Александр Тамоников - Убитые голоса

— В нашей тоже.

Врач взглянул на Уланова, но ничего не сказал. Они подошли к носилкам, на которых лежал Игнатьев.

— Влад.

Капитан открыл глаза.

— Узнаешь?

— Рома?

— Да.

— А ты сегодня приехал? Погоди… пожар…

Он приподнялся, в глазах осознание. Видимо, он вспомнил.

— Пожар, Рома. Клуб загорелся!

— Да, Влад.

— А со мной что?

— Отравление угарным газом, продуктами горения токсических материалов, удар по голове. Тебе оказали помощь.

Игнатьев прервал майора:

— Дым, огонь, закрытая дверь, дети, задыхающиеся от дыма. А где мои? Рома, ты видел моих?

Врач кивнул медсестре.

Та сделала укол.

— Зачем это? — спросил Игнатьев и вновь взглянул на Уланова: — Рома, что с Соней и Дашей?

Роман посмотрел на врача.

Тот покачал головой.

— Крепись, брат, Соня и Даша погибли.

— Что? Что ты сказал?

— Твоя семья погибла, Влад.

Наступила пауза, и вдруг по лесу пронесся душераздирающий крик:

— Нет! Нет! Нет!

Игнатьев рванулся с носилок, врач и сестра бросились к нему. Но разве им справиться даже с раненым спецназовцем. Подоспели медбратья, Уланов. Медсестра вколола еще один препарат. Игнатьев успокоился, дернулся, потерял сознание. Медсестра проговорила, держа в руке шприц:

— Александр Сергеевич, его срочно надо эвакуировать в госпиталь.

— Вижу.

Он отдал команду санитарам, и те понесли раненого к катеру, который, приняв тяжелых, готов был отчалить в сторону Переслава. Владислава успели занести на борт. Мощный катер пошел вверх по течению.

Уланов посмотрел на врача:

— Что теперь с ним будет?

Глухов пожал плечами:

— Возможно, психика не выдержит.

— У Игнатьева? У него выдержит, нас же готовили к разным ситуациям.

— Но здесь — семья! Хотя, может, и вернется к жизни ваш капитан, только, боюсь, прежним он уже не будет.

— А кто из нас останется прежним после этого?

Прибыла следственно-оперативная группа, в составе которой, кроме следователей, оперативников, эксперта-криминалиста, были взрывотехники, специалисты по электрооборудованию, противопожарным системам, строительству. Небольшой теплоход доставил на причал целую лабораторию. Руководство следственными действиями было возложено на Гарина. Подъехали офицеры ФСБ, которые занялись опросом тех, кого можно опросить, прежде всего — охрану. Приехал губернатор с Аристовым.

Тот, бледный как мел, подошел к Гарину, протянул руки.

— Что это вы, Глеб Кириллович?

— Я во всем виноват, арестуйте меня!

— Это еще успеем.

Гарин вызвал следователя:

— Поговорите с ним, это директор Дома отдыха.

— Пройдемте.

Начальник криминальной полиции вместе с губернатором подошли к пострадавшим, извинились, выразили соболезнование. И слова нашли не сухие, формальные. Говорили от души, едва сдерживая слезы.

После подошли к пожарищу.

Головешки еще дымились. Там, где раньше стоял клуб, где веселились люди, возвышалась черная гора обгоревших, оплавленных конструкций.

Губернатор спросил:

— У вас, Борис Борисович, есть версия, почему загорелся клуб?

Губернатор имел особенность запоминать не только фамилии, но и имена тех, с кем приходилось общаться.

— Нет, Леонид Денисович. Надо дождаться результатов работы специалистов.

— Черт, как же обидно. Ведь через месяц хотели снести деревянный клуб и начать строительство нового развлекательно-спортивного центра.

— Ну его-то вы построите, а вот люди?

— Кстати, что по отдыхающим?

— По моим данным, на 8.00 погибло восемнадцать человек, семь женщин, шесть мужчин, пятеро детей в возрасте от четырех до девяти лет. В тяжелом состоянии отправлены в госпиталь четверо, из них двое детей. Повреждения средней тяжести получил семьдесят один человек. Их жизни вне опасности.

— А сколько всего отдыхало?

— Сто двадцать восемь плюс круглосуточная охрана из пяти человек.

— Значит, погибших и пострадавших подавляющее большинство?

— Да, не пострадало сорок человек, в том числе охрана.

— Каково теперь будет родственникам в городе?

— Как бы народ не поднялся? Журналисты разузнают, что директор Дома отдыха — ваш племянник. И никому никакого дела, что он назначен не по блату, а по специальности, что вкладывал в учреждение всю свою душу.

Губернатор вздохнул:

— До этого, думаю, не дойдет. Сегодня же обращусь к жителям, попытаюсь объясниться. Удивляюсь, как так быстро сгорел клуб.

— Ну сгорел он не в одно мгновение. Самый сильный пожар был уже тогда, когда людей эвакуировали, трупы вынесли. А горел он часов пять. И только пожарные потушили.

— Вы, наверное, тоже хотите спросить, почему при строительстве использовались дерево и дешевые, горючие материалы?

— Нет, мне-то это понятно.

— Да? Дело не в экономии средств, хотя и это имело место.

— Я все понимаю, Леонид Денисович. Дабы избежать пожара здесь, в лесу надо держать как минимум одну пожарную машину с полностью готовым расчетом. Если загорится лес, без «пожарки» тут сгорит все, из чего бы ни были построены здания.

— Как в десятом году.

— Да!

— Ладно. Занимайтесь своими делами, я возвращаюсь в город. Надо доложить о произошедшем в Москву, определиться со временем выступления на местном телевидении.

— Да, Леонид Денисович.

Губернатор уехал.

К Гарину подошел Уланов:

— Скоро отходит пожарное судно, хочу поехать в госпиталь.

— Людмила же в Балаеве.

— Я ей передам, чтобы забрала «Рено» и приехала.

— У нее есть права?

— Есть. Водит так себе, но потихоньку доберется.

— Извини, я бы дал человека, чтобы отвезти ее, но сам понимаешь…

Уланов кивнул:

— Понимаю, Боря. Все я понимаю. Мозг отказывается принимать только то, что погибли люди. В мирное время, в мирном Доме отдыха.

— Ты не думаешь, что это могла быть диверсия?

— Для этого у меня нет никаких улик. Надеюсь, ты поделишься со мной тем, что накопает следственно-оперативная группа?

— Если ФСБ не засекретит информацию.

— Я найду способ рассекретить ее.

— А, ну да, ты же служил в Управлении службы безопасности, у тебя остались связи. Я позвоню.

— Давай! Вот и провели пикничок.

— Не говори. Но кто знал, что возможно такое?

— Тоже верно. Удачи, Боря.

— Взаимно.

Уланов взошел на судно, убрали трап. Катер развернулся, пошел к Переславу. Уланов достал сотовый, вызвал невесту. Та ответила сразу же, словно и не было бессонной ночи:

— Да, Рома?

— Привет!

— Доброе утро.

— Оно не доброе, Люда.

— Что там, Ром?

— Сгорел клуб, когда в нем были отдыхающие и дети.

— Надеюсь, их удалось спасти? Хотя бы детей?

— Нет. Не всех. Пятеро погибли, двое в тяжелом состоянии.

— О боже, сколько же всего погибло?

— Как уезжал, числилось восемнадцать…