Джек Хиггинс - Железный тигр (сборник)

— Весьма забавно, — заметил Мастерс. — Но что бы вы ни говорили, я предпочитаю свою версию. Это бирмингемское дельце Фолкнер провернул, хотя мы так и не смогли ничего доказать, поскольку вы держали рот плотно закрытым.

Марлоу пожал плечами:

— И откуда вы все это взяли?

— Оттуда, — раздраженно ответил Мастерс. — Фолкнер провернул это дело, но никогда не прикасался к деньгам. — Марлоу попытался что-то возразить, но инспектор не дал ему раскрыть рта и продолжал: — Бессмысленно это отрицать. У меня свои надежные источники, и я знаю, что Фолкнер неотрывно следил за вами, пока вы были там, внутри помещения. Как я себе представляю, случилось вот что. Когда той ночью ваш автомобиль разбился, Фолкнер, Батчер и Харрис были вместе с вами. Вы были оглушены. Вся троица бежала в дикой панике, бросив вас. Может, они в горячке забыли о деньгах, а может, оставили их намеренно, надеясь, что полиция подумает, будто это дело провернул один человек. Каким-то чудом вы скрылись, и я самолично взял вас на следующий день на Педдингтон-Стейшн.

Марлоу, нахмурившись, безучастно смотрел в окно.

— А что, если все это правда? Что, если все случилось в точности так, как вы сказали? Но какая вам от этого польза? — Он презрительно засмеялся. — Даже если бы вы поймали меня сейчас с набитыми деньгами карманами, вы не посмели бы и пальцем меня тронуть. Я свое отсидел.

Мастерс глубоко вздохнул.

— А знаете, вы крепкий орешек, Марлоу. Это и помогло вам выстоять в кучке негодяев, которые крутились в те дни вокруг клуба Фолкнера. Но неужели вы думаете, что вам удастся когда-нибудь потратить эти деньги? Черта с два. Я постараюсь воспрепятствовать этому, поскольку для меня вопрос о деньгах — часть незавершенного дела. В нем замешаны и Фолкнер, и Батчер, и Харрис, и вся дешевая шушера, сшивавшаяся вокруг. И вы тоже запутались в нем до конца.

Марлоу резко повернулся и схватил Мастерса за правую руку. Его лицо точно окаменело, выражение глаз стало жутким.

— Слушайте меня, Мастерс, — произнес он. — И слушайте внимательно. Если кто-нибудь попробует перейти мне дорогу, я вобью его в землю. И к вам это тоже относится.

Сильные пальцы впились в руку инспектора, причиняя ему неимоверную боль, и голос Марлоу слегка задрожал.

— Я три года провел в китайском лагере для военнопленных, Мастерс. Вы знали об этом? Я работал в угольной шахте в Маньчжурии по двенадцать часов в день, стоя по колено в воде. Большинство моих товарищей умерло, а вот я вернулся домой. И что же? Здесь, похоже, никто и не знал, что шла война.

— Вы считаете, что это послужит вам оправданием?

Марлоу будто и не слышал его.

— Я нанялся работать водителем к Фолкнеру. Хорошие деньги и никаких тебе вопросов. Он хотел одурачить меня, но в конце концов все вышло наоборот. — Он отпустил руку инспектора. — Я восемь лет провел в неволе, Мастерс, а ведь мне всего тридцать.

Он вдруг устало откинулся на спинку сиденья.

— Ну ладно, считайте, деньги у меня. Я их заработал, и они мои.

Мастерс медленно покачал головой, а когда заговорил, в его голосе звучали нотки жалости.

— Вам никогда и никуда не уйти с ними. Если вас не прихлопнет Фолкнер, это сделаю я.

Марлоу пожал плечами:

— Я не рассчитывал бы на это, будь я на вашем месте.

Они достигли перекрестка, и автомобиль снизил скорость, а когда сигналы светофора сменились, снова стал набирать ход. Неожиданным движением Марлоу распахнул боковую дверцу, выскочил наружу и захлопнул ее за собой. Он быстро проскочил сквозь поток машин и скрылся в боковой улице.

Очутившись вдали от людей, он бросился бежать, понимая, что в его распоряжении всего несколько минут. Достигнув конца переулка, он перешел на шаг и свернул на другую главную улицу. Прямо перед ним от остановки отходил автобус. Марлоу бросился за ним и успел вскочить на подножку, когда он только набирал скорость.

Автобус влился в поток машин, и Марлоу плюхнулся на сиденье в углу. Его грудь тяжело вздымалась, капельки пота покрыли лицо. Он вытер его тыльной стороной руки и криво ухмыльнулся. События разворачивались быстро, гораздо быстрее, чем он предполагал, но все же пока он сам вел игру, и это было главное.

Марлоу вышел из автобуса на следующей же остановке, зашел в хозяйственный магазин и купил дешевую отвертку. Потом, перейдя улицу, очутился в густой сети переулков. Он шел быстро, стараясь укрыть голову от дождя, и вскоре очутился на широкой улице, где сел в автобус, направлявшийся в Сити.

Через час с небольшим после того, как ускользнул от Мастерса, Марлоу оказался вблизи Педдингтон-Стейшн. Дождь припустил еще сильнее, и улицы были почти пустынны. Он выбрал направление к станции и свернул в переулок, по обеим сторонам которого стояли старые высокие и уже поблекшие здания в викторианском стиле.

Пройдя примерно полпути, он остановился и внимательно посмотрел на один из таких домов. Над дверью висела старая стеклянная вывеска с полинялой надписью «Империал-отель». Это был типичный для такого рода мест отель. Здесь обычно брали комнату всего на час или два, но никогда не дольше, чем на ночь.

Он медленно поднялся по ступеням, оказавшись в узком коридоре, куда выходило несколько дверей. Прямо перед ним находилась покрытая вытертым ковром лестница, ведущая вверх, на темную площадку. Слева же от него за конторкой сидела и читала газету пожилая женщина. Она подняла воспаленные моргающие глаза и, аккуратно сложив газету, произнесла тихим, бесцветным голосом:

— Да, сэр. Чем могу быть вам полезна?

Марлоу быстро пробежал взглядом по ряду ключей, висевших на доске позади нее.

— Мне нужна комната, — сказал он. — Часа на три или четыре.

Слезящиеся глаза женщины быстро окинули его взглядом. Она вынула потрепанную регистрационную книгу и ручку и предложила:

— Распишитесь вот здесь, пожалуйста.

Марлоу торопливо нацарапал: «П. Симоне, Бристоль».

— Ваш багаж, сэр? — вежливо спросила женщина.

Он покачал головой.

— Я оставил его на станции. Я собираюсь отправиться дневным поездом в Шотландию. Хотелось бы поспать немного, пока есть время.

Она кивнула:

— Понимаю вас, сэр. Это будет стоить пятнадцать шиллингов.

Марлоу дал ей фунтовую банкноту и, когда она повернулась к доске с ключами, сказал с коротким смешком:

— Я хотел бы получить номер семь, если он свободен. Семерка мое любимое число.

Женщина подала ему ключ.

— Как только подниметесь, сразу же наткнетесь на него, — объяснила она. — Мне разбудить вас?

— Нет, благодарю. Я в порядке.

Марлоу быстро поднялся по лестнице и остановился на площадке, прислушиваясь. Отель был объят тишиной. Немного погодя он открыл дверь седьмого номера и вошел.