Сергей Самаров - Тот, кто может все

Я заметил, как шевельнулась левая, еще здоровая рука старшего лейтенанта, пытаясь незаметно сместиться в сторону кобуры.

— Тебе вторую руку «отсушить»? — спросил я старлея. — Ведь допросишься…

— Может, ему просто отстрелить ее? — предложила Тамара. — Например, в локтевом суставе. После этого никакая хирургия не поможет руку восстановить…

Чтобы не доводить дело до нового обострения, я шагнул к порогу и подобрал пистолет капитана, продолжавшего сидеть на полу с окровавленным и посиневшим носом. Гудилов вел себя спокойно, видимо, понимая, что он проиграл эту большую партию, но на что-то сильно надеясь. Тамара, словно прочитав мои мысли или по взгляду догадавшись, уперла свой ствол в пах Звягину и молча вытащила из его кобуры и пистолет, и запасную обойму, которая обычно в стандартной ментовской поясной кобуре имеет свой кармашек. Оба мента были теперь обезоружены.

Я вытащил смартфон, одним нажатием послал вызов капитану Родимцеву и тут же включил громкую связь, чтобы оба мента слышали разговор.

— Виктор Вячеславович, тут у нас такое дело неприятное произошло… — Я рассказал о визите ночного дежурного и ночного дознавателя и о цели их визита.

— Выходит, они знали, что Мамукаев с собратом поехали за вами? Откуда?

— Я думаю, что ваши коллеги дали им наш адрес и парни отправились расквитаться. А по дороге с ними что-то случилось.

— А эти… мои коллеги… пришли к вам с оружием?

— Да. Оружие мы у них отобрали. Их я сейчас отправляю по домам, а за оружием пришлите машину.

— Хорошо, товарищ подполковник, я сейчас доложу ситуацию начальнику отдела. Он у нас к таким вещам строго относится. Только Гудилова со Звягиным пока не отпускайте. За оружием к вам приедет сотрудник отделения нашей собственной безопасности и возьмет с собой наряд, который доставит «моих коллег» прямиком в районный «обезьянник». И заодно, чтобы не было ни у кого желания спустить дело на тормозах, а то у капитана Гудилова теща работает в районной администрации и обязательно постарается оказать давление, я позвоню подполковнику Лихареву. Пусть он, в свою очередь, позвонит нашему начальнику, а заодно и прессу пусть подключит. Если статья об этом происшествии появится даже в вашей районной газете, обратный ход делу никто дать не сможет. Как машина выйдет, я вам позвоню и на всякий случай сообщу фамилию сотрудника отделения собственной безопасности. Кстати, если есть возможность, не давайте никому из «коллег» разговаривать по телефону.

— Найдем такую возможность… Я у них трубки отберу.

— Тогда у меня пока все… — Родимцев отключился от разговора.

— Трубки! — требовательно произнес я и похлопал по карманам, отыскивая трубку капитана Гудилова. Тамара провела ту же операцию со старшим лейтенантом Звягиным.

— Садитесь, пожалуйста, — вежливо показал я старшему лейтенанту на табурет. — Привыкайте к образу жизни сидельца. Вам теперь долго сидеть придется. Можете помочь подняться с пола своему другу, если он сам не в силах. Чай я вам не предлагаю — считаю, не заслужили…

Капитан Родимцев позвонил уже вскоре. Сообщил не только фамилию сотрудника отделения собственной безопасности, которому мне предстояло рассказать все о происшествии, составить протокол, а потом и написать заявление на имя начальника райотдела полиции, но, во избежание возможной подставы, сообщил мне и номер машины, которая выехала к нам. Как найти дом, он лично объяснил водителю. Обрисовал забор. Он у меня единственный такой старенький и дощатый среди современных заборов дачников, чаще всего сделанных или из штакетника, или из сетки-рабицы. Весьма даже дырявый забор, из досок которого давно уже вывалились все сучки, и теперь через образовавшиеся отверстия проросли ветки шиповника. Весной это особенно красиво, когда цветет шиповник. Складывается впечатление, что цветки кустарника растут прямо из забора. Но сейчас уже подступила осень, тем не менее заблудиться в деревне трудно. После объяснения найти меня будет легко, если только никуда не поворачивать, как в деревне окажешься. Сам дом от привычного вида дачи отличается и внешне, и по качеству почерневших от времени материалов. Обычный одноэтажный деревенский домик, достаточный для проживания двух человек. И даже гостя есть где разместить. А зимой можно еще два лежачих места оборудовать на стандартной русской печке, Где я и устраивал старшего сына, когда он в кои-то веки надумал навестить отца и приехал с женой. Поместились… А их лыжи мы всегда оставляли на крыльце. У нас в деревне не воровали. И не принято это, и жителей зимой не было.

Старший лейтенант Звягин заявился к нам, видимо, для солидности и для подтверждения своих следственных полномочий, на которые он права в действительности не имеет, в полной форме. У нас в стране отчего-то принято считать, что человек в полицейской форме олицетворяет собой и власть, и следственные органы, и вообще порядок. Так, в соответствии с формой, у него на поясе со стороны спины находился чехол, который я по-армейски назвал бы «подсумком», как раз с двумя парами наручников, которые мы с удовольствием и защелкнули на руках ментов, предварительно заведя им руки за спину. Для меня лично снять наручники, даже не имея под рукой ключа, не проблема — я бы незаметно взял со стола вилку и загнул бы ей один из зубьев, сделав ключ. Но для них это, видимо, казалось невозможным явлением, и потому ни капитан, ни старший лейтенант даже попытки не предприняли к подобному действию. Зная, что Тамара в мое отсутствие будет за ними хорошо присматривать, может быть, даже более жестко, чем присматривал бы я сам, и даже прикоснуться к вилке не позволит, я пошел за своей тачкой, оставленной в высокой траве. Прикатил тачку к дровяному сараю, однако выкладывать обрезки досок пока не стал, потому что услышал звук двигателя автомобиля. Как я и предположил по звуку, это был «уазик». Пользоваться таким транспортным средством мне во время службы в армии доводилось много раз, конечно, реже, чем бронетранспортером или боевой машиной пехоты, тем не менее звук двигателя «уазика» я выделял среди других звуков уверенно и безошибочно. У него особый звук. Собственный диапазон. Я двинулся к калитке, против которой машина и остановилась.

— Старший лейтенант Логинов! Василий Анатольевич меня зовут, — козырнув, представился мне сотрудник службы собственной безопасности райотдела. — Подполковник Кукушкин?

— Точно так… Проходите в дом.

— Со мной дежурный наряд. Разрешите их пригласить? Они только задержанных в машину посадят. А мы с вами бумажной работой займемся…

Старлей был предельно культурен и вежлив, причем настолько, что мне это сразу не слишком понравилось. От него просто веяло какой-то холодной правильностью комсомольского работника. Обычно кто мягко стелет, у того спать жестковато бывает. Меня это, признаться, слегка насторожило. Я вообще не люблю излишнюю вежливость.