Сергей Самаров - Два командира

— Естественно. Акид Македон провел свое быстрое расследование.

Короче говоря, Лугару навел страху на всех. Самое главное, на местных бандитов. Его так представители ЦРУ, что с бандами связаны, охарактеризовали. И дали категоричный приказ во всем содействовать. Если раньше эти представители ЦРУ щадили самолюбие амиров и эмиров, то теперь то ли перестали с ними совсем считаться, то ли Лугару в самом деле у американцев стоит на особом счету. То есть приказ был категоричным. Об этом сообщает агент среди бандитов Маймун аль-Марвин. Есть в разведотделе такой. Очень скользкий, на мой взгляд, тип, и я лично ему полностью не доверял бы. Но акид аль-Аттан другого мнения. Он в две тысячи двенадцатом году, будучи еще майором, сам этого аль-Марвина завербовал. Я говорю акиду, что любой агент, поставляющий такие сведения, давно бы уже завалился, но аль-Аттан не верит мне, зато верит аль-Марвину. Но это не мое дело по большому счету. Если хотя бы шестьдесят процентов сведений подтверждается, они считают агента ценным. По нашим нормам действительность данных должна быть другая…

— У нас в военной разведке считается нормой девяносто девять процентов точности. Меньше — уже недопустимо. Один процент дается на неточность приборов определения. А если работать без приборов, то точность должна быть стопроцентной.

— У нас в СВР величина другая, только девяносто процентов. Но у нас и сведения иного характера. Мы занимаемся чаще всего аналитикой. А каждый аналитик видит ситуацию по-своему. Вот на собственное видение и дается десятипроцентная скидка. В сирийской армии на разведку смотрят иначе. Здесь приходится делать скидку на воображение и привычное желание сирийцев все преувеличить. Но разговор сейчас не о том. Короче, от Маймуна аль-Марвина пришло сообщение, что американцы начали проявлять жесткость в своих требованиях. Сам аль-Марвин связывает это с личностью Лугару, хотя я склонен больше считать, что американцы начинают проявлять истеричность. Все их планы разрушаются, и они с этим ничего поделать не могут. Посадить своего марионеточного президента в Сирии уже не удалось, и сопротивление восстановлению республики не удается. День за днем части оппозиции переходят на сторону официального президента. Даже курды, получив от американцев большие дополнительные территории, не желают их защищать от армии Асада и переходят в подчинение официальному правительству. Даже сдают целые нефтяные поля в Дейр-аз-Зоре. Те самые поля, которые американцы рассчитывали предоставить в разработку своим компаниям. А теперь там открывается поле деятельности для российских компаний. Отсюда и истеричность, и попытки проявить жесткость. Но даже то, что личность Оборотня сирийцы принимают всерьез, — уже очень хорошо. Для нас и для самих сирийцев. И пусть они даже привирают. Больше будут опасаться, серьезнее будут работать…

— Я тоже так считаю, — не мог не согласиться с полковником Радиолов. — И пытаюсь при этом понять местные реалии. Только это понимание ничуть не приближает меня к общему пониманию ситуации.

— А чтобы это понять, я назову тебе, Алексей Терентьевич, еще одно имя, хотя это и закрытая информация. Итак, есть некто по имени Маргуба Наурас Тауфик. Этот человек работает водителем на американской военной базе в Эт-Танафе. Причем ездит не на грузовике, а возит начальника их объединенного штаба, то есть штаба, который командует одновременно и летчиками, и пехотой, и артиллеристами, и танковыми подразделениями. Уже много лет возит. Официально он не владеет английским языком, поэтому американские офицеры разных родов войск в машине не стесняются при нем разговаривать. Так вот, по информации, которую удалось раскопать акиду Македону, семья Наураса Тауфика находится там же, на американской военной базе, но он с семьей не имеет возможности встречаться. И произошло это — я говорю про разделение семьи — только в ближайшие дни. Наурас Тауфик уже много лет работает на отдел акида аль-Аттана. Раньше сотрудничал с одним офицером, потом с другим, сейчас неожиданно начал работать с третьим. Причем без ведома второго. Официально прошла случайная перевербовка, но при странных обстоятельствах. Дело в том, что в момент, когда вербовка состоялась официально и даже была задокументирована подписями двух сторон о намерениях сотрудничества — это здесь обязательный документ, своего рода гарантия того, что человек не откажется от сотрудничества в дальнейшем, — накиб Яропелк Юстахойос, сотрудник достаточно молодой, пришедший в агентурное отделение разведотдела с должности командира роты спецназа, твой то есть коллега, Алексей Терентьевич, по нашим данным, находился в момент перевербовки совсем в другом районе Сирии. Сам он уверяет, что добился подписания договора раньше, а дату проставил задним числом, наугад, уже когда вернулся из командировки. Акиду Македону при этом удалось узнать, что семья накиба Юстахойоса в настоящее время находится на территории, занятой курдами и американцами, то есть недоступна для проверки в настоящий момент. При этом, по показаниям коллег самого Яропелка, сидящих с ним в одном кабинете, накибу излишне часто звонит жена. Иногда он сам звонит ей. Одному из офицеров разведотдела случайно удалось услышать несколько слов. Звонила накибу, вне всяких сомнений, женщина. Но он очень испугался, что его разговор услышат, и вышел с трубкой в коридор. При этом накиб ни разу не разговаривал ни с кем из детей. А их у него пятеро. Сыну уже шестнадцать лет. Взрослый парень по местным меркам.

Таким образом, акид Македон начал подозревать, что семью накиба просто захватили, и с ее помощью на него оказывается давление. Точно так же давление оказывается и на Наураса Тауфика — через семью, через неприятности, которые могут ожидать жену и детей. При этом я тебе, Алексей Терентьевич, видимо, не открою тайны, сообщив, что к женам у сирийцев традиционно прохладное отношение. Они не слишком ими дорожат. Но всегда трепетно относятся к своим детям. С чем это связано, я объяснить не могу, но это известный факт…

— У меня сразу возникает вопрос, товарищ полковник. Откуда у акида Македона такое внимание к семейным отношениям офицеров?

— Понимаю твой вопрос. Ты мне сегодня утром переслал досье на Лугару. Там говорится, что для Оборотня давление на агентуру через семьи — обычное явление. Я бы даже сказал, что это его привычный метод работы. Так вот, я не передавал досье акиду Македону. Но я знаю, что у него имеется собственный выход и на ГРУ, и на ФСБ России. И подозреваю, что он посылал собственный запрос по поводу Оборотня.

— Возможно. Тем не менее, товарищ полковник, я попросил бы вас, если придется мой текст передать акиду Македону, переписать его своими словами, чтобы исключить возможность расшифровки.