Андрей Дышев - Темная лошадка

Меня допрашивал странного вида мужчина, мало похожий на следователя. Голова его была сплюснута с боков, словно ему часто приходилось пролезать через узкую ограду с железными прутьями. Он был хил и много курил.

– Знаешь, как это называется?.. Молчишь?

Я молчал.

– А называется это коммерческим шпионажем.

– И что теперь делать? – спросил я.

Мужчина с приплюснутой головой сел напротив меня и, как Змей Горыныч, стал выпускать изо рта дым.

– Мы хотим предложить тебе сотрудничество, – сказал он.

Это было настолько неожиданно, что я подумал, не смеется ли он надо мной.

– Я гарантирую тебе безопасность и хорошую работу на ближайший год, – продолжал следователь.

– А где я должен работать?

– В Приэльбрусье. Начальником контрольно-спасательного отряда.

– Начальником меня никто не поставит.

– Я поставлю! – жестко сказал следователь.

– И что я должен буду делать?

– То, что обязан делать горный спасатель. И вместе с нашими сотрудниками искать в горах секретную базу боевиков.

– А если я откажусь? – спросил я.

– Тогда с тобой будет разбираться служба безопасности фирмы. Оч-ч-чень не советую попадать в их лапы. Через суд разденут, как липку. Всю свою оставшуюся жизнь будешь отрабатывать ту фотопленку.

Я подумал и сказал:

– Хорошо. Я согласен.

С этого, наверное, все и началось.

– КАК ВЫ МНЕ ВСЕ НАДОЕЛИ!

Я снял с вешалки пуховик, накинул его себе на плечи и вышел из вагончика.

– Гельмут! – крикнул я, подходя к двери. – В котором часу Илона должна приехать?

Гельмут Хагемайстер – личность почти экзотическая. Семидесятилетний немец в сорок третьем штурмовал Эльбрус в составе горной роты дивизии «Эдельвейс» и лично долбил темечко Западной вершины древком гитлеровского штандарта. Полвека спустя старый вояка решил вспомнить молодость. Осенью он прикатил в Приэльбрусье с группой таких же сухих, седых и пронзительно белозубых стариков-ветеранов с «миссией примирения», да еще прихватил с собой свою излишне эмансипированную внучку Илону, которую я фамильярно называл Мэдхен [1]или просто Мэд. Всю эту странную толпу бывших врагов мне как начальнику контрольно-спасательного отряда пришлось сопровождать на вершину.

– Когда должна приехать Илона? – повторил я. – Ин вифиль ур фарен зи?

Я украшал общение с Гельмутом своим бульварным немецким, а он, в свою очередь, подкидывал мне совершенно невероятные русские обороты. Но мы понимали друг друга, как два разнопородных пса, состоящих в одной упряжке.

Первого марта его внучка, жертва акселерации, вылетела из Штутгарта в Берлин, второго она была уже в Москве, а четвертого, то есть сегодня, последним рейсом прибыла в Минеральные Воды. Гельмут не подвергал сомнению то, что каждый раз надо встречать Илону в Терсколе.

– Илона не может долго ждать. Зи муст лернт… Учиться надо, понимаешь? Только три дней. Восьмой март, зи коммт ауф флюгцойг. Айн, цвай, драй – и все, надо лететь… Сейчас я буду показать билет.

Я ВЫНЕС ИЗ ВАГОНЧИКА ЛЫЖИ, кинул их на снег, сел на скамейку и принялся натягивать на ноги тяжелые, как колодки, горнолыжные ботинки.

Крепления с привычным щелчком намертво захватили ботинки, словно я угодил ногами в капканы. Опустил на глаза защитные очки с желтыми фильтрами, надел перчатки, просунул руки в петли лыжных палок. Легко оттолкнулся, и весь хрустально-прозрачный мир с белоснежными пиками Кавказского хребта поплыл на меня.

Гася скорость, я сделал на поляне Азау «круг почета» и медленно покатил к стартовой станции канатной дороги, от которой вниз спускалось шоссе. Зубами стянул с рук перчатки, очки сдвинул на лоб – они уже не были нужны. В сравнении с высотой, к которой я уже привык, здесь дышалось легко, а воздух, насыщенный запахом хвои и смолы, казался густым, как кисель.

Я схватился рукой за ветку ели, останавливая движение. Спереди, из-за поворота, медленно выкатил желтый милицейский «уазик» с включенными передними фарами, следом за ним – белого цвета «Жигули», затем – рейсовый «Икарус» с табличкой «Минеральные Воды – Терскол» на лобовом стекле. Двигатели машин гудели в унисон, к тому же «уазик» постоянно сигналил. Эскорт выруливал на площадку перед корпусом станции. «Уазик» часто моргал фарами, словно подавал мне сигнал, но свет на фоне ослепительных снегов казался блеклым и терялся, и я заметил его не сразу.

– Ты что, дурной, здесь стоишь?! – прошипел кто-то за моей спиной и схватил меня за руку.

Я обернулся. Малорослый, кучерявый балкарец Боря, работающий техником на подъемнике, оттаскивал меня от сосны, как от своей жены.

– Бегим, бегим!! – бормотал он, пятясь задом к дверям станции канатной дороги.

Боря норовил затолкать меня в уборную.

– Сюда! Здесь лучше! – громко шептал он, не поясняя, почему в темном старом туалете должно быть лучше, чем в вестибюле.

Через стеклянные двери было видно, как из «уазика« выскочил милиционер без фуражки и кинулся к автобусу. Передняя дверь автобуса открылась, но оттуда никто не вышел. Милиционер встал перед дверью навытяжку, словно готовился встретить генерала.

– Ай, беда будет! – заскулил Боря.

– Чего ты так испугался, малыш?

– Мне по телефону звонили!! Это террористы! В Минводах автобус захватили! Там заложники, бензин, тротил, сейчас стрелять будут!

Боре не удалось нагнать на меня страху и вовлечь в состояние паники. Собственно, пока ничего страшного не происходило.

Мое спокойствие передалось Боре, и он затих под моей рукой, как голубок в теплых и неподвижных ладонях. Стоя перед распахнутой дверью, помеченной двумя нолями, мы смотрели на милиционера, майора Гаджиметова, начальника местного отделения, который круто повернулся на месте и бегом устремился к стеклянным дверям станции.

– Начальника станции сюда! Быстро!! – орал милиционер, ни к кому из нас конкретно не обращаясь.

– Уже поздно, – ответил я подчеркнуто спокойно. – И начальник ушел домой.

– Ты кто?! – крикнул он, резко остановившись и ткнув пальцем Борю в живот.

– Техник, – едва слышно прошептал Боря, словно сознавался в каком-то преступлении.

– Так какого черта!! Запускай подъемник!

Здесь Боря явно дал маху. Он стал пожимать плечами и, заикаясь, бормотать:

– Без разрешения… Не имею права без разрешения. Начальник должен лично позвонить…

Мне показалось, что милиционер сейчас задушит кого-нибудь из нас.

– Ты кто?! – повторил милиционер, револьвером наставляя на меня палец.

– Начальник каэсэс.

Не думаю, чтобы он правильно понял, начальником чего я являюсь. Снова покрутил головой, кидая быстрые взгляды то на дверь, то на меня, то на лестницу, по которой ретировался Боря.