Андрей Дышев - Русский закал

Картавый подошел к яме, и его шаги отозвались гулким эхом. Он посмотрел вниз, покачал головой, сплюнул. Я почувствовал, что не выдержу этой невыносимой вони и меня стошнит. Картавый повернулся ко мне. В полумраке я не видел его лица, лишь тускло поблескивал стеклянный глаз.

– Вот и все, динозавр, – сказал он спокойным и даже миролюбивым голосом. – Ты дошел до логического конца.

Я молчал. Картавый, опустив голову, ходил вдоль траншеи: туда-обратно, туда-обратно. Остановился, оттянул ствольную планку пистолета. Раздался щелчок. Он сел на бордюр ямы напротив меня.

– Ты жить не будешь, – сказал он. – Ты мне надоел еще в Афгане и на даче. Я удивляюсь твоей способности становиться на моем пути, но всякое удивление неизбежно переходит в раздражение.

– Ты мне не был нужен, – ответил я. – Меня от тебя тошнит, и я всегда старался держаться от тебя подальше.

– Эх, динозавр, динозавр, – вздохнул картавый. – А ты никогда не задумывался, почему я тебя так называю? А потому, что ты хоть и сильная тварь, но с высоты своей силы не видишь тех нюансов, из которых соткана земная жизнь, и эта твоя ограниченность и привела к твоему преждевременному вымиранию… Снимай рюкзак.

Я не стал изображать непокоренного героя и сделал то, что он приказал.

– Кидай сюда.

Я швырнул рюкзак и немного перестарался, так как он едва не свалил картавого в яму. Тот лишь сокрушенно покачал головой и стал отстегивать замки.

– Что у тебя здесь?.. Патрончики, веревка, бумажки… А это что за черепки?

Он выкладывал содержимое рюкзака перед собой, недоуменно крутил перед глазами осколки глиняной тарелки, которую разбила пуля охранника, а когда вытащил золотого дракона, то долго, молча рассматривал его, подняв над головой, чтобы лучше видеть в тусклом свете.

– Невероятно… Седьмой век, культура мочика. Что-то похожее я находил в комплексе Колосасайя, но только из керамики… – Он поднял на меня глаза. – Откуда у тебя это, динозаврик? Разворовываем национальное достояние, да? Это же ритуальная фигура инков. Дракон – символ бессмертия и величия души… Красиво. – Он взвесил фигурку на ладони. – Килограмма на два потянет, не меньше. И как только рука у тебя поднялась похитить это у потомков древнейшей цивилизации? Отвечай, правозащитник, заслуженный борец с наркомафией! Придется конфисковать.

Он положил дракона на пол и стал просматривать фотографии и письма. Он делал это несколько минут, при этом ничего не говорил, потом сложил, аккуратно разорвал, высыпал обрывки в мусорное ведро.

– Вот говорила тебе мама: не суй нос в чужие дела, дольше будешь жить. Говорила или нет, отвечай! – бормотал картавый.

– Ты похож на обезьяну, – сказал я. – Если собрался меня прикончить, то делай это быстрей, потому что мне все это уже надоело.

– Откуда у тебя эти письма и снимки?

– В ФБР выдали, когда узнали, что иду громить наркомафию.

Картавый покачал головой.

– Ты принуждаешь меня использовать пытки, наркотики, психотропные средства и прочую гадость, – сказал картавый. – И тебе это надо? Расскажи все честно и умрешь от пули в лобешник, а это, поверь мне, совсем не больно.

– Ну пошевели мозгами, – продолжал я блефовать. – Неужели я сунулся бы в ваше осиное гнездо, не имея за душой никакого прикрытия? Это лишь малая часть документов, которые я полгода назад нашел в сельве среди обломков вертолета. Через неделю в Рио-де-Жанейро я откатал десятки ксерокопий и отдал надежным людям. Если в срок не вернусь, все это будет передано органам правосудия и журналистам.

– Ты не был в Рио! – громче сказал картавый. – Мои люди вели тебя от самого Ла-Паса.

– Что ж они так плохо меня вели, что упустили тот момент, когда я нашел вертолет?

– Ты не был в Рио, – повторил картавый, но уже не так уверенно.

Я прикусил язык. Дурила! Не мог сказать, что отксерокопировал документы в Ла-Пасе, где я был на самом деле.

– В Рио, Ла-Пасе, Лиме – какая разница? – сказал я. – Важен факт, что копии существуют.

Картавый притворно зевнул.

– А мне, по большому счету, наплевать. Хоть ФБР, хоть ЦРУ, хоть КГБ или ФСК. Пусть все знают, что я, Арикян Алексей Новикович, занимаюсь производством и контрабандой наркотиков. И ничегошеньки они мне не сделают! Потому что у нас – суверенное государство, и мы никому не позволим совать свое рыло в наши дела.

В яме плеснулась вода. Картавый посмотрел вниз, покачал головой и пересел на угол.

– Голодная, скотина. Тоже ведь жить хочется. И наверняка про себя думает, что она самая лучшая, самая красивая, самая совершенная и имеет больше всего прав на жизнь. А мы думаем иначе. Но это пока мы на суше, а скотина – в воде. Попади мы в воду, она докажет, что была права. – Он посмотрел на меня. – Так и ты, динозаврик. Признайся, что жаждешь моей смерти, думать ни о чем другом не можешь, как только о том, как бы хлопнуть меня, выдавить мне второй глаз, заставить меня страдать, мучиться, корчиться. Так ведь?

Он поднял дракона с пола, еще раз осмотрел его.

– Не понимаю тебя, – произнес он, поглаживая пальцем по изумрудному глазу. – Крупно повезло – нашел эту штуковину. Если выгодно продать, то можно обеспечить себе длительное безбедное существование. Чего тебе еще надо было? Зачем испытывал судьбу, полез к нам? Наши люди потеряли тебя после того, как ты получил маршрутный лист и вышел из Ла-Паса. Ты ловко оторвался от слежки, потому что обошел пункты, где должен был отмечаться, и гнал напрямую через сельву. Рисковый мужик, ничего не скажешь!.. Когда мне сообщили, что ты движешься на север Боливии, я понял, что ты знаешь про виллу Августино и, должно быть, жаждешь встречи со мной… Пришел, чтобы отомстить, расквитаться со мной? Но за что, динозаврик?

– Ты ошибаешься. Я не искал встречи с тобой.

– Тогда с кем же? Уж не с самим ли Августино?

– Нет, не с самим.

– Ба! Да неужели с Валери? Динозаврик, что я слышу? Может быть, у тебя к ней ля мур? Может быть, тебя пригнала сюда испепеляющая страсть?

Я молчал. Картавый встал, подошел ко мне и приставил ствол пистолета к горлу.

– Ты прикидываешься идиотом или в самом деле идиот? Никак не могу понять… Ты приперся сюда ради Валери? Ты думал, она побежит за тобой через сельву на край света?.. М-да, ты меня озадачил.

Он опустил пистолет, отошел на шаг.

– Послушай, динозаврик, а тебе не приходило в голову, что Валери может быть замужем и вовсе не нуждается в каком-то оборванце?

– Вы с ней развелись.

– Правильно, черт возьми. Железная логика! Но, собственно, и наш брак, как и развод, был фиктивным. Это ни о чем не говорит. Валери – моя женщина. Будь ты даже трижды идиотом, это нетрудно было понять.

Я усмехнулся. Картавый не сводил с меня глаз, и я боялся переиграть.