Александр Бушков - Волчья стая

– Что тебе надо?

– Смешной вопрос, – сказал Вадим. – Грубо говоря и мягко выражаясь, хочу войти в долю. Не спеши, лучше послушай… Паша, человек далеко не всегда бывает тем, кем кажется. Особенно в наше непонятное время… – На него вдруг нахлынуло неодолимое желание и пошутить, и привести собеседника в полный душевный раздрай. – Вообще, как ты можешь быть уверен, что я не опер из шантарской уголовки? Сейчас достану красные корочки и табельное оружие, произнесу сакраментальные фразы, и вся эпопея с кладом для тебя закончится довольно уныло…

– Мы законов не нарушали! – быстро сказал Паша.

Вадим внимательнее посмотрел на него и наконец-то получил полное моральное удовлетворение: столь открыто и цинично наставивший ему рога верзила откровенно трусил. Как любой, чья игра внезапно оказалась до предела осложненной посторонним вмешательством, совершенно непонятной угрозой. Глаза так и бегали – он и готов был поверить, что столкнулся с хитрым «тихарем», и отчаянно надеялся, что до этого все же не дошло. Оставил себе этой репликой запасной выход – в самом деле, верст на девяносто вокруг попросту не существует представителей власти или органов правопорядка, поди докажи, что клад хотели утаить…

– Хорошо, Паша, я пошутил, – успокоил Вадим, вдоволь насладившись страхом и растерянностью верзилы, совсем недавно по-хозяйски валявшего Нику. – Я, конечно, не оперативник. Но и не простой бичик. Думаю, не стоит тебя посвящать во все детали и подробности. Скажу попросту: бывают ситуации, когда и новый русский вдруг оказывается черт-те где, в самом неприглядном облике. Такова се ля ви. Ты ведь видел в Шантарске магазины с вывеской «Тимко»? Мои магазинчики, Паша. Как и многое другое.

– То ли у тебя «белка»… – задумчиво протянул Паша. – То ли черт знает что… Но заговорил ты совершенно по-другому, словно это и не ты вовсе… Чего ж тебе надо?

– Того же, чего и всем – презренного металла. – Вадим давно уже не чувствовал себя таким уверенным и сильным. Странствующий бич умер окончательно, вновь вернулся х о з я и н. – Я деловой человек, Паша. И просто физически не могу пройти мимо ситуации, способной принести прибыль. Согласен, это чрезвычайно напоминает шантаж и рэкет. Упоминания о кладе где-то отыскали вы, всю работу проделали вы, а я, стервец этакий, свалился на готовенькое… Можно и так охарактеризовать. Однако есть один нюанс… Паша, я таких, как этот твой Витек, повидал сотни. Тебе он, быть может, и представляется достойным партнером, но поверь авторитетному мнению не самого последнего в Шантарске бизнесмена: это мелкая шелупонь, живущая от авантюры до авантюры. Во-первых, ему совершенно нельзя доверять… ты, кстати, знаешь, что с ним, похоже, приехал еще один и сейчас притаился в отдалении? По лицу вижу, не знаешь… Во-вторых, такие сявки поразительно быстро сыплются на следствии. Ты ведь, насколько я понимаю, не собираешься все эти цацки наклеивать на стены вместо обоев? Продать рассчитываешь с максимальной выгодой? Вот тут я тебе и могу оказаться крайне полезен. Уж я-то смогу продать все без малейшей огласки и с неплохой прибылью. Есть каналы… Проценты можно обговорить спокойно. А Витька – безболезненно убрать из дела. Я тебе ручаюсь – мои мальчики из службы безопасности и не с такими справлялись… Ну? Соображай быстрее, у нас мало времени…

Паша покрутил головой:

– В мозгах не укладывается…

– Попытай Нику, – сказал Вадим бесстрастно. – Я сейчас тебе скажу, как называется моя фирма, где расположена, чем занимается… Иди и спроси у нее, мы же не успели бы сговориться за сегодня, сам понимаешь… Не бичи мы, Паша, ох, не бичи… Вовсе даже наоборот.

– Выходит, и Вероника…

– Нам сейчас совершенно ни к чему обсуждать что бы то ни было, касающееся Вероники, – терпеливо произнес Вадим. – Поскольку это абсолютно несущественно. Вернемся на исходные позиции. У тебя есть клад. У меня – все возможности его быстро и надежно реализовать. Говорить и спорить имеет смысл только об одном – о процентах…

Он сделал хорошо рассчитанную паузу и молча ждал. Верзила придвинулся к нему вплотную, ухватил за воротник фуфайки:

– Слушай-ка ты, хитрый… Я с тобой связываться не хочу. Понятно? Кто бы ты там ни был… Иди собирай вещички и в мои дела больше не лезь. Сам уж как-нибудь разберусь. Не пацан.

– Паша, если ты побежишь советоваться с этим… Только хуже сделаешь.

– Замолкни, говорю! – сверкнул глазами Паша, машинально опустив руку на застегнутую кобуру. – И если кому-то пискнешь – не доедешь до Шантарска… Все! – Он отвернулся и зашагал прочь.

– Паша! – попытался перехватить его Вася. – Машину я заправил по самую пробку, можно…

– Паш-шел ты! – взревел Паша, саженными шагами направляясь к своему дому.

– Что это с ним? – Вася недоумевающе таращился вслед.

– Плохое настроение у человека, – сказал Вадим. – Пойдем-ка, есть разговор, тебя тоже касается…

Он торопливо вошел в кухоньку, волоча Васю за собой. Тройка сослуживцев безмятежно потягивала компот, жевала, выплевывая фруктовые косточки в кулак.

Вадим опустил руку в карман, собрал в пригоршню все монеты, сколько их там было, высыпал перед ними на стол. Ника ойкнула, замерла у плиты. Царский золотой покатился к краю стола, Худой брякнул стакан на стол, торопливо прихлопнул монету ладонью. С ошарашенной физиономией воскликнул:

– Ё-моё! Империальчики!

– Внимание, мужики, – сказал Вадим, ощущая пьянящий холодок азарта. – Слушайте сюда…

…Они вошли в большую, почти пустую комнату гуськом, тихо и неторопливо рассредоточились по обе стороны двери. Худой присел на краешек старенького дивана, поставив ружье меж колен. Постель была разобрана, недвусмысленно бугрились две подушки. Вадим поскорее отвернулся от нее, чтобы эмоции не мешали в столь серьезном деле.

– Нехорошо, Паша, – сказал Мухомор, тщательно выбрав из мятой пачки поплотнее набитую папиросу. – Ой, нехорошо… На зоне это называлось «крысятничать»… Мы же все до единого пахали, как папа Карла и папа Марла, без нас ты бы ни черта не добился… А теперь, выходит, все рыжевье тебе? И этому? – он небрежно кивнул на замершего в уголке Витька. – Неаккуратно, Паша, за такие штучки на моих глазах этаких хитрецов пидарасили…

Он говорил спокойно, даже с ухмылочкой, но ухмылочка была волчья. За что конкретно сидел Мухомор до того, как прибиться к геологии, Вадим не знал, но теперь становилось ясно – не за кражу белья с веревки.

– Ты что себе… – по инерции взвился Паша и замолчал, быстро сообразив, что сейчас все ссылки на авторитет начальника и подчиненное положение работяг будут выглядеть предельно глупо.

– Паша, не лепи бугра, – поморщился Мухомор. – Не та оперетта. Давай по-умному. Все пахали, а значит, всем нужна доля.