Илья Деревянко - Кровавое шоу

– Пре-кра-тить! – заорала в мегафон первой опомнившаяся Черкашина. – Всем стоять смирно, коли жизнь дорога!!! Эй, охрана, сюда!!!

На зов режиссера-постановщика из особняка шустро выскочили три квадратных, тупомордых амбала (личные телохранители Дергачева). Каждый держал наперевес взведенный авомат Калашникова. Повинуясь знаку Черкашиной, один из бугаев по имени Коля дал длинную очередь в воздух. Визги и крики постепенно утихли.

– Так-то лучше! – хищно прищурилась госпожа биоэнергетик (откровенно говоря, сама бледная до синевы). – Нечего здесь базар разводить! Ну погиб артист. Подумаешь, невидаль! Подобные инциденты на съемках не редкость! Ах, вы не знали?! Ни разу не слышали?! Идиоты!!! Да просто об этом не принято распространяться!.. А теперь, ослы, тело завернуть в брезент, отнести в сарай и все до единого в дом! Живо, мать вашу!!! Охрана, проконтролировать!!!

Не беспокойся, любимый, – спустя десять минут, когда двор опустел, шепнула она на ухо полуживому, медузой растекшемуся по шезлонгу спонсору. – Проблема уладится! Обещаю! Сейчас малость передохнем, выпьем по стаканчику «Бордо» и осмыслим сложившуюся ситуацию. Выясним подлинную причину несчастного случая, найдем виновного и вместе сообразим, что следует конкретно предпринять!

Дергачев в ответ лишь утробно икнул. «Паршивый слизняк! – с ненавистью подумала Эмма. – Если б не твои деньги – удавила бы на хрен собственными руками!!!»

– Не беспокойся, лю… – по новой начала Черкашина и осеклась на полуслове. Где-то в отдалении послышался протяжный волчий вой, а в опасной близости от биоэнергетика мелькнули красные, пылающие нечеловеческой злобой глаза…

Там же.

Час спустя

Вопреки недавней решимости «найти виновного и сообразить, что следует конкретно предпринять», Эмма Арнольдовна начисто самоустранилась от «разбора полетов». Она забилась в дальний угол большого банкетного зала, где собралась съемочная группа в полном составе, и сидела там неподвижно, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом. Функции «дознавателя» взял на себя на удивление быстро оправившийся Дергачев. Как ни странно, но действовал Алексей Васильевич довольно грамотно. Генеральный продюсер отправил к трупу Телушкина штатного врача группы Петра Андреевича Холодцова с заданием тщательно обследовать тело и установить причину смерти, а охранникам Вове и Жоре велел изучить подъемный механизм и сам трос. Нет ли на них, дескать, следов вредительства. Знакомый читателю мордоворот Коля остался стоять в дверях зала с автоматом наперевес, дабы пресечь на корню возможные попытки бегства… В помещении висела настороженная тишина. Актеры, операторы и рабочие к беседе не стремились, даже глядеть друг на друга избегали. Вино, правда, хлестали без устали. (По распоряжению Дергачева из погреба достали упоминавшееся Черкашиной «Бордо» в количестве пяти ящиков.) Первый стакан Алексей Васильевич по-джентльменски поднес любовнице: «Выпей, детка, полегчает!» Однако та на заботу «папика» никак не отреагировала, продолжая упорно всматриваться в пустоту. Раздраженно чертыхнувшись, коммерсант лично проглотил терпкую рубиновую жидкость. Затем без промедления осушил второй стакан, третий и четвертый. Вино согрело Дергачева, огнем пробежало по жилам, сняло внутреннее напряжение, нагнало румянец на бледные щеки. Хозяин особняка уселся в центре стола и закурил гаванскую сигару, стряхивая пепел на мраморный пол. «Виноват несомненно Гафаров, – затягиваясь крепким дымом, размышлял он. – Именно Равиль отвечал за техническую подготовку трюка! В наличии либо халатность, либо злой умысел. Скорее всего, конечно, халатность! На кой, спрашивается, ляд ему убивать Лазаря?! И тем не менее, отвечать татарину придется! Вот только соберем необходимые доказательства да преподнесем их ментам на блюдечке с голубой каемочкой. Вместе с Равилем, естественно! А нового претендента на роль Люцифера подобрать не сложно. Безработных актеришек в стране пруд пруди. Свистни – наперегонки прибегут, в очередь встанут! Технический директор тоже не дефицит. Одного не пойму – почему Эмка скуксилась?! Всего час назад натуральной Жанной д’Арк выступала, панику умело ликвидировала, загнала всех в здание, а теперь съежилась мокрой мышью! Совершенно непонятная метаморфоза!.. Впрочем, у баб вечно семь пятниц на неделе!!»

Прошло примерно минут сорок. Первыми вернулись Вова с Жорой.

– Подъемный механизм в исправности, – отрапортовал Вова. – А трос… вот, взгляните сами. Мы его от трупа отстегнули, – охранник протянул шефу полутораметровый кусок толстого, прочного каната. Генеральный продюсер взглянул и разом обмяк. Увиденное не укладывалось ни в какие привычные рамки. Оказывается, трос не перетерся, не оборвался, а был аккуратно перерезан поперек волокон!

– Не-не-в-вероятно! Уму н-не пос-ти-жимо! – заплетаясь языком, лепетал Дергачев. – Э-т-того п-просто не м-могло с-случиться! Л-лазарь н-находился в воздухе один. Аб-б-б-солют-но один!!! К-к-то же п-пере-резал трос?!!

Масла в огонь подлил явившийся вслед за амбалами доктор Холодцов. Лицо врача сохраняло профессионально бесстрастное выражение, но голос звенел от волнения.

– Ваш артист умер еще до падения в ванну, – сообщил Петр Андреевич. – Согласно результатам предварительного обследования – от сильного удара тупым предметом в область сердца. На груди, под левым соском четко просматривается большой свежий синяк! Остальные телесные повреждения носят явно посмертный характер.

– А в-вы н-не о-ошибаетесь?! – выдавил Дергачев.

– Нет! – решительно возразил Холодцов. – Я кандидат медицинских наук и в придачу десять лет проработал судмедэкспертом. Можете довериться моим выводам. По крайней мере до сих пор я ни разу не ошибался!

Алексею Васильевичу почудилось, будто пол уходит у него из-под ног. Стены зала волнообразно заколебались, сводчатый потолок угрожающе придвинулся к темени. Слабо охнув, генеральный продюсер модернового, эротически-мистического триллера грохнулся в обморок…

Дергачев очнулся на кровати, в одной из спален второго этажа. Рядом на стуле сидел господин Холодцов. Чуть поодаль, в низком мягком кресле расположилась Черкашина. Уютно светил торшер в изящном абажуре. В комнате попахивало нашатырным спиртом. Алексей Васильевич чихнул, поморгал ресницами, пошевелил шеей. Затем с кряхтением сел.

– Вы свободны, доктор, – жестко сказала Эмма. – Ваша помощь больше не требуется!