Александр Бушков - Пиранья. Охота на олигарха

Нетрудно было сообразить, что тяжкий вздох немца означает согласие.

Сколько раз он вот так, обратившись в камень, долгими часами ждал момента, когда все придет в бешеное движение и завершится за считанные секунды? Да кто бы помнил и считал...

Если верить часам, он простоял, прижавшись к стене туннеля, не так уж долго, минут сорок. А казалось, как обычно бывает, – несколько часов.

Вокруг уже не было непроницаемого мрака, так что можно не пользоваться прибором. Пробивавшегося сверху света хватало, чтобы в сероватом полумраке различать ступени, стены туннеля и невооруженным глазом. Скала была твердая, ступени нимало не выщербились, не искрошились.

Часовой все это время был за поворотом, Мазур его не просто чуял, а порой слышал явственно – с ж и л с я этот обормот за трое с лишним суток с Королевским Краалем, почувствовал себя здесь, как дома. Он не шумел, конечно, – но и производил уже гораздо больше звуков, чем, скажем, летучая мышь. Прохаживался, судя по звукам, на довольно тесной площадке, пописал в уголке, отставив оружие (приклад тихонько скрипнул о камень).

В уравнении оставалась еще изрядная куча неизвестных. Не было уверенности, что старый прохвост Гейнц (именно так его вроде бы кликали в отрочестве, если и тут не соврал) говорил правду. Нельзя было исключать, что среди парашютистов, занявших Киримайо, не отыщется сообщников. И так далее. Но ничего тут не поделаешь, придется действовать...

Поскольку время торопит. Кто-нибудь мог уже обнаружить трех трудолюбиво связанных Мазуром субъектов, отчего последствия опять-таки могут выйти непредсказуемыми: быть может, у Гейнца есть и другие сообщники... или контролирующие его, про которых он и знать не может. Да мало ли какие неожиданности могут выскочить в самый последний момент?

Так что тянуть не стоило. Пора.

Бесшумным движением перекинув автомат за спину, Мазур в последний раз прикинул все, прокрутил в уме п а р т и т у р у (что за помещение за поворотом, он не знал, а значит, следовало просчитать сразу несколько вариантов), напрягся.

И наступил тот поганый миг, когда ничего уже нельзя переиграть и отступать поздно, остается лишь переть вперед, и ничего не изменишь, даже если бы и захотел...

Бой!

Он передвинулся влево и в ы м а х н у л из-за поворота, оказавшись, и точно, в небольшом помещеньице: три стены сложены из крупных плоских камней, четвертая – дикая скала. Света достаточно, чтобы разглядеть оторопело уставившегося на него человека: средних лет, коротко стрижен, при автомате и ноже на поясе, в просторном комбинезоне темного цвета, под колер стен Киримайо...

Оторопь незнакомца длилась долю секунды – и Мазур в полной мере ею воспользовался, налетел, навалился. Задача осложнялась еще и тем, что действовать стоило как можно тише, не расходясь в полную силу...

Рванув часового в сторону – чтобы его автомат не стукнул громко, боже упаси, о скалу, – Мазур аккуратненько подбил его ногу, выкрутил руку, точным ударом над ухом малость оглушил. Держа на весу, свободной рукой снял с плеча автомат и аккуратненько поставил к стене. С о в е р ш е н н о беззвучно проделать все это, конечно же, не удалось, но произошло все достаточно тихо.

Так-так... С полдюжины ступенек ведут наверх, там уже нет камня, сплошь рукотворная каменная кладка, узкий коридор поворачивает налево...

Вынув нож из металлических ножен, Мазур приблизил лезвие к горлу пленного, приложил, чтобы почувствовал холодок бритвенной заточки, чтобы лезвие самую малость распластало верхний слой кожи, и горлышко стало п е ч ь. Шепотом проговорил на ухо:

– Приехали, корешок, – произнесено это было по-русски. – Если меня понимаешь, зажмурь левый глаз...

Почти сразу же левый глаз медленно защурился. Усмехнувшись, Мазур продолжал:

– Ножик у твоей глотки. Вариантов два. Если ты идейный, можешь заорать. Я тебе, конечно, тут же перехвачу глотку, но разок ты успеешь вякнуть, может, достаточно громко, чтобы тебя услышали... Потом сдохнешь, кровушкой захлебнешься. Ну, а если ты тут из-за бабок, а не ради идеи и жить хочешь всерьез, снова левый глазик зажмурь...

Тут же стало ясно, что о высоких идеях не может быть и речи – что, в общем, было ясно с самого начала, но никогда не вредно лишний раз убедиться.

– Сколько там еще людей? – спросил Мазур. – Медленно моргни, по разу на человека...

Раз... Два... Выходило, что Гейнц не врал. Посмотрим... Мазур нанес короткий, жестокий удар рукоятью ножа в то же место над ухом – на сей раз так, чтобы отключить надолго. Бережно устроил обмякшее тело на холодном камне, проворно связал, заткнул рот заранее подготовленным кляпом. Выпрямился, прислушался к тишине – и, держа автомат на изготовку, стал подниматься по ступенькам, бесшумный, как помянутый нетопырь.

Стало светлее, еще светлее... Попросту – вперед!

Он ворвался в комнатушку размером примерно пять на пять. Свет проникал сквозь щели в каменной стене, а один камень был вынут и лежал тут же. Кроме камня, тут имелось нечто гораздо более интересное и опасное – два человека в таких же комбинезонах под цвет окружающих стен, а также громоздкое длинное р у ж ж о на высоких сошках – но им-то следовало заняться в самую последнюю очередь...

Ребятки были прыткие, моментально развернулись в его сторону от щели, один уже держал руку за пазухой – и Мазур, решив, что лишний гуманизм тут попросту неуместен, сходу, с порога всадил в него короткую, на три патрона очередь, отшвырнул ногой, бросаясь на второго.

Последовала парочка достаточно серьезных блоков и один мастерский удар, который мог и свалить менее подготовленного человека – но блоки Мазур проломил, от удара ушел и, в свою очередь, в м а з а л от души. Не мешкая, спутал пленника, забил кляп. Несколько секунд стоял, опустив руки, чувствуя, как с т е к а е т сумасшедшее напряжение. Вот так оно и случается, ребята, – сама а к ц и я занимает секунды, но, чтобы она закончилась победой, нужны еще выучка, знания и бесценный жизненный опыт... Чем-то напоминаешь бомбу, существующую ради одной-единственной великолепной в с п ы ш к и...

Вот теперь можно оглядеться спокойно, никуда более не торопясь, не ожидая ни подвоха, ни удара в спину. Оснастились они неплохо: в распахнутых сумках видны жестяные банки с питьевой водой, пищевые рационы, этакие брикетики из прозрачного пластика: пачки тех самых салфеток с пропиткой. В уголке даже приютились два больших прозрачных контейнера с прекрасно видимым неприглядным содержимым – ага, недурно придумали, приволокли и надежно закрывающиеся емкости для дерьма, чтобы запашок не пошел по старинной системе вентиляции...

Автоматы, гранаты, бинокли, ножи... Большой джентльменский набор. Но главное – р у ж ж о. Четырнадцатимиллиметровая дура российского производства, разработка буквально последних лет, с оптическим прицелом – идеальное оружие для задуманной операции: на расстоянии в две с лишним мили башка у м и ш е н и разлетелась бы, как тыковка...