Александр Бушков - Пиранья. Охота на олигарха

Ага, вот и финал – Нину вежливо, но непреклонно взяли за локоть и повели к машине. Она оглядывалась на Мазура с жалким и потерянным видом. Мазур стоял с каменным лицом – в конце концов, не в пытошные везут, пусть прочувствует и устыдится...

«Газель» развернулась и укатила, следом помчался на своем сверкающем «рено» трудяга Патрикеич, глядевший перед собой целеустремленно и круто, как герой боевика. Зеваки стали помаленьку разбредаться, уяснив, что ничего интересного более не предвидится. Только аварийный комиссар с хорошо скрываемой скукой занялся бумажной волокитой. Подумав, Мазур достал из «ауди» все необходимые документы и направился к нему.

Завидев его, тип из «мерса» проворно переместился подальше. Вид у него был прежний – перепуганный, виноватый, довольно жалкий. Он то и дело косился на патрульных, судя по всему, решивших от скуки досмотреть это кино до конца.

– Вы кто? – спросил комиссар лениво.

– Владелец я, – сказал Мазур. – Вот он я, в страховку первым вписан. Давайте работать, что ли...

...Выбросив в окно черт знает который по счету окурок, он потянулся, задев коленями руль, и отчаянно зевнул. Уже давно стемнело, зажглись все фонари, райотдел, возле которого он торчал третий час, несмотря на позднее время, жил напряженной профессиональной жизнью: временами из подъехавших «луноходов» выгружали каких-то личностей, то пьяных, то вполне трезвехоньких, зато в «браслетках», деловито суетились сотруднички, каждый второй торопился с таким видом, словно спешил расследовать покражу большой императорской короны из Алмазного фонда.

В зеркале заднего вида показалась темная фигура, и Мазур совершенно спокойно повернул голову. Узнав Атамана, кивнул на пассажирское сиденье. Адъютант по предосудительным делам проворно запрыгнул в машину, сходу вытащил компьютер из внутреннего кармана куртки.

– Ну? – спросил Мазур.

– Черт знает что, – сказал Атаман, издав нечто вроде тягостного вздоха. – Сами смотрите, шеф...

Концом прилагавшейся к компьютеру ручки он сноровисто коснулся панели. Высветилось строчек пятнадцать текста. Мазур чуть наклонился, вчитываясь, перечитал еще раз, уже медленно. Чуть растерянно пожал плечами:

– Эт-то что такое?

– Данные, – сказал Атаман угрюмо. – Исчерпывающие. По самой новейшей базе, которую еще даже на Горбушке не продают, разве что через пару месяцев...

– Черт знает что, – сказал Мазур. – Муслим Григорьевич Сизов... что за идиотство? Судя по виду, стопроцентный славянин, судя по отчеству и фамилии – опять-таки... Почему ж он Муслим?

– Не могу знать, – сказал Атаман. – Кто ж его ведает...

– Ладно, это, в конце концов, несущественно, – сказал Мазур. – Муслим он там или Анемподист, дело десятое... Но вот его классовая сущность – это уже гораздо интереснее. Хозяин ресторана «Баллада». И более ничего за ним не числится – никаких заводов, газет, пароходов. Название – уписаться можно... Где такой?

– Я пробил быстренько. Собственно, это даже не ресторан, скорее уж кафешка в Хамовниках. Двести шестьдесят метров общей площади. Уж никак не «Пушкин» и даже не «Куросиво».

– Да уж, хоромы не царские... – проворчал Мазур. – Другими словами, мелочь пузатая – как с самого начала и было ясно по его потасканному «мерсу», еще помнящему перестройку и ускорение... И этот хозяин пельменной вздумал на нас наезжать? На нас, друг мой юный? Конечно, по внешности судить нельзя. У Патрикеича в досье есть один взаправдашний долларовый миллионер, так он исключительно на облезлой «девятке» ездит... – Он с сомнением покачал головой. – Нет, ни за что не поверю, что этот Муслим – подпольный олигарх или что-то близкое. Ты ж его видел, Вадик, – ушибленная жизнью мелочь пузатая...

– Вот именно, – сказал Атаман. – Однако, шеф, как жизненный опыт показывает, от таких пескариков частенько и получаются дешевые подлянки вроде сегодняшней. Сам мелкий, и пакости у него мелкие.

– Согласен, – сказал Мазур. – Однако есть существенная деталь... Он же, сучий потрох, не н а п р а с л и н у возвел. А говорил, получилось, нечто, имеющее отношение к истине. Пистолетик-то обнаружился. И баночка с чем-то вроде кокаина...

Атаман, поерзав, осторожно осведомился:

– Шеф, простите на дурном слове... Но не могло ли случиться так, что...

– Не верю, – сказал Мазур. – Категорически не верю. Как мужик мужику признаюсь: законная моя половинка по причине молодости, ветрености и некоторой избалованности порой себя ведет совершенно по-дурацки... Но все это и для нее – перебор. Огнестрельное оружие с ней категорически не вяжется. И наркота тоже. Я не сквозь розовые очки смотрю – просто-напросто знаю свою легкомысленную женушку, смею думать... Чего я за ней никогда не замечал, так это – наркоты. А опыт у меня в этом отношении богатый. Я, знаешь ли, в молодые годы имевших дело с наркотой повидал достаточно. Не здесь, конечно, на других параллелях с меридианами...

– Значит, подбросили?

– Давай-ка пока что из этого исходить, – сказал Мазур, – согласно презумпции невиновности. В казино она торчала часа два с половиной. Машин там, на стоянке, бывает куча, и особо бдительного присмотра за ними нет – так, болтается какой-то стручок, весь красивыми эмблемами облепленный. За два с половиной часа толковый человек – или пара-тройка толковых – может в машину дюжину гранатометов напихать и испариться незамеченным. Машина, конечно, была на сигналке, но толку-то? Мы с тобой любую сигнализацию в два счета заткнем и временно отключим. Не одни ж мы такие уникумы на этой прегрешной земле...

– А мотив?

– Вот то-то и оно, Вадик, – медленно сказал Мазур, – то-то и оно. Должен быть мотив, и должен быть человек, который озаботился не самым простым делом... И то, и другое для нас – совершеннейшая неизвестность. Если бы на нас обиделись люди с е р ь е з н ы е, науськанные кем-то из тех, кого мы убедили отдать должок, они б такого цирка не устраивали. Ведь не более чем цирк дешевый, откровенно говоря... – Он тихонько, смачно выругался сквозь зубы. – Пакостная ситуация. Жили-были, не тужили – и вдруг на горизонте обозначилось нечто непонятное, а значит особенно удручающее... А нам ведь вскорости еще одного клиента предстоит в р а з у м л я т ь. Черт знает что...

– Ага, – нейтральным тоном поддакнул Атаман.

– У тебя соображения есть?

– Жду указаний, – сказал Атаман выжидательно. – Не по моим погонам соображения выдвигать.

– Вечно за вас адмирал должен думать... – проворчал Мазур совершенно беззлобно. – Ладно. Соображения тут примитивнейшие – нужно, сдается мне, не откладывая, взять означенного Муслима за шкирку, вывезти в тихое местечко и душевно расспросить, кто его научил напраслину на приличных женщин возводить. А кроме этого... Ага, наконец-то!