Сергей Зверев - Этому в школе не учат

— Вот скажи, учитель, что такое цеппелин? Это же воздушный пузырь такой?

— Дирижабль.

— Во-во. Аэростат… Центр «Цеппелин», дивизия «Эдельвейс», группа «Марс». Любят тевтоны красивые названия. Романтики недоделанные, Шиллера им в задницу и Иоганна Вольфганга Гете вдогонку!..

Основная часть заброшенных немецких агентов добиралась до первого представителя государственной власти и сдавалась. Все как один они утверждали, что согласились на сотрудничество с одной целью — выжить, перейти линию фронта и явиться с повинной.

Конечно, немцы знали о не слишком высокой надежности своих питомцев. Понимали, что большинство из них побежит в НКВД, сверкая пятками. Но они считали, что если хотя бы каждый десятый принесет пользу вермахту, то и при такой арифметике все затраты окупятся сторицей. И были где-то правы.

Между тем от перебежчиков, от агентурных источников мы постепенно накапливали информацию о разведшколах, их персонале и курсантах. Узнавали их приемы и стиль работы. И вырабатывали меры противодействия.

В начале войны диверсанты шатались по нашим тылам, как у себя дома. С первых дней немцы захватили многие государственные архивы на оккупированной территории, особенно в Белоруссии. И получили отличную возможность снабжать агентов всеми видами документов. А постоянные отступления Красной армии и окружения давали бесконечные возможности для создания убедительных легенд.

Но и мы не стояли на месте. Шпионов в прифронтовой полосе и в тылу ждали подразделения и войска НКВД, комендатуры, истребительные отряды из добровольцев, пункты оповещения ПВО, общественники, информаторы, простые граждане. При выброске парашютистов обычно на них начиналась масштабная охота.

Вырабатывались у нас свои хитрости. Теперь каждый особист знал, что немцы делают скрепки на документах из стали, а мы из железа. Железо ржавеет, появляются на бумагах пятна, а у немцев документы чистые. Или одно время немцы снабжали своих агентов папиросами, а у нас их давали только старшим командирам. Настолько все просто, что в первое время в эту ловушку попадались десятки агентов.

Потом по указанию особых отделов в удостоверения личности военнослужащих стали добавлять шифрованные обозначения, так что абвер просто не успевал вносить изменения. Тоже ведь просто. И тоже — целая толпа попавшихся на этих хитростях агентов.

А еще была чисто розыскная и контрразведывательная работа по поиску явок, по полученным от перебежчиков приметам их товарищей по разведшколам. Но наиболее отточенным нашим оружием были радиоигры. Они не только помогали бороться со шпионами. Посредством них осуществлялась широкомасштабная дезинформации противника по передвижениям и концентрация советских войск.

Выглядит радиоигра так. Задерживается группа абвера на нашей территории. Рация и радист с шифрами в наличии. Предатель мечтает искупить свою вину. Ну что же, идем навстречу. Военная прокуратура приостанавливает в отношении него дело. Не прекращает — кто же с крючка отпустит рыбу. Только приостанавливает. И радиоточка начинает работать.

И тут кто кого переиграет. Немцы в этом деле большие доки, у них тоже есть отработанная методика по распознаванию ложных сведений и переметнувшихся агентов.

В марте 1942 года я отправился на Калининский фронт на задержание группы, которую мы заманили в ловушку такой радиоигрой. Сумели убедить абвер, что ранее заброшенная разведывательная группа получила перспективные возможности по добыче информации стратегического характера, по железнодорожным перевозкам и переброскам войск из тыловых регионов СССР. Но группа нуждается в помощи, в том числе опытных агентурных разведчиков. Вот и забросили к нам с самолета не абы кого, а кадрового сотрудника абвера. Взяли голубчика.

Беседовал я с этим фрицем, чьи предки были из украинских немцев из Николаева, после его задержания в точке выброски. Так сказать, еще на нервах.

Гитлеровец перенес свое фиаско внешне спокойно. Видя, как в лесополосе наш снайпер положил его бойца, он не стал отстреливаться и глотать припасенный специально для таких случаев цианид. Сдался, а потом нудно долдонил мне, стараясь блюсти немецкое величие и посматривая на нас, как на диких людоедов, обманом пленивших гордого носителя европейской цивилизации:

— Ну что же, господин офицер НКВД. Надо отметить, что вы нас переиграли.

— Хороша игра, — хмыкнул я.

— А чем отличается это от покера или преферанса? Побеждает тот, у кого карта лучше, кто умеет скрывать свои чувства и имеет склонность к холодному расчету.

— Эх, вам, абверовским аристократам, все подавай азартные игры, — устало сказал я. — Нам они сами по себе неинтересны. Мы ведем войну на выживание нашего народа. И для нас самое главное — результат. Где надо — порвем в клочья, где надо — проявим чудеса хитрости, которые никаким покером не перебьешь.

После этих моих слов абверовец как-то помрачнел и приуныл.

Ну и ладно. К контакту он готов. Я доставил его на самолете «Ли-2» — лицензионной копии американского пассажирского «Дугласа» — в Москву. Игра продолжилась.

А за ней приходила новая игра…

Теплело не по дням, а по часам. Весна окончательно закрепилась на территории, объятой жестокой войной. Появлялись первые листочки на деревьях.

В начале апреля я вернулся в Москву из командировки в Особый отдел 58-й армии. Там провели такую масштабную операцию — просто душа радуется. Это мне напомнило мои старые времена Гражданской, лихие кавалеристские атаки. Агентурным наблюдением за северным побережьем Азовского моря от Таганрога до Мариуполя особисты выявили расположение и численность немецко-румынских гарнизонов. Проработали план налета на два гарнизона с целью захвата пленных, документов, предателей и уничтожения личного состава.

Привлекли силы роты Особого отдела, взводов при отделах дивизий и войска НКВД. Одновременно с налетом на побережье Азовского моря была намечена войсковая операция по всему фронту силами артиллерии, минометного огня и авиации.

Ударили от души. Мы шли по немецким позициям и поселкам, резали линии телефонной связи, расстреливали вражеские войска на улицах и забрасывали гранатами блиндажи и дома. В итоге перебили более двух сотен румын и немцев, взорвали несколько орудий и пулеметных гнезд, радиостанцию. Захватили пленных. И самое главное для меня — взяли документы о деятельности СД и группы абвера.

Вересов был удовлетворен моим отчетом. Прочитал его, отставив свой вечный подстаканник. Потом все же отхлебнул глоток чаю и, внимательно посмотрев мне в глаза, изрек:

— Ну что, пора тебе, Сергей Павлович, посмотреть на врага с той стороны.