Наталия Журавлева - Маргинал с голубыми глазами. Рассказы

© Наталия Журавлева, 2018

ISBN 978-5-4496-0166-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вера Семёновна ловко выкроила из старой кожаной сумки две заплаты. Она поставит их на протёршиеся рукава тоже старого, но ещё вполне добротного велюрового пиджака мужа. Сумку не спасти: ручки сносились до дыр, изящный замочек сломался, а потёртости уже не замаскировать ни фломастером, ни йодом. А вот на заплатки мягкая, хорошо выделанная кожа вполне сгодится!

– Смотри, Петя, какие локти будут на твоём пиджаке! Все обзавидуются! – весело сказала Вера Семёновна и потрясла в воздухе заплатками.

Пётр Иванович оторвался от газеты и грустно взглянул на жену.

– Ну да, ну да, – пробормотал он, – обзавидуются. Кошмар какой-то! На дворе конец двадцатого века, весь мир идёт вперёд семимильными шагами, а мы заплаты на локти из сумок вырезаем! – Он с досадой отбросил газету.

– Вот ты, Верочка! Тебе пятьдесят лет, ты – профессор химии, уважаемый человек, а вынуждена днём торговать в палатке, потому что твою кафедру закрыли, а тебя сократили, а вечером вырезать из сумки заплаты на мой пиджак! Сашенька, жена Аркаши, – учитель, педагог от Бога, – ездит убирать хоромы новоявленных богатеев! Работает уборщицей! – Пётр Иванович вскочил с места, выпрямился и гневно погрозил кому-то пальцем.

– Ни работы приличной, ни денег! – продолжал обличать он. – Куда мы катимся?! Инфляция сумасшедшая, в магазинах ценники в у.е.! – он безнадёжно махнул рукой и опустился в кресло.

Вера Семёновна отложила в сторону пиджак, подошла к мужу и обняла его сзади.

– Ну что ты горячишься? Да, работаем не по специальности. Но ключевое слово здесь – работаем! А Сашенька, кстати, уже не ездит на вызовы, она на телефоне, заказы принимает. Высшее образование свою роль сыграло! – Вера Семёновна усмехнулась и погладила мужа по плечу.

– Ничего, Петенька! Всё будет хорошо! Ты скоро работу закончишь, деньги получишь. Большие деньги! 2000 долларов, это же какие деньги, Петенька! Сыну поможем… А там, глядишь, молва о тебе пойдёт, приглашать начнут. Выкрутимся!

Пётр Иванович горько усмехнулся:

– Молва… Раньше известность была, на весь Советский Союз, а теперь молва… Стыдно мне, Верочка. Я, мастер-краснодеревщик высочайшей квалификации, реставратор, работавший почти во всех музеях страны, – и делаю пол «новому русскому», безграмотному мужику с бычьей шеей – господину Бабенко! И какой пол! Паркет из десяти – именно десяти, ни больше ни меньше! – ценных пород дерева, с инкрустацией! Вот скажи мне, – повернулся он к жене, – скажи, как ты думаешь, зачем этому элементу такой пол?

Вера Семёновна пожала плечами.

– Не знаю, – улыбнулась она, – наверное, в красоте жить хочет, как в музее!

– В красоте! В музее! Да он в музее ни разу в жизни не был! – фыркнул Пётр Иванович. – Нет, дорогая, он хочет утереть нос Антохе, Коляну и Серому, таким же, прости меня, быкам. На Новый год пригласить компанию, и чтобы все «сдохли от зависти»! – Пётр Иванович обессиленно замолчал.

– Ну и что, Петенька, – спокойно сказала Вера Семёновна. – Ну и что. Пусть себе развлекается. А у тебя зато работа есть. Скоро закончишь заказ и свои деньги получишь! Об этом думать надо. И, кстати, не забудь дать ему визитку организации, где Сашенька работает. За полом-то уход потребуется!

– Фирмы, Верочка, фирмы, а не организации! Учись говорить правильно! – хохотнул Пётр Иванович.

– Да бог с ней, с этой фирмой! Пойдём чай пить, милый. Я печенье овсяное сегодня купила.

И Вера Семёновна лёгкой походкой направилась на кухню. Муж с удовольствием посмотрел ей вслед. Его Верочке никто никогда не даёт её возраста! Невысокая, но удивительно пропорциональная, стройная, с белокурыми вьющимися волосами, она выглядела лет на сорок, не больше. А её белозубая улыбка и большущие серые глаза могли свести с ума любого мужчину! Пётр Иванович слегка ревновал свою жену… да ко всем! Он-то вовсе не красавец, нет. Хоть и вышел ростом, да фигура какая-то угловатая, нескладная. Волосы совсем седые, благо, хоть не поредели, а то хорош бы он был с плешью-то! И выглядел он на свои пятьдесят три, и ни днём меньше. Ну, красавец-не красавец, а серебряную свадьбу с любимой женой отметил! Пётр Иванович потёр нос и, улыбаясь, пошёл на кухню пить чай с овсяным печеньем.

Утром за ним заехал друг и коллега Аркадий, Аркаша, как ласково называла его Верочка. Аркаша был на одиннадцать лет моложе Петра, но разница в возрасте не мешала им крепко дружить ещё со времён совместной работы в реставрационной мастерской, куда юный Аркадий пришёл после института и попал под начало Петра Ивановича. Тот быстро рассмотрел в симпатичном широкоплечем брюнете с карими выразительными глазами большой талант реставратора и взял его под свою опеку. Так и подружились, а когда Аркадий женился, стали дружить семьями. И сейчас, в трудные времена, Аркадий и Пётр держались друг друга и все редкие заказы выполняли вместе, честно деля пополам заработанное.

Аркадий приехал на видавшей виды «шестёрке» – машине верной и трудолюбивой. По утреннему городу до работы добрались быстро: октябрь стоял тёплый и сухой, дороги были чистые, а яркая и радостная красота золотой осени соответствовала их настроению: сегодня они сдавали готовую работу заказчику. Ни Аркадий, ни Пётр Иванович дома об этом не говорили, им хотелось сделать жёнам сюрприз: явиться вечером и выложить на стол долгожданные, честно заработанные две тысячи долларов. Каждый по две тысячи!

Деньги большие, но и работали они за эти деньги больше двух месяцев!

Аркадий и Пётр вошли в подъезд семиэтажной «сталинки», поднялись на третий этаж и открыли дверь в огромную квартиру, которая получилась из объединённых соседних «двушки» и «трёшки»*. Здесь, в тридцатиметровом холле жилища «нового русского», они и делали паркетный пол. Делали-делали и наконец-то сделали! Мастера застыли на пороге, придирчиво и восхищённо разглядывая чудо, сотворенное собственными руками. Под их ногами расстилался настоящий ковёр, изысканно и утончённо выполненный из десяти разных ценных древесных пород. В центре, где требуется наибольшая твёрдость дерева, паркет набирался из необычной, крепкой древесины пурпурно-розового и фиолетового бразильского амаранта, из прочной бразильской вишни, сияющей оттенками от оранжево-коричневого до красновато-коричневого с белой, серой и розовато-коричневой заболонью.* Весёлый жёлтый цвет обеспечивал стойкий и твёрдый ироко из Африки, соседствующий в рисунке с желтоватой оливой с пёстрой, мраморной текстурой. Желтизну оттеняли детали рисунка, выполненные из мербау – малайзийского дерева светло-коричневого оттенка и и индонезийского палисандра с древесиной редкого красно-коричневого тона