Андрей Дышев - Час волка

– В милицию сообщать? – спросил Браз.

Я поморщился как от зубной боли.

– Да погодите вы со своей милицией! Она уже устала расхлебывать ваши проблемы. Я попробую сам найти пистолет.

– Вы думаете, это возможно? – спросил Браз, снова превращаясь в плодородную почву.

– Деньги, к примеру, найти намного труднее, – стал я подробно объяснять, стоя у окна и глядя на залитую рассветными лучами крепость. – Потому что их крадут навсегда и для того, чтобы потратить. А пистолеты обычно берут во временное пользование.

– Что значит – во временное пользование? – нахмурился Браз.

– Это значит, – ответил я, повернувшись к Бразу, – что его взяли для того, чтобы кого-нибудь убить. А потом, вполне возможно, пистолет вам вернут.

Как ни странно, общество с ограниченной ответственностью «RODEO-MOTORS» было зарегистрировано в бизнес-справочнике, имело контактный телефон и даже номер факса. На мой звонок ответила секретарь. У девушки был приятный голос, но она портила впечатление чрезмерной словоохотливостью:

– Фирма «Rodeo-motors»: техническое обслуживание, гарантийный ремонт автомобилей, установка сигнализации, продажа аксессуаров. Добрый день! Меня зовут Яна. Я буду рада помочь вам.

– Девушка, что случилось с вашей мастерской недалеко от Морского? – спросил я.

– Там был пожар, – неохотно ответила она. – А что вы хотели?

– Жаль, – уклонился я от прямого ответа. – Там работал хороший мастер, имени его, правда, не знаю.

– Володя или Сергей? – подсказала девушка.

– Я же вам говорю, что не знаю имени.

– Высокий или низкий?

– Кучерявый, – вспомнил я.

– Это Володя, – уверенно сказала девушка. – Перед развилкой на Щебетовку знаете автосервис?

– Знаю, – сказал я, хотя подобными сараями, именуемыми «автосервис», никогда не интересовался.

– Он там сейчас работает.

Я поблагодарил секретаря за вежливость и положил трубку.

Полчаса спустя я подъехал к кирпичному сооружению, похожему на будку стрелочника, только без крыши. Ее заменял неровный кусок волнистого пластика, разрисованный пальмами, чайками и буквами «АФЕ». Я притормозил напротив входа, посигналил и «моргнул» фарами. Хорошая, дорогая машина заставляет людей считаться с ее водителем. Прошло несколько секунд, и из черного зева выскочил мужчина, одетый в комбинезон на лямках на голый торс. Я опустил стекло, высунул голову и сказал:

– Володьку позови!

Мужчина кивнул и исчез в будке. Володька спешить не любил и вышел на свет после того, как я посигналил еще раз. С дымящимся мокрым окурком в губах, выпачканный в смазке до черноты, он медленно пошаркал ботинками по пыли, лениво глядя на незнакомый ему «Ниссан» с затемненными стеклами. Я подъехал вплотную к двери, закрыв на всякий случай выход ненужным свидетелям и помощникам, подождал, когда Володька приблизится к окну машины, и, как только его кудрявая голова показалась в проеме, я высунул руку, крепко схватил его за чуб, втянул голову в салон и поднял стекло настолько, чтобы слесарь мог дышать, но не мог вырваться из ловушки.

Он здорово испугался. Машинально схватился грязными руками за край стекла, опасаясь, что я подниму его еще выше.

– Напрасно дергаешься, – сказал я ему. – У стеклоподъемника двигатель мощностью семь киловатт, легко режет листовое железо. Так что пожалей хотя бы пальцы, если голова уже обречена.

Володька тяжело сопел, глядя на меня нервными бегающими глазами.

– Я знал, что ты придешь, – прохрипел он.

– Какой ты сообразительный! – похвалил я. – «Шестерка» где?

– Отпусти! Все расскажу! – багровея, попросил слесарь.

Я нажал кнопку стеклоподъемника. Володька отскочил в сторону, схватился за шею, словно испугался, что голова может отвалиться.

– Садись, – сказал я, открывая противоположную дверь.

Слесарь без особого желания сел рядом со мной, оставив дверь слегка приоткрытой. Все еще потирая шею, он негромко сказал:

– Я сразу понял, что твоя тачка «грязная». Но клянусь, я все хотел сделать по совести, как договорились. Не знаю, кто на тебя ментам настучал.

– К тебе приходили менты?

– Да вечером этого же дня!

– И что сказали?

– Он был один. Старший лейтенант, – скривился на один глаз слесарь, словно его мучил нервный тик. – С ходу наехал: «Нам известно, что ты занимаешься укрывательством преступления, тебе днем пригнали битую машину!» Номер ее назвал, даже номер кузова! Ну чем я мог крыть?

– Как он выглядел? – спросил я.

Слесарь отвернулся, глядя через стекло на пыльный двор.

– Невысокий, широкоплечий. Лицо дурное. Усы в разные стороны, как у Буденного.

– Что значит – дурное лицо? – уточнил я.

– Как тебе сказать? – Слесарь напряг память. – Одутловатое, распухшее, как будто человек с бодуна. Лоб такой, как у быка. Глаз не видно.

– Понятно, – кивнул я. – Что он еще сказал?

– Сказал, чтобы я дня на два закрыл мастерскую и носа в ней не показывал, пока, значит, они будут оперативно-розыскные мероприятия проводить. Я прошу: «Дайте мне какую-нибудь справку, что вы машину изъяли», а он говорит: «В прокуратуре получишь». Сел в «шестерку» и уехал.

– Подставил ты меня, парень, – сказал я.

– И ты меня тоже, – ответил слесарь. – На хрена мастерскую спалил?

– Нашел бы меня, рассказал, что случилось, – цела б осталась твоя мастерская.

– Да я понимаю, – снова зажмурил глаз слесарь. – Но как это ты браткам объяснишь? В мастерской они кое-какие вещички хранили, теперь, значит, ищут того, кто поджег.

Слесарь начал играть мускулами.

– А ты не боишься мне об этом говорить? – спросил я и подмигнул. – Кроме тебя, никто не знает, что это я поджег. А зачем ты мне такой умный нужен?

– А чего мне бояться? Я уже свое отбоялся.

– Напрасно! – покачал я головой. – А я-то голову ломал, никак не мог понять, почему дым такой сладковатый был.

Я попал в точку. Это было понятно по тому, как нервно скривился рот слесаря.

– Да, я хранил в мастерской наркоту, – с вызовом ответил слесарь. – Но ты мне ничего не сделаешь, потому что, во-первых, менты сидят у тебя на хвосте, а во-вторых, разыскивают братки, и достаточно одного моего слова…

Я наотмашь ударил его по лицу, схватил за горло и прижал к подголовнику. Володька замахал руками, вяло сопротивляясь. Мне мешал руль, я вылез из-под него и всем телом навалился на тщедушное тело. Володька попытался закричать, но я закрыл его рот своим плечом, затем вытащил из «бардачка» адаптер с проводом и, заведя руки слесаря за спинку сиденья, туго связал их.

Он стал кусаться и плеваться, и мне пришлось затолкать ему в рот тряпку, которой я протирал стекла. Он успокоился, короткая борьба утомила его. Громко сопя, он уронил голову на грудь, напряг руки, пытаясь разорвать провод.