Александр Бушков - Капкан для Бешеной

Почувствовав, что сейчас и в самом деле завоет в голос, она шарахнулась, налетела спиной на Вермуша, тот торопливо посторонился, и оба вышли в коридор, тщательно притворив за собой дверь.

Даша не успела ничего спросить у старого знакомого – в прихожей застучали сапоги. Прямо на нее, целеустремленно, слепо шагал полковник Галахов в распахнутой шинели. Даша дернулась в сторону. Полковник одним движением повернул ручку влево, рванул дверь на себя. Вошел. За спиной у него тут же встали еще двое, заглядывая через плечо, – затылки были знакомые, но в нынешнем своем состоянии Даша никак не могла их опознать.

– С тобой все нормально? – озабоченно спросил Вермуш.

В глотке у нее стояла какая-то кислятина, и она, неопределенно махнув рукой, выскочила на площадку, выхватила из кармана пачку сигарет, затянулась, чтобы вытравить эту кислятину.

Вермуш с непроницаемым лицом стоял рядом. Овчарка, вывалив широкий розовый язык, пытливо разглядывала Дашу.

– Рассказывай, – сказала она, не узнавая собственного голоса.

– Психушка приехала раньше нашей машины…

– С самого начала, – сказала Даша так, что его невольно передернуло.

– Ночью соседи ничего особенного не слышали – временами взревывала музыка, но ненадолго. Выстрелов они, конечно, не привязали к конкретному времени, вообще не поняли, что были выстрелы – «что-то трещало», «что-то падало», один вообще решил, что это откупоривали шампанское. Так, кто-то что-то слышал сквозь сон… А около шести в сорок пятую принялась звонить эта девица – в одних плавках, чем-то красным измазанная, они сначала решили, что кетчупом, с пистолетом в руке. Тихо, спокойненько, вежливо стала просить подсолнечного масла, чтобы смазать пистолет, и так же спокойненько объяснила, что пистолет, когда из него кого-то убьешь, надо смазать непременно подсолнечным маслом. В сорок пятой дверь открывала жена хозяина, у нее от такого зрелища мгновенно язык отсох и наступило общее оцепенение организма, пролепетала что-то и захлопнула дверь. Девица опять стала названивать – теперь и в сорок пятую, и в сорок четвертую. В сорок четвертой живет отставник, даром что интендант, а быстренько определил, что пистолет у нее настоящий. Попросил девку подождать, схватил телефон и стал названивать в психушку – у них по подъезду уже шатались наркоманы, один почти так же выглядел… Девчонка тем временем преспокойно пела на площадке что-то веселое, плясала себе, народ выходил на работу и тихо офуевал, кто-то еще начал накручивать ноль-три, начиналось оживление… В общем, психушка все-таки приехала, не особенно и припоздав, а поскольку им с самого начала сказали по телефону про пистолет, а времена нынче сами знаешь какие, эскулапы решили не рисковать, заскочили предварительно в райотдел, взяли двух ребят из дежурной части… Ничего особенного не было. Девка и у них вежливо попросила постного масла, не дергалась, не сопротивлялась. Прямо на лестнице у нее тихонечко вынули пистолет из руки, оттеснили в квартиру, там стали пеленать, сержант заглянул в другую комнату, увидел труп, нашел удостоверение в кармане…

Отметив краешком глаза легкое движение, Даша обернулась. Рядом стоял Галахов и внимательно слушал. Кивнул:

– Продолжайте.

– Вот и все, собственно… – слегка пожал плечами Вермуш. – Ее повезли прямиком в психушку, врачи настояли, а у нас началась свистопляска и суета.

– По квартирам уже пробежались?

– Так точно, – совсем не по-милицейски вытянулся Вермуш (видимо, и он был ошеломлен больше, чем хотел показать). – Ничего заслуживающего внимания. Только гражданка из сорок девятой видела вечером на лестнице подозрительную парочку, парень и девушка – раньше она их тут вроде бы не замечала, говорит, девка рыжая, приметная, опознает обязательно…

Галахов покривил рот в вымученной улыбочке, глядя на Дашу так, что она поняла: уже знает…

– Гражданку из сорок девятой повезли в райотдел, сделать фотороботы тех двух…

Галахов, с той же кривой полуусмешечкой созерцая Дашу, бросил:

– Ну, фоторобот – дело полезное… Девка пьяная? Под наркотой?

– Спиртным попахивало. Насчет наркоты пока неизвестно, врачи обещали в темпе сделать анализы… Но следов от иглы, сержант говорит, не было. Он парень опытный, навидался и разбирается… – Вермуш опустил глаза, словно бы поколебался. – Тут другое… У нее на спине с полдюжины ожогов, похоже, прикладывали сигарету. И нагайкой определенно прошлись, той самой. Там еще наручники, настоящие, но не наши, импортные, и еще, извините, товарищ полковник, парочка искусственных хренов, эксперт с ними уже поработал, говорит, не исключено, что были в деле…

Даше отчаянно хотелось проснуться. Она уронила под ноги докуренную до фильтра сигарету и спросила:

– А папку нашли? Желтая, кожзаменитель, на «молнии»?

– Надо уточнить… Да, вот ее паспорт, – Вермуш полез во внутренний карман, вынул книжечку в синей обложке, украшенной золотым двуглавым орлом. – Прописка другая, к этой квартире никакого отношения не имеет. – Он протянул паспорт Даше, чисто машинально, спохватился на полпути, нелепо дернув рукой, передал книжечку полковнику.

Даша исподлобья косилась на начальство – Галахов замещал пребывавшего в столице шефа шантарского УВД генерала Дронова (и, как шептались порой, легонько под Дронова копал). Лет пятидесяти, высокий, симпатичный, сугубый профессионал, прошагал все ступеньки служебной лестницы (а таких в милиции уважают), неглуп, душу по пустякам не вынимает… В общем-то, Даша с ним контачила мало, и чего сейчас от него ждать, решительно не представляла.

– Правду говорят, что беда одна не ходит… – Галахов, раскрыв синюю книжечку, показал ее Даше.

Довольно симпатичная девка, совершенно невинное пухлогубое личико. Беклемишева Евгения Павловна. Положительно, крутятся некие ассоциации, фамилия, мало того, что редкая, еще и знакомая. Павловна… Павел!

– Тот самый? – спросила она, не глядя на полковника.

– Именно, – бросил Галахов. – Банк «Электроникс-кредит» и все сопутствующее. Все понимают, что у нас здесь закручивается? – Он покосился на проводника, и тот в полнейшей растерянности затоптался, едва не наступив на хвост собаке. – Господа сыскари, я вам вот что…

Он не успел закончить. Снизу послышался грохот шагов, на площадку прямо-таки ворвался высоченный мужчина в дорогой распахнутой дубленке и кое-как нахлобученной на голову шапке, из тех, что в старину звались «бобрячьими». Следом едва успевали двое верзил, одетых не менее добротно, – вот только физиономии у них были специфические, охранно-холуйские.

На площадке в мгновение ока стало тесно. Овчарка, предупреждающе гавкнув, отступила в угол и ощерилась. Банкир (и все сопутствующие) сделал было попытку с ходу прорваться в квартиру, но Вермуш и выскочивший из прихожей незнакомый старлей загородили ему дорогу. К ним чисто машинально дернулись охранники Беклемишева, возникла нелепая толчея… Слегка опомнившись, должно быть, Беклемишев жестом остановил своих бодигардов и, глядя на одного Галахова, рявкнул: