Сергей Самаров - Война для двоих

– Русскоязычные «игиловцы»…

– Много их там. В основном выходцы из республик Средней Азии. Но это и понятно. Дома у них нищета, а в ИГИЛ платят… Иногда платят. Обещают много, но не всегда платят сразу. Сейчас вроде раскусили систему, стали платить. Ведь у всех русскоязычных менталитет один: если не платят, то и работать не буду, буду просто делать вид, что работаю. А когда командование ИГИЛ это поняло и начало платить, тогда и воевать стали. А воевать они умеют. Особенно любят почему-то из минометов стрелять. И хорошо стреляют. В машину при движении со второй мины обычно точно попадают. Хотя минометы часто самодельные, из простых труб сделаны. А мины из газовых баллонов. Им даже отдельное имя дали – «баллономет». При взрыве такая мина гораздо хуже стандартной. Там же еще остатки газа сохраняются, так что хоть небольшой, но есть эффект термобарического заряда. А это, сам понимаешь, что такое. От него ни в окопе, ни в блиндаже не спрячешься…

Так, разговаривая, они дошли до корпуса, где на втором этаже размещались комнаты «волкодавов», а на первом – учебные классы. Лесничий, посмотрев на часы, проговорил:

– Бойцы уже на отдыхе… Готовь свою группу, распределяй роли.

– Я мысленно уже распределил. На операцию отправлюсь сам с тремя бойцами, троих оставлю в группе поддержки, чтобы в случае чего могли встретить, огнем обеспечить нам нормальное возвращение.

– Трое прикрытия не обеспечат. Придется тебе сирийцев просить о поддержке. Мы всегда к ним обращались. Сбоев не было. Проси в поддержку сирийский спецназ. Только командира группы поддержки ставь своего и найди сирийского офицера, знающего русский язык, чтобы он команды командира группы переводил своим.

– Это еще один вопрос, который я хотел у тебя выяснить. Возможности общения с сирийцами на русском языке существуют?

– Обычно со старшими офицерами и генералами, которые когда-то в Советском Союзе военному делу обучались. Как правило, это от майора и выше, вплоть до генералов. Практически все русским владеют, кроме разве что самых молодых офицеров, которые учились или у себя дома, или в Европе, или где-нибудь в Саудовской Аравии, или в Египте и русскому предпочитают английский или французский. Ты сам, кстати, как, английским владеешь нормально?

– Практики мало было. Только с другими офицерами как-то занимались, пытались общаться. Мы-то друг друга даже иногда понимали, возможно, англичанам или американцам смогли бы что-то объяснить, но вот поймут ли нас настоящие иностранцы, те же сирийцы – это вопрос открытый.

– Неплохо было бы позаниматься, если время позволит. Вас когда обещают отправить?

– Ты же в кабинете был. Все разговоры слышал.

– Просто наш главный «волкодав» хорошо знает, что назначенные сроки – это, как правило, сбивающая с толку дезинформация. Готовым к отправке нужно быть всегда. Генерал Трофимов обещал завтра приехать с основным заданием, но это вовсе не говорит, что твою группу не поднимут по тревоге сегодня ночью. А генерал может прямо в самолет заявиться, чтобы задание передать и конечную задачу поставить прямо на борту самолета или вертолета. С нами такое уже случалось. Так что будь готов…

– Будем готовы, – спокойно ответил капитан Радиолов. – Мы вообще-то всегда готовы, подготовка ни на день не прерывается. Только бы задание успеть вовремя получить.

– Иногда мы даже с семьей прощались только по телефону. Да… Еще… Семейный вопрос… Простое человеческое любопытство. Что, кстати, у тебя с этим сирийским майором было? Какая-то скверная история? Мне же Селиверстов все обстоятельства не докладывает…

– Скверная история. Гиваргис был моим лучшим другом. Другом семьи. Мы с ним в одном взводе учились в Рязанском училище ВДВ.

– Девятая рота [6] Девятая рота Рязанского училища воздушно-десантных войск – рота факультета специальной разведки, выпускники которой, как правило, отправлялись служить в органы военной разведки. ?

– Она самая…

– И что?

– Гиваргис часто бывал у меня дома, даже в мое отсутствие. Я с ним всем делился, все рассказывал. Так познакомил его помимо жены еще и со своей подругой на стороне. Она потом моей женой стала. Гиваргис, видимо, все моей половине рассказал, и уже перед выпуском она объявила, что уходит от меня и уезжает жить в Сирию. И дочь с собой забрала. Дочери тогда еще года не исполнилось. Она меня почти не помнит. Да не «почти», а совсем, наверное, не помнит. Гиваргиса, скорее всего, отцом считает. Ладно, не буду вспоминать, больновато это. У меня сейчас другая семья есть. Прочная, как мне кажется…

Капитан Радиолов вечером, когда за окнами уже стемнело, безуспешно пытался выиграть хотя бы одну партию в бильярд у заместителя командира первой боевой группы «волкодавов» гиганта лейтенанта Иващенко, который мог перегнуться через бильярдный стол и рукой достать противоположный край, чтобы вытащить из лузы бильярдный шар. Но стремление капитана редкостью в ЧВК «Волкодав» не было, обыграть Иващенко стремились многие и точно так же безуспешно. Смирившись с поражением, капитан ушел в свою комнату и по внутренней связи через микрофон и наушники шлема приказал всем шестерым бойцам группы пожаловать в гости к командиру.

Задачу он поставил по-армейски коротко и прямо:

– Наша боевая группа на днях отправляется в командировку за границу. Требую от всех офицеров быть готовыми к любому заданию в любое время дня и ночи.

– А что за задание, командир? – легкомысленно поинтересовался снайпер группы старший лейтенант Ласточкин. Он вообще был легким человеком во всем. И спросить мог все что угодно – самый глупый и ненужный вопрос задать не стеснялся. Но и лечь грудью по приказу на вражескую амбразуру старший лейтенант тоже мог. Характер у человека такой.

– Нам задачу поставят… – коротко ответил Радионов.

– А куда отправляемся? – поинтересовался обычно серьезный, но заводной по нраву лейтенант Карошко.

– И это объяснят при постановке задачи… Но вообще-то говорят, что «в Саратов»…

– На полигон, что ли? Новое оружие испытывать?

В это время зазвонил лежащий на тумбочке рядом с кроватью служебный смартфон капитана, такой же, как у всех бойцов, – марки «Блекберри», но с созданной программистами ГРУ собственной программой прошивки шифрования разговоров взамен аналогичной стандартной программы. Благодаря этой программе каждая трубка бойцов ЧВК имела возможность шифровать разговоры. Кроме того, эта же трубка находилась на постоянном контроле спутников ГРУ. При обычном двустороннем общении ничего не происходило. Но если подключался с прослушиванием третий абонент, спутник разговор блокировал и подавал соответствующий звуковой сигнал оповещения. Телефонный номер или электронный адрес прослушивающей стороны сразу регистрировался и в дальнейшем, после изучения, блокировался тем же спутником с помощью специального вируса – чтобы неповадно было в военные секреты соваться.