Евгений Монах - Братва. Стрельба рикошетом

Ладно. Пойду в таком случае привычной, давно проторенной дорожкой.

Расплатившись по натурально грабительскому счету, я покинул вагон-ресторан, прихватив в буфете бутылку сухого итальянского шампанского и коробку шоколадных конфет "Ассорти". Для намеченного мероприятия эти предметы как раз в тему. Весьма кстати, то бишь.

Подходящий по всем параметрам "объект" отыскал в соседнем с моим вагоне — молодая проводница с выпирающими именно там, где надо, из-под синей униформы округлостями, блондинка и не дылда. Чистое свежее личико.

Дверь в ее крохотное купе-подсобку была открыта, и я смог по достоинству оценить все прелести незнакомки, разливавшей в это время чай в дюжину граненых стаканов на объемно-квадратном металлическом подносе.

— Вечер добрый, сударыня! — стараясь вложить в свой баритон как можно больше учтивости и бархата, сказал я, застыв на пороге подсобки. — Только не примите меня за глупого нахала, выслушав несколько необычную, признаю, личную просьбу.

— В чем дело, гражданин? У вас что-то случилось? Видимо, с головой? — не слишком любезно отозвалась проводница, разглядывая меня своими лучистыми глазами, как какую-то редкую импортную инфузорию. Без акцента говорящую на русском языке, к тому же.

— Случилось, — кивнул я, одаривая блондинку самой обворожительной улыбкой, на какую только был способен. — Но ничего страшного, к счастью. И не с головой. Просто сегодня у меня день рождения и одновременно юбилей — сорок лет как радую Россию-матушку своим существованием.

— Вы уверены, что радуете? — слегка выпустила язвительные коготки дерзкая молодая особа, возвращаясь к чаеразливочному занятию.

— Естественно! — убежденно заявил я, дипломатично сделав вид, что не заметил явной насмешки. — Я в меру сил отвлекаю соотечественников от серых однообразных будней, даю духовную пищу их сердцу и уму.

— Ах вот что! Вы, по всей видимости, работаете эстрадным или цирковым комиком? Угадала? — продолжала в прежнем духе бойкая девчонка, состроив невинное выражение на своем гладко-кукольном личике.

Признаться, я даже децал оскорбился где-то на дне души. Никогда не подозревал, что меня кто-то может рискнуть назвать клоуном. А ежели это просто юмор у нее такой — то явно неудачный, в натуре!

Но я благоразумно сдержал первый сильный порыв досадливого раздражения и совершенно спокойно и терпеливо разъяснил допущенную собеседницей грубую ошибку на мой счет:

— Вы попали пальцем в небо, сударыня. Очень промахнулись, то бишь. К вашему милому сведению, я бизнесмен по профессии, а по призванию и хобби — литератор. Разрешите представиться: Евгений Монах.

— А ведь я читала ваши книги! — удивленно всплеснула руками молодая проказница, уставившись на меня как на чудо-юдо какое-то. — Вы детективы сочиняете, верно?

— Не смею отрицать очевидное, — улыбнулся я, весьма довольный начитанностью блондинки. Сей факт значительно все упрощал — женщины, как я имел возможность неоднократно убедиться, сильно падки на разных творческих интелепупов, трущихся на ниве театра, литературы и музыки.

— Так что вы хотели, Евгений? Извините, не знаю вашего отчества. — Уже совсем другим — благосклонным — тоном спросила проводница, слегка смутившись почему-то.

— Отчество не нужно. Я люблю, когда меня называют просто по имени — манией величия не страдаю. Кстати, а как зовут столь прелестное создание?

— Меня имеете в виду? — не очень уверенно уточнила любительница детективов, забавно порозовев свежими щечками. — Маргаритой.

— Так вот, дорогая Марго. Не возражаешь, если буду так называть тебя? Отлично! Как я уже упоминал, нынче у твоего покорного слуги знаменательный юбилей, а прилично встретить его совершенно не с кем. Прямо беда. Привык, понимаешь ли, в приятном обществе подобные праздники проводить. Соседи по купе меня не вдохновляют. Не откажешься составить мне дружескую компанию? О новых течениях в современной литературе приколемся. Поговорим, я хотел сказать.

Маргарита подозрительно покосилась на бутылку шампанского в моих руках:

— На работе я не пью алкогольных напитков, Евгений. Даже с известными писателями.

— А это совсем никакое не спиртное! — уверенно заявил я, нахально опротестовав очевидное. — Девять градусов всего — натуральный лимонад, уверяю тебя. Честное слово джентльмена!

— Все равно ничего не выйдет, Евгений. Мне чай нужно разносить.

— Ерунда. Как говорит дедуля Карл Маркс, "лучший вид отдыха — смена труда", — усмехнулся я, чувствуя, что бастион уже на грани сдачи. — Умственным трудом я всю сознательную жизнь занимаюсь, не грех иногда слегка и к физическому приложиться. Для разнообразия и марксистского отдыха.

Я пристроил коробку конфет и бутылку на откидном столике у окна и взял поднос с батареей чайных стаканов.

— С радостью помогу тебе напоить жаждущих пассажиров. Берешь меня на полставки? Вернее — в качестве бесплатного приложения?

— Ну, разве что в качестве бесплатного приложения, — поддержала игру юная проводница. — Только не уроните с непривычки. Тяжелее авторучки, небось, ничего в жизни не держали?

Отвечать я посчитал излишним и без слов вышел со своей ношей в коридор вагона. Хотя меня так и подмывало сказать, что заряженный автомат-пистолет системы Стечкина весит никак не меньше ее чайного подноса. И работать этим огнестрельным "инструментом" мне чуть ли не ежедневно приходится.

Наш рейд по спальным купе вагона получился малоприбыльным — реализовать удалось всего полдюжины стаканов тонизирующего напитка. В массе своей пассажиры поезда явно отдавали предпочтение совсем иным жидкостям, о чем наглядно свидетельствовали их сильно раскрасневшиеся рожи и неестественно блестящие глаза.

Маргарита не предпринимала более попыток уклониться от "юбилейного" междусобойчика, даже добавила к моим закусочным конфетам свою скромную лепту — две пачки печенья "Радужное". Оно, правда, оказалось трехмесячной давности, гранитно засохшее, но пустяки — не все коту масленица, как говорится. Ложка дегтя частенько делает мед еще слаще — такой вот любопытный парадокс.

Разговор за бутылкой марочного шампанского носил легкий и веселый характер. Темы затрагивались самые разные — от окололитературных до животрепещущих проблем свободной любви. Я вовсю напирал в голосе на бархатно-чувственные ноты, стараясь нежным баритоном "окутать" молодую собеседницу, как хитрюга паук окутывает липкой паутинкой свою муху-жертву.

И видимо, достиг поставленной "гипнотической" цели. По крайней мере, когда я защелкнул изнутри дверь подсобки, проводница совсем не возражала и даже ни капли не удивилась. Да, явно не под силу устоять "лучшей" половине человечества перед грамотным натиском "худшей". Потому, по ходу, и называют женщин также еще и "слабой" половиной.