Сергей Скобелев - Поствоенный синдром

— А на Катю зачем напал?

— Не сдержался, — признался Грызлов. — Она вся такая недотрога, а с твоим приездом зацвела. Я пять лет наблюдал за ней, а ты и не заметил. Тормоз, как обычно.

— Не смешно, — тихо бросил Олег. — Ты её предал, может быть, сломал.

— И она пришла к тебе. Услугу оказал!

Грызлов собрался налить ещё пойла, но неожиданно передумал.

— Ты знаешь, что выхода нет. — Самойлов приподнял пистолет, уперев его рукоятью в столешницу, и надавил на предохранитель. — Когда закончат экспертизу ствола из машины, дело Гринадзе раскроется само собой. Твой браток тебя выдаст.

— Гринадзе… — повторил Владислав. — Ты и это знаешь.

— Ты был у моего отца. И в день смерти был, не отпирайся. — Самойлов взвёл курок. — Я хочу знать, зачем.

Впервые он прочёл на лице Грызлова тень мимолётного страха. К приговорённому пришло понимание, что без крови этот вечер не закончится.

— Хорошо, — бросил Влад. — Я расскажу. Гринадзе крупно меня надувал, а под конец решил сдать. Он мог предъявить доказательства, от которых я бы не отвертелся. Надо было его убирать, но подставлять кого-то из своих я не хотел.

— И ты выбрал отца.

— А что? — нагло спросил бывший друг. — К нему толпой валили всякие алкаши, так что на меня даже не обратили внимания. Сначала он удивился, с чего это я пришёл, думал, ты просил. Твоему папочке нужны были деньги, но ещё больше — собеседник. Ты тут выговариваешь мне за подругу, а сам сломал своего же батю. Знаешь, как он страдал? Как боялся за твою жалкую шкуру, а от тебя ни слова! — Влад ударил кулаком по столу. — Я смог то, чего ты не сделал. Выслушал.

— А потом вручил ствол и отправил к банкиру?

— Да. И обрисовал, какой Гринадзе был сволочью. Его несложно было убедить. — Грызлов залился хохотом. — А знаешь, что потом? Он слился! В самый ответственный момент!

— Что дальше? — потребовал Самойлов.

— Я пришёл вечером, забрать пистолет. Он уже был вдрызг пьяный. Попросил закурить, вот прямо сейчас слышу его хриплый, пропитый голос. Он сказал, что не может так и, более того, сдаст меня ментам вместе с оружием. Видите ли, не по-христиански так жить.

— И тогда ты его убил, — закончил Олег.

— Он хотел прогнать меня, начал вопить. Это было чревато, и я оттолкнул его. Старик не сдержался и рухнул, приложившись затылком. Понимаешь? Считай, сам подох. Мне оставалось только подложить бутылку под ноги.

Грызлов пододвинул к себе стоявшую поодаль пепельницу, выудил из окурков недобитую сигарету и поджёг серебристой зажигалкой — тем самым подарком из-за границы, что мог гореть без нажима на кнопку.

— А знаешь? — вызывающе спросил он. — Сергеев-то молодец. Он ведь мог защитить Гринадзе, если бы хотел. Но нет. Отдал на расправу, а теперь добрался до меня. Либо раб, либо победитель. — Влад улыбнулся.

— Когда приедут криминалисты, — с расстановкой начал Олег, — они найдут труп мужчины. Оружие будет на месте, на нём будут нужные отпечатки. Ну, ты и так всё знаешь.

— Всё равно раскроют.

— Мне плевать.

— А шум?

— Здесь? — удивился Олег. — Но здесь никто не живёт. Ты сам подтвердил.

— И даже рука не дрогнет? — почти прошептал Влад.

— Я мог простить тебе подосланного киллера, и банкир — не моё дело. Но ты перешёл все границы.

— Ты просто свихнувшийся на войне урод, — прорычал Грызлов и, резко схватив бутылку, обрушил её о столешницу.

Зажатое горлышко с острыми краями могло стать опасным оружием в опытных и сильных руках. Но за мгновение до этого Самойлов успел отодвинуться вместе с табуретом и направить серебристый пистолет в лоб бывшему другу. Их разделяли ровно два метра и пять прошедших лет, изменивших каждого по-своему.

— Олег, — неожиданно промолвил враг.

Испарилась подогретая на сорока градусах агрессия. Владислав Грызлов заканчивал жизнь в аварийной квартире за залитым водкой столом. На полу дотлевала сигарета. Осколок бутылки выпал из пальцев. Расширившиеся зрачки жертвы устремились в маленькую точку-пустоту. Она, будто чёрная дыра, затягивала взгляд, а за ним всё, что делало человека живым.

— Олег, не стреляй, — прозвучала в натянутой тишине жалобная просьба.

Палец соскользнул на крючок, и пистолет дёрнуло мощной отдачей. Казалось, что грохот выбил кухонные стёкла. Запахло порохом. Мёртвое, обезличенное тело опрокинуло с табурета. Вокруг оставалось слишком много улик, и Олег Самойлов хорошо это понимал. Нужно было избавиться от всего, что могло навести на ночного гостя. Мужчина вложил опустошённое оружие в распростёртую ладонь покойника, а затем выкрутил конфорки плиты до предела. Запах одоранта медленно наполнял кухню вместе с дешёвым газом. Подобрав зажигалку, убийца вжал кнопку и оставил её гореть на столе. После этого он спешно покинул квартиру и побежал вниз по тёмной лестнице полуразрушенного дома холодного промышленного города.

28.08.2018.

Мат (азерб.) Перевод приводить не буду из этических соображений.

Общетюркское «хорошо», «ладно».