Александр Тамоников - Нетленный

– Ага, это он, тот самый мужик, которому дом Злобиных в наследство достался, – сообщил паренек. – Видел я его пару раз… И позавчера он тут фестивалил, это он по ходу вырвался от тех дядек и в дом рванул, да его поймали.

– Когда ты его нашел?

– Сегодня, – твердо заявил пацан, – где-то час назад. Мимо проходил, слышу, стонет кто-то, иначе чего бы я сюда поперся? Захожу, а он такой: боится всего, трясется, шарахается и ни хрена не понимает… Крыша у него ту-ту, да? – Паренек выразительно постучал по черепушке.

– Вроде того, – пробормотал я. – Ты никому не сообщал?

– Да кому бы я сообщил? – фыркнул Пашка. – Ну, хотел, чего уж там, не фашист же, – признался малец. – Смотрю, нераненый, неушибленный, только дурак дураком. Звал его с собой – он ни в какую, рожу прячет, отмахивается. Иду и думаю, кому о нем рассказать. А тут вы опять на окраине шуруете. Ну, и задержался.

– Держи, – я протянул пареньку недостающую половинку тысячи, – заработал, Пашка, спасибо. Не делай ничего, мы сами его к врачу отвезем. И вообще, держись подальше. Тебе же не нужны крупные неприятности? Больше не припас для нас сюрпризов?

У пацаненка от радости блестели глаза. Целое состояние свалилось! Он прибрал купюру, задумался, помотал головой.

– Больше вроде ничего…

– Тогда дуй отсюда, дальше без тебя справимся. – Я развернул Пашку на сто восемьдесят и подтолкнул к выходу из загородки. – Дуй, я не шучу, и не вздумай возвращаться. Никому ни слова.

Уж не знаю, ушел ли он или только сделал вид, а сам окопался в окрестностях. Это не имело значения. Мы сидели на корточках рядом с трясущимся человеком и выстраивали в уме цепь догадок. Вернее, я выстраивал, а Варвара пристально на меня смотрела.

– Скажешь что-нибудь с высоты прожитых лет? – спросила она.

– Что тебе непонятно? Люди, которых мы называем «контролерами», в сущности, не убийцы. Если кого и прикончили, то те сами напросились. Скажем, ЧОПовцы оказали сопротивление, вынудив на ответные действия. У «контролеров» другие методы… впрочем, мы уже знаем, что они не гуманисты. Возможно, Василий бузил, опять пытался вырваться, за что и получил заслуженную дозу. Далеко его не повезли – выбросили за развилкой. Он был не нужен и вреда в таком состоянии принести не мог. Куда-то брел или бежал, сжираемый страхом, хорошо хоть, в сторону деревни, а не наоборот. Сбился с курса, добежал до этой фермы, забился в угол. Хорошо, видать, шибануло – шарики за ролики закатились. Сколько действует это излучение, мы не знаем. Последствия для организма тоже неизвестны. Лучше ему не становится. Без малого двое суток тут лежит без еды и питья…

Варвара извлекла из заплечной сумки маленькую «Бонакву», открутила крышку, сунула Василию. Тот задергался, затряс головой, но тактильные ощущения работали – схватил бутылочку, начал жадно пить, проливая драгоценную влагу. Пустая емкость выскользнула из руки, покатилась по дощатому полу. Доверчив он от этого не стал, снова съежился, закрыл лицо руками.

– Интересно, он понимает, о чем мы говорим? – задумчиво пробормотал я. Судя по лицу Василия, отдельные слова он улавливал, но общий смысл терялся – страх поглощал все разумное.

– Какие же сволочи… – прошептала Варвара. – Нажатием кнопки превратили человека в растение.

– Надеюсь, это не навсегда. – Я поднялся. – В этой глуши его не вылечат, но в медпункт мы парня доставим. Ему без разницы, где бояться. Он и здесь с ума сойдет, а там хоть люди. В общем, так, дорогая. Выберись на опушку, жди меня в лесу, а я машину подгоню минут через двадцать. Чую, с этим индивидуумом придется повозиться…

Доставка и отгрузка Василия Злобина вылилась в затяжную и утомительную процедуру. Мы не имели права бросить его на ферме. Попытки выдавить из парня хоть какие-то сведения успеха не имели. Он не производил впечатления буйнопомешанного (да и не был таким), но все больше замыкался в себе, в его сознании превалировал страх.

Проселочная дорога, которой никто не пользовался, огибала деревню с юга и выводила на Лесную улицу в районе сельсовета. Пришлось осваивать ее бегом, удивляя своим видом редких сельчан.

Я вывел машину и проделал тот же путь, но уже на колесах. Варвара ждала на опушке – обрадовалась, словно я с фронта вернулся! Наши похождения принимали опасный оборот, оставаться в одиночестве было действительно неуютно.

Я подогнал машину к растерзанным воротам. Что-то шмыгнуло за кочку, мелькнула вихрастая голова. Пашка и здесь поспел, впрочем, я не сомневался, что никуда он не уйдет. Я погрозил ему кулаком.

Нянчиться с Василием я не собирался. Мужик здоровый, стерпит. Впрочем, для приличия я озвучил свою просьбу – словно права зачитывал. Он замычал, отпрянул от меня. Я взял его за шиворот, встряхнул. Прозрения не наступало. Он выплевывал что-то непереводимое, умолял оставить его в покое. Я ударил несильно – прямым в челюсть, только чтобы выключить. Он потерял сознание. Я взвалил этого «мерина» на горб и, согнувшись в три погибели, потащил по желобу. Ноги Василия волоклись по земле.

Варвара металась вокруг нас, предлагала помощь и делала все, чтобы усложнить ситуацию. Я рычал, чтобы ушла с дороги, она перестала предлагать услуги и что-то хохмила про «былинного богатыря за работой». Хорошо, хоть Пашка под ноги не лез!

Я загрузил Василия на заднее сиденье, он очнулся и вцепился в меня, как в пожарную лестницу. Пришлось добавить в челюсть.

Машину швыряло на ухабах, стонал «облученный», несколько раз приходил в себя, вынуждая останавливаться и реагировать. Варвара давала ценные советы, Пашка бежал за машиной и что-то улюлюкал.

Было весело, и я чуть не сорвался от злости. На пустыре перед фельдшерским пунктом никого не было. Я подвел машину почти к крыльцу. Вышел очкастый местный труженик в условно белом халате, представился фельдшером Завьяловым. От него попахивало – не сильно, но ощутимо. Здешняя «парамедицина» явно не процветала. Избушка медпункта требовала срочного сноса, из персонала – он один.

Я показал документы, представился детективом, работающим на правоохранительные органы, намекнул, что для пущего спокойствия сельскому медику лучше не пререкаться. Завьялов озадаченно почесал залысину, пожал плечами, с интересом покосился на надувшуюся Варвару. Василий сидел на заднем сиденье, съежившись, сдвинув глаза в кучку, обнимал себя за плечи. Физиономия парня обретала скорбную печаль, по грязным щекам текли слезы.

– А это что за икона мироточивая? – удивился Завьялов.

– Это новый житель вашей деревни Василий Злобин, – объяснил я. – Внук Федора Тимофеевича Злобина. Слышали про пси-излучатель – устройство воздействия на психику электромагнитными волнами низкой частоты? Вы должны это знать, доктор, поскольку имеете какое-никакое образование и еще не окончательно пропили мозги. Подобный излучатель вы можете собрать сами, если есть голова. И не надо так смотреть – здесь никто не шутит и с ума не сходит. Разве что он, – кивнул я на потенциального пациента, – у человека подавлена психика, он всего боится и ведет себя неадекватно. Что с ним произошло и кто это сделал – не ваше дело. Меньше знаете – дольше проживете. Отнеситесь серьезно, вам же не нужны неприятности, которые мы с коллегой, кстати, можем обеспечить? Введите человеку успокоительное, пусть лежит, наблюдайте за ним. Ограничьте свободу передвижения, имеется у вас отдельное помещение с койкой? Насилие не применять. Свяжитесь с коллегами в Кундусе, проконсультируйтесь. Можно транспортировать пациента в тамошнюю больницу, со всеми мерами безопасности. Этот человек очень важен для расследования, все ваши действия позднее подвергнутся анализу. Вы поняли меня?