали с дороги.

— Молодец… — Не снимая повязки, я прощупал руку. Мне показалось, что сустав сам собой встал на место. Я слегка подавил на него большими пальцами обеих рук.

— Больно! — вскрикнула Тамара, но руку не отдернула. Это уже говорило о том, что с рукой все будет в порядке.

— Главное — золотую середину поймать. И нагружать руку, но и не перегружать.

— Я так и стараюсь. А что ты сегодня так раздухарился?

— Захотелось ментов на место поставить. И все обошлось как нельзя лучше!

— И слава богу… Но постарайся с ними отношения не портить. Мало ли что? Они вроде бы к тебе неплохо отнеслись. Может, еще сгодятся…

— Они ко мне неплохо отнеслись только потому, что у них ничего на меня нет. Ничего найти не могут. Они даже отпечатки пальцев с меня не сняли, не посчитали нужным. В самом-то деле, кто будет так себя со следственной бригадой вести, если чувствует за собой грех? Все будут предельно вежливы, как китайцы. И под ногтями у меня тоже не ковырялись. Посчитали, что я — не тот вариант… Вернее, они посчитали, что, случись мне встретиться с этими парнями, им бы еще больше досталось. Но, думают, парням повезло — не встретились. Их просто убили, и все, и не изуродовали. Не доехали они до места, хотя неизвестно, куда они вообще ехали. Я следаков попросту своей наглостью задавил. На грани риска работал, но расчетливо. И ты, как обычно, вовремя вписалась. Вошла в ситуацию. А в целом, мне кажется, это такие же точно менты, как те, что за нами вслед этих парней на «Камаро» вчера послали. Только одним случай подвернулся денег стрясти, другим не подвернулся. Первые считают, раз не подвернулся, значит, жить не научились. А вторые, пока им случай не подвернулся, честными себя считают. Кстати, ты не знаешь, сколько могут заплатить за невозбуждение уголовного дела? Им ведь уголовное дело светило — нападение с ножом, попытка ограбления на заправке. Я не думаю, что парни легко отделались. Они, судя по машине, не на нашу пенсию живут…