Андрей Дышев - Шахидка с голубыми глазами

Вскоре я добрался до подоконника и осторожно приподнял над ним голову, словно высовывался из окопа под обстрелом.

Сначала я увидел только Яну и подумал, что она в комнате одна. Девушка сидела в кресле перед окном, накрывшись клетчатым пледом. На ее коленях лежал раскрытый томик стихов. Голова Яны была запрокинута назад, глаза закрыты, губы сомкнуты. Казалось, она дремлет или же осмысливает то, о чем только что прочитала.

Потом я разглядел в глубине комнаты молодого человека. Он сидел ко мне спиной, и под его черной ветровкой отчетливо проступали лямки наплечной кобуры. Парень пялился в экран телевизора и тыкал пальцами в кнопки игровой приставки. По экрану беззвучно прыгали зеленые лягушки и заглатывали порхающих над ними комаров. Яна была так близка ко мне, а молодой человек так увлечен игрой, что я мог позволить себе протянуть руку и коснуться щеки девушки. Но я боялся разбудить ее и испугать. К тому же эта ласка вряд ли понравилась бы Яне, так как от моих рук шел ядреный запах чеснока.

Я достал из кармана футлярчик от губной помады – и кинул его к ногам девушки. От тихого стука парень немедленно обернулся, но я успел спрятаться за оконной рамой.

– Я выронила помаду, – донесся до меня тихий и глухой голос Яны. Она сказала это по-русски и, скорее всего, парень ни слова не понял; девушка повторила громче и выразительнее, как обращаются к тугоухим: – Помада! Моя помада! По-ма-да… Губы красить. Вот так… Понимаешь?

И снова все стихло. Я успокоился и спустился… Интересно, о чем они еще могут говорить, не зная языка друг друга? Впрочем, для начала неплохо бы выяснить, кто этот темнокожий парень с оружием под мышкой, какую функцию он выполняет? Телохранитель? Или конвоир, приставленный к Яне, чтобы контролировать каждый ее шаг? Девушка, подобрав с пола помаду, как будто оправдывалась, как будто убеждала молодого человека в обыденности и безопасности своего движения. Так обычно разговаривают с надсмотрщиком…

Мне оставалось с нетерпением ждать завтрашнего дня. Хозяйка подала мне глиняный горшочек с острым рагу из баранины и кружку красного вина. Не буду описывать, как я все это употребил и как все это было вкусно, ибо мне потребовалось бы слишком много времени и сочных эпитетов. Но признаюсь, что настроение у меня повысилось не столько из-за прекрасной деревенской кухни, сколько из-за того, что увидел Яну, в особенности, какой именно я ее увидел.

На попутках, с двумя пересадками, я возвращался в Мадрид, готовясь к серьезной взбучке. Когда я высадился у клуба, то сразу увидел своего патрона. Вид профессора красноречиво говорил том, что у него было на душе. Широко расставив ноги и сунув руки в карманы, он смотрел на меня, чуть наклонив вперед голову, словно собирался прибить ударом своего прекрасного лба.

– Ну?! – зарокотал он, как только я подошел к нему. – Я жду объяснений, Кирилл!!

Я сразу вспомнил свое босоногое детство, когда дед ругал меня за потоптанную картофельную ботву, сжимая в руке вожжи. Сейчас я испытывал нечто отдаленно похожее на тот почти забытый стыд и страх, но в стократ уменьшенной и сглаженной форме, как если бы я играл в пейнтбол и сравнивал его с настоящей войной. Мне даже стало весело, и я невольно улыбнулся.

– Ничего смешного! – Профессор едва не срывался на крик. – Я битый час жду тебя здесь! За это время со мной могло случиться что угодно! Здесь болтаются какие-то подозрительные личности с отвратительными рожами…

Он ждал, что я начну перебивать, оправдываться, спорить, а я молчал, и он сам вынужден был заполнять тишину.

– Я штрафую тебя на тысячу долларов, – размахивая пальцем с перстнем, вынес приговор профессор.

– Ради того, что я узнал, и две тысячи потерять не жалко, – сказал я.

Он нервно пожевал губы, но не выдержал моего взгляда и отвернулся. Демонстрируя недовольство всем своим видом, направился к «Уно». Я сел за руль и съехал на мостовую.

– Я не спрашиваю, где ты был, – первым нарушил молчание профессор, протирая запотевшее стекло. – Мне все известно. И в связи с этим я хочу напомнить тебе, для какой цели я взял тебя с собой.

Он выразительно посмотрел на меня, но я в этот момент был занят обгоном фургона и не смог принять этот взгляд. Профессор отвернулся.

– Ты был мне нужен как телохранитель. И не более того! Твои способности в области криминального сыска интересуют меня в той же степени, как твои увлечения рыбалкой, филателией или вязанием крючком. Сыск – это всего лишь твое хобби, и на то время, пока ты работаешь моим телохранителем, это хобби должно быть забыто.

– Чего вы добились, упрятав ее в горы? – спросил я, выезжая на площадь Пуэрта-дель-Сол с тремя колоссальными статуями посредине.

– Я хотел тебя спасти, – надрывно произнес профессор, прижимая руки к груди. – Спасти от тяжелого стыда и болезненного разочарования. Эта наглая и продажная девка вовсе не та, за кого себя выдает.

– А кто же она?

Профессор помолчал, теребя пояс плаща. По его виду можно было сказать, что он собирается сказать мне что-то крайне неприятное.

– Хорошо, – наконец решился он. – Я буду с тобой откровенен. Мои скромные способности к дедукции привели меня к неожиданному выводу. Твоя ненаглядная Яна…

– Ненаглядкина, – поправил я.

– …вовсе не благородная овечка, какой она тебе представляется. И она вовсе не пыталась отвести от меня беду. А знаешь почему?

– Не знаю.

– Потому что покушение на меня она же сама придумала! – вдруг возбужденно воскликнул профессор. – Она организовала инсценировку, понимаешь? И сделала это для того, чтобы выудить у меня деньги!

У меня даже мурашки по спине побежали от столь смелого и неожиданного вывода. Эка хватил профессор!

– Хорошенькая инсценировка! – усмехнулся я. – Мне кажется, что у человека, забравшегося к вам во двор, были самые серьезные намерения разделаться с вами. Вам крупно повезло, что вы остались живы!

– Повезло? Ты уверен? А мне думается, что он никого не собирался убивать. Попугать – да, но не убивать! К сожалению, я об этом не знал и был вынужден принять меры необходимой самообороны.

Я покосился на профессора, пытаясь понять по его лицу, насколько он убежден в том, что говорит… Слева от нас утопал в зелени музей Серральбо. Я сбавил скорость и невольно залюбовался им.

– Хорошо, – произнес я. – Предположим, Яна со своими дружками инсценировала покушение на вас. Но при чем здесь я? За что я страдаю? В отличие от вас я не миллионер, у меня нет больших денег!

– А ты нужен для убедительности. Чтобы шокировать меня масштабами угрозы – вот, дескать, даже частного детектива, который пытается мне помочь, пытаются убить. Твоя ненаглядная Яна делала все, чтобы я сам пожелал откупиться от нее… Чего ты качаешь головой? Ты не согласен?