Александр Тамоников - Палатка с красным крестом

Максим взялся за рукоятку винтовки, поколебался, быстро глянул на своих. Товарищи спали, все находились здесь и обнимались с оружием. Больше было не с кем.

Большие глаза принадлежали пацаненку лет одиннадцати, одетому в рваные штанишки и болоньевую куртку явно не по возрасту. Он сидел на корточках — на краю той самой плиты, которая должна была сработать под весом тела взрослого, отягощенного оружием мужчины!

Глаза у майора округлились точно так же, как у этого малька. Он понял, что пацан подает ему какие-то знаки: раздувает щеки, жестикулирует.

— Уходи, уходи… — шептал тот вполне себе по-русски, хотя и с сильным арабским акцентом. — Они там, внизу… — он тыкал грязным пальцем в пол.

Да, это реально могло быть сном. Но даже во сне настоящий спецназовец должен действовать молниеносно! Майор тоже сделал знак. Мол, слезь с этой клятой плиты! Малец повертел ушами и, кажется, понял! Он закусил губу, спустился на пол и растворился в недрах подъезда.

А был ли мальчик? Чувство тревоги и неопределенности стало зашкаливать.

— Подъем! — прошипел он. — Тихо, опасность!

Люди приходили в себя, вырастали, как из могил — опухшие, бледные, с пустыми глазами. Али моргал, прогоняя ресницу, запавшую в глаз. Но профессиональные навыки работали даже в этом бессознательном режиме. Бойцы садились на корточки, их оружие уже было готово к последнему и решительному бою.

— Командир, ты с кем сейчас разговаривал? — прохрипел Лапунов.

Максим пожал плечами, причем совершенно искренне, и приложил палец к губам. Дескать, слушаем.

Внизу что-то упало, послышалась грубая арабская речь, а потом и характерное бренчание антабки, соединяющей ремень с автоматом. В голове майора мелькнула несвоевременная мысль: «Почему, в отличие от своих американских коллег, Михаил Тимофеевич Калашников не сделал сверху на автомате ручку для его переноски, ограничился ремнем?»

Он сделал знак всем остаться на местах, заскользил к стене, прижался к ней, осторожно высунулся наружу. По лестнице неторопливо поднимались двое боевиков.

«Не засада, — понял Максим. — В противном случае они вели бы себя не так. Рутинная проверка зданий?»

Внешний вид этих бравых парней не оставлял никаких сомнений в том, что это воинствующие сторонники шариата! Они остановились на площадке между этажами. У бородатого молодца в закатанной на лоб маске развязался шнурок. Он опустился на корточки и разбирался с ним так медленно, словно делал это второй раз в жизни. Напарник остановился, ждал товарища.

Они негромко беседовали: осуждали глупое начальство, отправившее их осматривать квартал. Братья гибнут в боях, а они тут по домам шатаются, где все равно не осталось ничего ценного! Тот, что стоял, широко зевал и почти не сгибался под весом тактического жилета и АК с подствольным гранатометом. Второй поддакивал ему, наконец-то поднялся, и боевики двинулись дальше.

Сколько их тут всего? Где остальные?

Боевики имели глупость сунуться в квартиру на втором этаже!

«Только не на плиту, — в ужасе подумал Максим. — Шума будет столько, что слетятся все демоны, шастающие в округе».

Один дух заглянул внутрь — и от всей души получил камнем по зубам! Борода его встала дыбом, глаза сбились в кучку. Он повалился на товарища, который икнул от удивления и оступился. Оба грохнулись на узком участке лестничной площадки.

Максим перемахнул через плиту. За ним сиганул Серега Ефремов.

С первым духом все было понятно. Он подавился крошевом собственных зубов, временно выбыл из строя. Второй хрипел, извивался, сбрасывая с себя незадачливого товарища.

Его судьба тоже не являлась предметом зависти. Ефремов взмахнул прикладом, и лобная кость боевика раскололась пополам. Серега сделал все, чтобы не бить вторично. Зрелище не самое аппетитное.

Первого спецназовцы тоже добили. Не смотреть же на него. Две окровавленные головы под ногами, полный комплект вооружения и амуниции. Бойцы по сигналу командира застыли в нелепом «стоп-кадре», стали слушать. Потом Али на цыпочках спустился к окну, высунулся наружу, пожал плечами. Противник наверняка где-то был, но не здесь и не сейчас!

— Все, парни, будем считать, что проснулись, — прошептал Максим. — Все отдохнули, можем работать дальше. К вечеру, хоть тресни, мы должны быть у своих…

Остатки боекомплекта от М4 он отдал Лапунову, от самой винтовки майор тоже избавился — пусть американцы с ними бегают, — стал проворно разоружать покойного противника. У того был «калашников» с подствольным гранатометом, несколько наступательных гранат, которые победители поделили по-братски, три запасных магазина. Ефремов тоже забросил за спину АК, что крайне не понравилось Лапунову, радовался, как ребенок, обилию боеприпасов и страшноватому «восточному» ножу, который, не задумываясь, прицепил на пояс.

Процесс экспроприации не затянулся. Потом Лапунов разобрал «конструктор», соединяющий плиту с элементами «шумового сопровождения». Мертвые тела бойцы затащили в квартиру.

Они покидали ее, гадая, как бы незаметно выбраться на улицу, и снова всполошились, схватились за оружие! На площадке между этажами возник тот самый пацан. Он робко улыбался, жестами звал их за собой. Обычный местный мальчишка — в меру чумазый, оборванный. Было что-то трогательное в его больших жалобных глазах.

— Ты кто? — спросил по-русски Максим.

— Амир, — отозвался мальчуган, шмыгнул носом и выдал развернутую информацию, — Абдель Амир Хайдар.

— Во как, — удивился Лапунов.

— Ты с ним разговаривал? — спросил Ефремов.

— Нет, — Максим отрицательно покачал головой, — это он со мной разговаривал. А я никак не мог проснуться.

— Беда… — пробормотал Лапунов. — Подходи любой, делай что хочешь со спящим спецназовцем…

— Понимаешь по-русски? — спросил Максим.

— Да, немного, — скромно отозвался мальчуган.

— Как понял, что мы русские?

Тот пожал плечами. Дескать, понял, и все. Малый возраст умным людям не помеха. Он начал спускаться, продолжая жестикулировать. Спецназовцы переглянулись, уставились на Али.

— А я-то что? — смутился тот. — Обычная мелюзга, которых в здешних подвалах, как крыс. Убежать не успели, сидят с мамками и бабками. Это не засада, Максим. Не стал бы он нас предупреждать, что идут шайтаны.

«Ну, просто клуб любителей великого и ужасного русского языка», — подумал Максим.

В пареньке не было ничего враждебного. Люди потянулись за ним. Но Амир проигнорировал выход на улицу, свернул куда-то вправо. Там обнаружился почти незаметный проход в подвал. Обрушилась часть стены, и следовало хорошо поднимать ноги, чтобы перебраться через завал. Лестница оказалась почти невредимой. Она уходила круто вниз. Можно было спускаться, держась за стены. За поворотом возникло тусклое мерцание — в подвале горела свеча. Бойцы перебирались через высокий порог, втягивались по одному в мрачноватое помещение.