Сергей Самаров - Зеленая кнопка

– Ты что, эмир, всех нас решил сдать? А какого хрена тогда ты меня сюда звал? Я не хочу снова на зону…

Али Илдарович повернулся ко мне и проговорил:

– Это тот самый уголовник, который стал единственным пополнением моего джамаата по возвращении в родные места.

– Не хочу снова на зону! – вдруг истерично выкрикнул бандит. – Не хочу и не пойду…

Я видел, как он поднимает автомат, но стрелять не мог, потому что между нами стоял Дадашев. Автоматная очередь раздалась сразу. Пули ударили в спину эмира и толкнули его в мою сторону. Он упал вперед лицом. Теперь я мог стрелять. Обе пули моей очереди попали в голову бандита и отбросили его спиной на бруствер.

К нам со стороны уже бежал четвертый боевик. Последний из оставшихся в живых. Он был без оружия. Бандит бросился к эмиру, перевернул его на спину, приложил ухо к груди.

– Жив еще, – сообщил он на выдохе. – Его срочно в больницу надо…

Я по связи вызвал к себе младшего сержанта Аникеева, санинструктора взвода, который оказался рядом меньше чем через минуту.

– Осмотри товарища подполковника, Володя. Если надо, перевяжи…

Младший сержант распахнул куртку на груди Али Илдаровича, тут же застегнул ее и красноречиво посмотрел на меня. Я все понял.

– Не выживет?

– Уже умер… Вот только что. Я ухо приложить к груди хотел, но под рукой биение сердца услышал – еще живой был. И уже умер…

Четвертого, последнего бандита солдаты тоже обыскали и разоружили. В отличие от двух первых, у него даже пистолет за поясом нашелся, правда, без кобуры, просто под ремень засунутый. Руки ему мои бойцы связывать не стали. Более того, развязали их и первому пленнику, который жаловался на то, что они у него сильно затекли.

Я послал старшего сержанта Раскатова и пару бойцов к гроту эмира, приказал им снять со входа полог. Я решил передать тело Али Илдаровича его брату. Но не бойцам же спецназа выносить покойника из ущелья, когда здесь присутствует дополнительная, совершенно дармовая рабочая сила. Потому и приказал одному пленнику руки развязать, а другому вообще не связывать.

Нести тело, естественно, следовало на пологе, поскольку носилок не было в наличии ни у нас, ни, думаю, у бандитов. Обычно мы для этого используем собственные плащ-палатки, которые потом приходится отстирывать от крови. Полог будет не жалко положить в машину к Омахану Илдаровичу Дадашеву, тогда как плащ-палатка – вещь казенная, за нее следует отчитываться. Она сшита из ткани, не выпускающей тепло. Бойцы, бывает, укрываются под этими накидками от тепловизоров противника.

Раскатов с двумя бойцами вскоре вернулся и принес полог.

После этого я дал команду:

– Старший сержант Раскатов остается с первым отделением в пещере. Задача – тщательный осмотр всех гротов. Второе и третье отделения – за мной! На выходе из ущелья должна машина ждать. Передадим тело эмира родственникам. Пусть его несут пленники…

Переход от пещеры до устья ущелья прошел довольно быстро. Теперь мы не имели необходимости передвигаться скрытно, хотя из элементарного чувства осторожности я приказал снайперам контролировать обстановку впереди с помощью прицелов.

Замедление произошло только при переходе через минное поле. Там снова впереди пошел взводный сапер ефрейтор Салимов, выставляющий флажки-вешки, обозначающие безопасный коридор.

По нему пройдут и сотрудники следственной бригады, которые прибудут в ущелье, как только я передам своему начальнику штаба майору Помидорову доклад о завершении операции. Он вызовет следственную бригаду и вертолет для нас. Следаки потом вызовут в ущелье подразделение саперов ФСБ, которые все разминируют, чтобы мирные жители, случайно оказавшиеся в ущелье Трех Дев, не подорвались.

– Товарищ старший лейтенант, за «воротами» ущелья люди, – доложил второй взводный снайпер младший сержант Волосняков. Вижу свечение, по крайней мере, двух человек. Они стоят рядом…

Я включил аппарат «Волчье ухо», прикрепленный к шлему. Слабые голоса были слышны, хотя слов разобрать я не мог. Да и разговор, наверное, велся не на русском языке.

– Машину не видно? Там должен быть «уазик»…

– Никак нет, товарищ старший лейтенант. Не видно. Хотя из-за боковой скалы справа идет большое облако тепла. Это может быть как от машины, так и от толпы людей.

– Ну, толпе здесь взяться неоткуда. Хотя всем приказываю соблюдать повышенную осторожность! Первыми не стрелять. Присмотреться…

Мы продолжили движение. Я подумал, что если бы там, за скалой, была толпа людей, то едва ли два человека вышли бы на открытое место, подставляя себя под пули. У них просто времени не хватило бы на то, чтобы добежать до скалы и спрятаться в случае обострения ситуации. Пуля обычно летит чуть быстрее, чем человек бегает.

Я на всякий случай глянул в бинокль с тепловизором. Фигуры я видел, но определить, что это за люди, мне было сложно.

Мой расчет времени меня в этот раз подвел. Видимо, я не учел высоту стен ущелья. Солнце туда приходило позже, и к выходу мы приближались еще в утреннем полумраке.

Так мы и вышли из ущелья на открытое пространство одновременно с полным рассветом. Предварительно, впрочем, я послал вперед троих бойцов. Они опережали основной состав на полсотни метров, шли вдоль левой стены ущелья, чтобы заглянуть за скалу справа от нас. Но из ущелья бойцы вышли открыто, поговорили о чем-то с людьми, встречающими нас.

Потом я услышал доклад:

– Товарищ старший лейтенант, это полковник полиции Дадашев с отцом. Говорят, вы их пригласили…

– Да, я в курсе, что они должны быть на месте. Ждите нас…

Нас уже видели. Едва мы вышли за «ворота», как два человека двинулись нам навстречу. Когда они приблизились, я даже вздрогнул. Один из них был как две капли воды похож на Али Илдаровича Дадашева, убитого пятнадцать-двадцать минут назад. Точно такая же аккуратно подстриженная седая бородка, жилистая фигура, те же черты лица. Только взгляд более жесткий и колючий, властный. Вообще-то, я бы подумал, что они близнецы, если бы не знал, что Омахан Илдарович на год старше.

Но когда приблизился второй человек, я рассмотрел его и понял, что братья очень похожи на своего отца. Вообще-то, обычно бывает так, что отца напоминают девочки, дочери, а мальчики, как правило, похожи на мать. Здесь же все получилось наоборот.

При этом я опять удивился, как такой не слишком крупный человек, как Омахан Илдарович, выносил на руках с поля боя моего отца – мужчину не самого мелкого.

Я козырнул и представился:

– Старший лейтенант Жеребякин.

– Можешь не рассказывать, старлей, что с Али случилось. Мне уже твои бойцы доложили. А где тот тип, который его застрелил?