Андрей Дышев - Два шага на небеса

– Не надо, не надо! – ответил Мизин и довольно гадко захихикал. – Хоть на минутку, хоть на полчасика! Почему бы в самом деле не заняться приятным делом, тем более что это прописал врач.

Они перекинулись еще парой фраз, но я уже не разобрал слов, так как Стелла плотно закрыла дверь каюты. Я вскочил с кровати и принялся одеваться. Все встало на свои места, думал я, не надо было раньше времени суетиться. Госпожа Дамира сама о себе заявила. И теперь мудрый задний ум спешил реабилитироваться: конечно, только Дамира могла быть автором письма, это же было очень легко просчитать! Во-первых, анонимку она подписала русской буквой А вынужденно, потому как в компьютер не был загружен греческий алфавит, и Дамира нашла наиболее подходящий символ для обозначения греческой «D», напоминающей треугольник. Во-вторых, ее нарочитая, показушная неприязнь ко мне была всего лишь ширмой, за которой она скрывала единство наших целей. И в-третьих, я не видел на «Пафосе» какого-либо другого пассажира, который производил бы впечатление богатого человека, способного запросто выдать частному детективу аванс в десять тысяч баксов, да еще оплатить круиз.

Я поднялся на палубу. Основное веселье переместилось на корму, где главной фигурой был Мизин. Одетый в потертые джинсики и плотно облегающую худое тело майку, он гадал на картах всем дамам «Пафоса» сразу, а Виктор сидел за стойкой и разговаривал с Лорой. Женщины время от времени дружно взрывались смехом, в котором преобладал сильный и звонкий голос Алины, Мизин тасовал колоду, ловкими движениями раскидывал карты по столу и, переворачивая стопки, предсказывал судьбу.

– В этом круизе вы встретите свою любовь, Элен, – говорил он Алине, зачем-то переиначив ее имя и сверкнув золотыми коронками. – Это будет молодой мужчина…

– Блондин или брюнет? – спросила Алина.

– М-м-м… Он будет слегка лысоват, как я.

Смех.

Виктор косился в мою сторону. Кажется, он не хотел встречаться со мной взглядом, но отвести глаза не успел и вынужден был сдержанно кивнуть мне. Я не стал стеснять своим присутствием женщин, жаждущих увидеть будущее, и подсел к врачу.

– Хотите выпить? – спросила Лора.

– Чего-нибудь полегче.

– Тогда рекомендую кипрское «Данае».

– Штормить начинает, – произнес Виктор, кое-как изображая стремление общаться со мной.

– Не говорите, – подтвердил я. – Болтает так, что начинаешь путать палубу с переборкой.

– Спокойной ночи, – попрощался врач, встал и подошел к Стелле. Он склонился над ней, что-то шепнул, но Стелла отвлеклась лишь на мгновение и снова перевела взгляд на Мизина.

– А у вас будет романтическое приключение, – говорил ей Мизин. Его лицо было затуманено ничего не значащей мудростью. – Империя страсти! Обалденный прикол!

– А кто, интересно, составит мне пару в этом приключении? – спросила Стелла. – Случайно не лысоватый молодой человек вроде вас?

И снова смех.

– Генерал не появлялся? – спросил я Лору.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет. Мне кажется, он неважно себя чувствует. Лежит на кровати, на лбу мокрое полотенце… Так всегда бывает при небольшой болтанке. А вы хорошо переносите болтанку?

Она оперлась локтями о стойку, опустила подбородок на ладони и стала гладить мое лицо уже знакомым мне познавательским взглядом.

Черт знает, что у этого генерала на уме! – думал я, покачивая в пальцах бокал и глядя, как золотистое вино облизывает его стеклянные бока. И я еще задачку ему подкинул: встал поперек пути и заговорщицким шепотом предложил свои услуги. Теперь он, бедолага, лежит на кровати и голову ломает, какие такие услуги я имел в виду. Еще подумает… Стыдно! Надо зайти и извиниться.

Мне стало смешно. Я повернулся в сторону праздника жизни. Мизин закончил предсказывать будущее и снова принялся спаивать женщин, сливая в один бокал кипрское пиво «Кео» и алжирский тростниковый ром. Помешав соломинкой, он пустил пойло по кругу, а сам принялся с жаром объяснять Алине (настойчиво называя ее Элен) значение хиромантической сетки на своей ладони, словно ей это было интересно и она сама об этом попросила.

Стелла благоразумно отказалась от угощения, подошла ко мне и взяла за руку. Я оглянулся и благодарно кивнул Лоре, у которой, судя по потухшим глазам, быстро испортилось настроение. Мы прошли мимо капитанской рубки и уединились на носу яхты. Сюда не доносился шум моторов, и казалось, что мы стоим на белом треугольном крыле, которое бесшумно летит над водой навстречу ветру.

– Виктор устроил сцену ревности? – спросил я.

– Нет, – покачала головой Стелла. – Он лишь строго предупредил, чтобы я впредь не нарушала предписанный им режим. И я клятвенно пообещала принимать пилюли строго по часам и жевать их под звуки марша.

– Надеюсь, что госпожа Дамира не застала вас вместе?

– Эта желчная дама мне не мама и даже не будущая свекровь, – ответила Стелла, крепче прижимаясь к моему плечу. – И она мне безразлична… Хотя нет. Все-таки ее немного жалко.

– Почему?

– Она ревнует Виктора ко всем, кто к нему приближается. Будь ее воля, она бы посадила его в золотую клетку, чтобы сутками напролет любоваться им. Напрасно! Это не восполнит хронический недостаток ее любви к нему. Они ведь встретились совсем недавно, а до этого много лет жили врозь.

– Это заметно, – сказал я. – Виктор обращается к ней на «вы». Она что ж, в разводе с его отцом?

– Да, сначала была в разводе, а потом отец Виктора погиб, – подтвердила Стелла. – Они поженились на Кипре. Отец Виктора работал в Никосии в российском посольстве. Когда Дамира оставила их, мальчишке было два или три года, потому он совсем ее не помнит.

– Кто же его воспитывал?

– Виктор говорит, что родители отца. Они всю жизнь прожили на Урале.

– Значит, отец Виктора русский, а госпожа Дамира – киприотка? Что ж мамочка столько лет не интересовалась судьбой сына? – удивился я.

– У каждого свои странности, – пожав плечами, ответила Стелла, – не нам ее судить.

– Удивляюсь, что она вообще сумела его разыскать и доказать свое материнство.

– Это не так сложно, – ответила Стелла. – Зная фамилию Виктора, она сделала запрос в российский МИД, потом написала ему в Екатеринбург и выслала старую фотографию, на которой была снята вместе с отцом Виктора. Виктор, конечно, был в шоке, ведь он думал, что его мать умерла. Они стали переписываться, потом мадам приехала к нему. Естественно, было море слез, соплей, раскаяния… И вот она повезла его с собой на Кипр. Там у нее вилла недалеко от Керинеи.

– А что случилось с его отцом? Почему он погиб?

Стелла пожала плечами:

– Виктор об этом очень неохотно рассказывал. Насколько я поняла, это было в семьдесят четвертом году, они вдвоем отдыхали в Фамагусте, на восточном берегу Кипра. И как раз в то время началась турецкая оккупация. Может быть, во время массовых беспорядков?